посреди реки, кишащей аллигаторами. Корабли эйнеров повсюду! Несколько крупных станций и по меньшей мере один обитаемый мир – нас окружает чужая реальность, которая готова устремить на маленькую флотилию миллионы пристальных взглядов и сожрать нас в ту же секунду, как только мы сделаем один неверный, неосторожный шаг.
– Твою мать…
Джейкоб отдает приказы, выбирая для нас тот путь, проходя которым мы могли бы привлечь меньше всего внимания, но в то же время он поминутно оборачивается ко мне, понимая, что сейчас все будет зависеть от моего разума и того, как я смогу интегрироваться в чужую систему.
Но проходит пять минут, десять, а никто не обращается к нам, не пытается кинуть информационный сигнал для проверки на “свой-чужой”.
– Не может быть, чтобы нас не заметили, – я уже открыла глаза, смотрю сквозь бронированное стекло на тысячи подвижных точек, сверкающих в лучах местного солнца.
– Здесь есть чужие корабли, не эйнерские. Может, поэтому на нас не обращают внимания? – Джей пролистывает текстовую информацию, которую выдает ему бортовой компьютер, – Это одна из пограничных систем, и, похоже, здесь полно визитеров из других частей галактики.
Но я не верю, что за нами никто не следит, не пытается установить принадлежность наших кораблей.
– Вот в чем дело! – капитан указывает пальцем в один из мониторов. Зуммирует изображение.
Мы видим грандиозную конструкцию, к которой вереницей выстраиваются корабли. Она похожа на кольцо, обод которого унизан множеством энергетических установок.
– Что это? – я наклоняюсь ближе, чтобы лучше рассмотреть.
– Я слышал про такую штуковину. У нас тоже велись похожие разработки, но их не успели завершить до начала войны. Это разгонный гейт. Выйти из системы можно только через него.
– Почему?
– Потому что эта установка гасит волны, на которых работают все известные маршевые двигатели. Те корабли, что попадают в поле ее действия, могут уйти только через ее сердцевину. В противном случае прыгнуть не удастся.
– Она что, превращает звездную систему в ловушку?
– Точно. Поэтому они и не досматривают всех, кто сюда прилетает. Деваться некуда, все равно рано или поздно нас проверят.
– А если уйти из системы на маневровых?
– Боюсь, что гейт распространяет свое влияние никак не меньше, чем на пару сотен астрономических единиц вокруг. Для того, чтобы достигнуть этой границы на маневровых, нам понадобится еще несколько меяцев.
– Вот же дерьмо… Похоже, мы влипли. Послушай, Джей! Ты можешь сманеврировать куда-то в сторону, где поменьше чужих глаз? Нам нужно время подумать, оглядеться.
– Попробую. Хотя плотность здесь высокая, пустых мест мало. Да и маневрировать целой эскадрой… Не самый лучший способ остаться незамеченным!
– Ничего, авось сойдем за торговый караван.
Но передышка ничего не дает. Сколько бы вариантов спасения мы не перебирали, неизменно приходим к тому, что нужно идти сквозь сердцевину гейта. В этом случае в нас обязательно распознают боевые корабли землян, которых тут быть не должно.
– Нужно что-то решать, Вероника. Висеть в одной точке нельзя – обратят внимание.
– Хорошо, Джей, хорошо! Не торопи меня. Я думаю… Черт! – сижу в кресле, закусив кулак, потом вскакиваю и начинаю ходить по рубке, – Ладно, дай мне пять… Нет, десять минут.
– Да мне-то что. Хоть полчаса. А вот будут ли они ждать, – он кивает на обзорное окно и устало садится за пульт.
Я спускаюсь по лестнице, бегу по коридору…
Юля и Хэлг не участвуют в разборках, которые происходят в рубке. Помочь они нам не могут, поэтому запираются в каюте и ждут момента, когда понадобится участие каждого.
Чуть не проскакивая нужную дверь, останавливаюсь, дергаю за ручку…
– Хэлг, это я! Открой!
С той стороны раздаются шаги, щелкает замок.
– Что-то случилось?
Я толкаю дверь, заставляя его посторониться. Конечно, девчонка с ним. Сидит на кровати в одной футболке.
– Хэлг! Выйди, пожалуйста. Нам с Юлей надо поговорить. Наедине.
Я даже не оборачиваюсь, не хочу видеть его расстроенное лицо. Но пилот соглашается и выходит, прикрывая за собой дверь.
– Юль, ты ведь сможешь сойти за своего? Там, среди остальных эйнеров.
– Где – там? – она удивленно распахивает глаза и как будто даже отодвигается от меня.
– Ну, например на космической станции. Бионик в теле человека – это лучше, чем…
– Чем кто?
Я опускаю взгляд.
– Чем человек, пытающийся изображать из себя бионика. Понимаешь, я бы пошла сама, но меня все равно раскроют, шансов на успех почти ноль. А ты рождена среди них, ты сама – одна из них.
– Да куда идти-то? Зачем? Вероника, ты меня пугаешь!
Присаживаюсь рядом с ней на кровать, кладу ладонь на ее руку.
– Юленька, послушай! Я знаю, это прозвучит, как бред сумасшедшего, но… В общем, нас заперли в этой системе. Покинуть ее можно только через разгонный гейт. И я не вижу другого выхода, кроме как проникнуть на него и отключить чертову машину!
Она хлопает ресницами, вытаскивает свою руку из под моей.
– Вероника, ты совсем дура, да? Как я это сделаю?! Я инженер? Или, может быть, специалист по разгонным гейтам? Я понятия не имею, как он устроен и где отключается! Если вообще отключается… Вряд ли у него есть большая красная кнопка “включить-выключить”. А охрана? Персонал станции? А как я туда попаду?
Но я смотрю на нее таким взглядом, что девчонка уже понимает – у меня есть ответы на вопросы. Если не на все, то, по крайней мере, на самые важные. И вопрос лишь в том, согласится ли она. И если согласится, то не означает ли это, что ей придется принести себя в жертву?
Юля совсем по-человечески прикрывает рот рукой. Мне кажется, что она вот-вот расплачется. Но девчонка не из тех, кто поддается эмоциям. Шмыгнув носом, она поправляет съехавшую с плеча футболку.
– Если знаешь как – говори!
Глава 17
– Я могу изображать эйнера только на расстоянии. Вблизи меня моментально раскусят. Но если бы ты послужила ретранслятором… Понимаешь, мы можем использовать их сеть против них самих. Я подключаюсь к тебе, когда ты окажешься на станции, а уже через тебя к любому из эйнеров, управляющих разгонным гейтом. Железноголовые не будут воспринимать тебя, как опасность, ведь ты одна из них.
– Вероника, как я туда попаду?
– Отправишься на челноке.
– И меня примут? Допустят
