— Вы подоспели вовремя, — сказал я с чувством. — Даже не знаю, как бы дальше… Он покачал головой:
— Даже и не подумайте что-то сказать подобное при бароне Гуммельсберге. Я уговорил присоединиться к нам, объяснив, что вы никогда не проигрываете. А барон из тех, кто предпочитает быть на стороне победителя… Да вон и он скачет!
В нашу сторону на прекрасном коне, укрытом дорогой попоной кардинальского цвета, несся невысокий рыцарь в блестящих, тщательно сделанных доспехах. На кончике шлема развевается пышный султан, такой же султан, только поменьше, укреплен на конском лбу, а с плеч барона красиво ниспадает ярко-голубой плащ с огромным гербом вздыбленного льва золотистого цвета.
За всадником на таких же великолепных конях свита пышно разодетых рыцарей. Правда, у некоторых султаны уже сбиты, а доспехи помяты, но все равно все выглядят гордыми и надменными.
Всадник остановил коня прямо передо мной, забрало поднял, на меня взглянули серые глаза немолодого человека, очень быстрые, живые, я сразу ощутил в них недюжинный ум и цепкую хватку.
— Приветствую вас, сэр Ричард, — проговорил он с рассчитанной замедленностью. — Мой сосед, сэр Митчелл, уговорил меня присоединиться к нему… когда он решился на это безумие. Я — Альбрехт Гуммельсберг, барон Цоллерна и Ротвайля. Мое войско, кстати, втрое больше, чем у нашего общего друга Митчелла…
Килпатрик спросил воинственно:
— Почему безумие? Враг разбит!
Барон Альбрехт ответил невозмутимо, не поворачивая головы:
— Дорогой друг, враг не разбит. Разбито только это небольшое войско. Да и то с наступлением темноты соберутся. Их остатков окажется больше, чем здесь вместе взятого войска. Но в этот раз у нас не будет внезапности. И еще, самое главное…
Он сделал паузу, все смотрели на него в ожидании, как мои рыцари, так и его, и он, насладившись вниманием, продолжил с явным удовольствием:
— Это был лишь отряд, посланный захватить этот замок. А так земли графа Росчертского и Глицина могут выставить пять тысяч конных, двенадцать тысяч пеших. Если будет очень нужно, то наберут и двадцать. Я уже не говорю про остальных противников сэра Ричарда, а их немало… Если точнее, то это практически вся Армландия.
Он смотрел с живейшим интересом, я ответил подчеркнуто мирно:
— И не надейтесь, барон. Пусть пока ваши люди собирают трофеи, а мы пока отметим снятие осады… не так уж и долго она длилась, а там придумаем, что сделать для полной и окончательной.
Его глаза смеялись, в лице полное превосходство.
— Вы правы, граф… наш общий друг Митчелл рассказал, что вы графом стали совсем недавно и довольно внезапно… но ничего, привыкнете… сейчас же вам надо привыкнуть, что спасение пришло так неожиданно.
Я вскинул брови, спросил с недоумением:
— Спасение? Кто говорит о спасении? Он посмотрел с интересом.
— Вы отрицаете, что мы пришли очень даже вовремя?
— Не отрицаю, — ответил я. — Я хотел повидаться с сэром Митчеллом, раз уж я назначен пфальцграфом Армландии. Да-да, это я пфальцграф. И мне понадобятся люди, на которых смогу опереться. Сэр Митчелл мне показался именно таким человеком. Я рад, что его не пришлось отыскивать, что он пришел сам… а вы от скуки или из простого интереса присоединились к нему. В любом случае мы рады приветствовать вас, Альбрехт Гуммельсберг, барон Цоллерна и Ротвайля!
Он засмеялся уже откровенно, громко, уперев руки в бока и откидываясь всем корпусом.
— Граф… я умру от смеха! Пфальцграф тех земель, которые власть короля не признают вовсе?
— Отвыкайте говорить за всех, — посоветовал я и слегка подпустил в голос металлические нотки. — Вы лично не признаете?
Я смотрел на него в упор, прицельно, как если бы уже натянул тетиву с наложенной стрелой. Барон открыл было рот, чтобы ответить бездумно и уверенно, но вдруг запнулся, его взгляд чуть смешался.
— Знаете, сэр Ричард, — произнес он с отменной вежливостью, — я миновал детский драчливый возраст… Потому я признаю то, что вижу, а воздушные замки в облаках перестал видеть давно. Вы не согласны со мной, что ваше положение… довольно шаткое?
Я пожал плечами:
— Ну и что? Бывали вообще безнадежные. Но я из них выходил, а мои оппоненты — нет. Ладно, барон, оставим эту тему. Я не буду интересоваться, почему вы вдруг решили присоединиться к Митчеллу в его безнадежном, как вы полагаете, деле. Приглашаю в замок.
Победу отметим привычным пиром, а там решу, что делать дальше.
Он спросил со странной интонацией:
— Решим?
— Решу, — ответил я властно. — Барон, свои проблемы я решаю сам.
Он провожал меня взглядом, когда я повернул Зайчика и унесся в замок. Судьбы мира подождут, я первым хочу сказать леди Беатриссе, что ее замок остается в ее руках.
Даже не в моих.
Лишь к полудню вернулись конные отряды, что гнали бегущего в панике противника. Похвалялись победами, истреблением, богатой добычей. Многие вели с собой захваченных коней, нагруженных снятыми с рыцарей доспехами и оружием. Некоторые даже приспособили под трофеи телеги, шел торг и обмен, менялись как конями, так и пленниками, тут же обсуждали условия выкупа, некоторых отпускали под честное слово, что договоренную сумму внесут к указанному сроку или вернутся сами.
Мои военачальники: Макс, Килпатрик и самовольно вошедший в их число Будакер — наконец подсчитали потери противника, ужаснулись, не поверили, пересчитали снова, после чего Макс поспешил ко мне с докладом.
— Граф Глицин убит! — сказал он, ликующе блестя глазами. — Ну это вы знаете, но еще убит граф Эльбинг, граф Балга, граф Бранден, маркиз Диршау… еще погибли восемнадцать знатных сеньоров, сейчас подсчитывают погибших рыцарей, а уж сколько полегло их войска, пока и сказать трудно!
Барон Альбрехт Гуммельсберг прислушивался с нескрываемым вниманием и живейшим интересом. Я морщился, заранее зная, что сейчас всю победу и блестящий разгром припишет себе, что верно только отчасти, прервал Макса:
— Это уже прошлое. Сам граф Росчертский уцелел, как я понимаю? В какой замок он отступит? Макс развел руками:
— Сомнительно, что он вообще отступит. У него войска значительно больше. Похоже, они расположились лагерем в излучине реки между лесом и болотом. Там собираются разбежавшиеся, туда же подтягиваются отряды баронов Шветца, Шлохау и Рагнита. Правда, там вблизи замок графа Инкризера, сам граф Росчертский со свитой может остановиться там…
— Замок графа Инкризера, — вставил Саксон, — может вместить около сорока знатных рыцарей. Остальные останутся вне стен замка.
Барон Альбрехт что-то посчитал на пальцах, сказал даже с удовольствием:
— Соотношение один к сорока. Гм…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
