— Буду рада, если приютишь меня на время, пока я не найду новую квартиру, — произношу, садясь в такси.
— Можешь жить сколько захочешь. Хоть навсегда оставайся… — тихо произносит Стёпа.
Расположившись у Стёпы, я на мгновение чувствую себя вновь той беззаботной девчонкой, не знавшей боли, отчаяния и жестокости. А ведь тогда я ещё была недовольна своей жизнью… Мы, как и раньше, вместе со Стёпой готовим ужины, споря о том какие приправы лучше добавлять. Как и раньше смотрим сериалы на ночь, засыпая под них. Как и раньше заботимся друг о друге… Пара недель пролетают как один день. Понимаю, что если ещё задержусь здесь, то точно не смогу уйти. Честно говоря, я уже и не хочу. Мне так спокойно. Так уютно и тепло. Между нами нет страсти, зато есть уважение и безграничная забота. Может и не нужна эта пресловутая страсть?! К чёрту её! От этого только одни проблемы!
Иногда мы засыпаем со Стёпой бок о бок, а просыпаемся в объятиях. Между нами нет секса, но, уверена, что он думает об этом. Но я не могу… Тогда точно не найду сил уйти. К тому же каждую свободную минуту я думаю о Кирилле… Мысли о нём съедают меня изнутри. Он мне снится. Почти каждую ночь. Во сне Кирилл никогда не предавал меня. Там мы проживаем те моменты, которые уже никогда не случатся.
Однажды дверь раздаётся звонок. Я как раз собираюсь поехать в ресторан, в котором работала до случившегося, и умолять принять меня обратно. Теперь каждый раз при звуке звонка я внутренне напрягаюсь, сразу вспоминая того курьера, который принёс мне письмо страха и отчаяния. Сделав глубокий вздох, открываю дверь. Никого. Опустив глаза вниз, замечаю крафтовую коробку у двери. Сглотнув, осторожно беру её в руки и заношу в дом. Только спустя пять минут, ругая себя за трусость, открываю её. Внутри находится аккуратно сложенная пачка денег и записка:
«Это меньшее, что я могу сделать. Скучаю по тебе…»
Сердце падает куда-то вниз. Это от Кирилла. Мну записку в руке и бросаю в мусорное ведро. Это всё что он может мне сказать? Ненавижу… Не стану говорить Стёпе об этом. Он разозлится и начнёт ещё больше переживать. Даже пальцем не притронусь к деньгам, а как представится случай, то верну этот отвратительный способ вымолить прощение.
Спрятав коробку, заканчиваю сборы и выхожу из дома. Директор ресторана встречает меня почти как родную. Естественно, все сотрудники знают, куда я пропала. Теперь для начальства это хороший повод привлечь посетителей. А я лишь рада вновь стать нормальной. Хотя бы в тех пределах, которые теперь мне доступны.
На следующий день удача мне улыбается, и я нахожу милую квартирку рядом со своим прошлым местом работы. Стёпа помогает мне с переездом, но заметно, что его грустно. Пытаюсь приободрить его, но тщетно.
— Стёп, не знаю, что бы делала без тебя. Ты мой ангел-хранитель, — произношу я, доставая вещи из коробок.
Стёпа молчит, пытаясь собрать кровать, которую только что доставили. Я оставляю вещи и, подойдя к нему, присаживаюсь рядом.
— Я немного занят, — произносит Стёпа.
— Эй, — говорю шёпотом, осторожно взяв его за подбородок и поворачивая к себе. — Не отворачивайся от меня.
Стёпа смотрит на меня и молчит. Я сглатываю.
— Ты ведь знаешь, что тебе незачем переезжать и тратить деньги на съём квартиры? — слова даются ему с трудом.
Я киваю в ответ.
— Ты знаешь, что так будет лучше. Нам нужно начинать жить своими жизнями. Каждому из нас…
Стёпа кивает и притягивает меня к себе. Я не сопротивляюсь, когда его губы накрывают мои, а язык осторожно проникает к моему. Наш поцелуй долгий. Со вкусом слёз. Мы должны отпустить друг друга. То есть он должен отпустить. Я не смогу дать Стёпе то, что он хочет. Стёпа заслуживает больше, чем просто привязанность. Он достоин самого лучшего и самой пылкой любви, а я должна поступить правильно.
С этого момента я начинаю потихоньку восстанавливать свою жизнь.
Глава 28
Суд, как и предполагал следователь, назначен спустя два месяца после случившихся события. Утром перед выходом меня начинает тошнить, мутить и дальше по списку. Я готова многое дать, чтобы не появляться там.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Кать, у меня в машине есть сильное успокоительное. Пошли, выпьешь его и сразу станет не так тяжело, — в который раз произносит Стёпа, стуча в дверь.
Я не выхожу из ванной уже двадцать минут. Умываю лицо холодной водой и смотрю на себя в зеркало. Я уже не та… Совершенно другой человек…
— Мы уже опаздываем, — Стёпа снова стучит в дверь.
— Да, сейчас… — Делаю глубокий вздох и выхожу.
— Ты в порядке? — спрашивает он, взяв меня за руку.
— Честно говоря, нет. Не думала, что так сильно буду волноваться… — сознаюсь я.
— Я с тобой, Катюш. Уверен, всё пройдёт быстро и без последствий. — Стёпа сжимает мою руку в знак поддержки. Улыбаюсь в ответ. Рада, что он рядом. Грустно лишь от того, что Стёпа так и не начал жить своей жизнью. Он по-прежнему живёт моей. И только.
Поначалу я пыталась ограничить общение с ним, чтобы дать Стёпе шанс забыть меня. В итоге добилась обратного — Стёпа почти каждый день приезжает ко мне в гости, помогает обставить квартиру и встречает с работы.
— Мне было по пути, — каждый раз произносит он, улыбаясь и открывая дверь машины.
Думаю об этом, пока мы едем в суд. Ладони потеют. Руки трясутся.
— Приехали, — говорит Стёпа, останавливаясь.
Я киваю.
— Нужно поставить точку, Катюш. Последняя точка и всё будет кончено, — успокаивающе произносит он.
Я снова киваю и выхожу из машины. Около суда собрались галдящие журналисты, которые словно стервятники прилетели на запах свежего мяса. Они набросились бы на меня с расспросами, если бы не Стёпа.
— Без комментариев! — жестко отвечает он, ограждая меня от них по помогая пробраться внутрь.
На удивление в суде очень тихо. Сильный контраст с безумием на улице. Я оглядываюсь по сторонам. Атмосфера угнетает меня. Живот стягивается в тугой узел. Скоро все начнут копаться в случившемся и мне придётся переживать это снова и снова… Мы подходим к залу суда, где уже стоит моя мама с Виктором. Она обнимает меня, нашёптывая что-то успокаивающее.
— А вот и он, — радостно заявляет мама через несколько минут.
Не понимая о ком она говорит, я оборачиваюсь и вижу Кирилла, а рядом с ним Марту. Чувствую, что глаза начинает щипать. Марта… Я совсем забыла о ней. Они подходят к нам. Я стараюсь не смотреть на Кирилла, но замечаю, как Стёпа пытается закрыть его собой, чтобы он пропал из поля моего видения. Атмосфера накаляется.
Марта подходит ко мне, смахивая слёзы. Я крепко обнимаю её. Она гладит меня по голове. Кажется, что с нашей последней встречи прошло лет сто. Не меньше. Пока я пытаюсь жестами поговорить с Мартой, мама щебечет с Кириллом под недобрые взгляды Стёпы. Я чувствую на себе взгляд Кирилла. Чувствую, как дыра в душе становится всё больше. Встряхиваю головой, прогоняя мысли. Снова обнимаю Марту. Мы едва успеваем обменяться с ней номерами телефонов, как открывается зал суда и всех приглашают внутрь. Мы рассаживаемся по местам. Мама рядом и держит меня за руку. С благодарностью смотрю на неё. С поддержкой мне намного легче.
Через пару минут в зал под конвоем заводят Макса. Я задерживаю дыхание, увидев его. Мама впивается в мою руку, смотря на него с прищуром.
— Вот эта скотина, — сквозь зубы произносит она. — Убила бы…
Макс выглядит плохо — сильно похудевшим и бледным, плечи ссутулены, синяки под глазами, ничего не выражающий взгляд. От прежнего Макса, горделиво выхаживающего и источающего уверенность, не остаётся и следа. Он даже не смотрит на меня. Я же не могу оторвать взгляд от Макса, думая о том, что в моей душе не появляется ненависти при его появлении. На удивление я ничего не чувствую. Ноль. Полный штиль. Ни отчаяния, ни страха… Ничего…
Суд даётся мне тяжело. Мне не хочется обсуждать в мельчайших подробностях нашу встречу с Максом и Кириллом, и время, проведённое в доме, но выбора у меня нет. Мой голос дрожит, но глаза остаются сухими. Я стала сильнее. Я это чувствую.
