Глава 23
Руки тряслись и не слушались, отчего из-под пера синей ручки вылезали непонятные каракули вместо красивого и гордого заявления на увольнение. Я явилась на полчаса раньше, чтоб написать его и положить на столе Кузьмина. Пыталась утихомирить бешено колотящееся сердце и упорно царапала слова, которые вслух бы вряд ли решилась произносить. Уж лучше на бумаге.
Когда оставалась подпись и дата, из кабинета внезапно вылетел босс в обычном чёрном костюме и такого же цвета рубашке. Он окинул меня холодным взглядом и строго отчеканил:
— Займитесь организацией выездного корпоратива, он через две недели. Задачи на сегодня в файле, я до обеда на Лосево.
Выскочил в коридор и спокойно полетел к лифтам. При этом он не смотрел мне в глаза, и тогда до меня дошло: обиделся! Ну, конечно, четыре дня прыгал вокруг меня зайчиком и пытался угодить, покупал лекарства, заставлял принимать, измерял температуру, беспокоился, сам отвечал на звонки — словом, мы поменялись местами, и впервые он угождал мне во всём и старался облегчить жизнь. Он имел права на такое поведение. А я, кажется, не надеялась на смену отношения к себе.
После поездки в Москву он смягчился. Теперь же наши “отношения” настиг откат на предыдущую версию — более стабильную, официальную и невыносимую.
Я спрятала заявление в верхний ящик стола и взялась за работу. Девочки бомбили сообщениями общий чат и пытались разузнать, что же случилось, раз на все выходные мне пришлось скрыться с радаров. Отвечать им не хотелось, к тому же Самойлова сразу предположила, что мне всё же удалось довести шефа, ведь с самого утра понедельника он обзвонил все отделы компании и потребовал полные сводные отчёты по расходам и ещё какой-то ерунде.
Рассказывать о своём провале на гонках я не желала. Ни за что. Потому что дура. Потому что сама заварила эту кашу. Потому что и правда сделала больно человеку, который в последнее время вёл себя относительно неплохо в нашей совместной работе.
До того, как мне удалось всё снова испортить, взялась за список срочных задач, помеченных красным, состоявший из двадцати одного пункта. Он явно постарался вспомнить всё, что только могло относиться к моей работе, и внёс в чек-лист. Чтоб не расслаблялась.
— Потом отдам заявление, — устало вздохнула и начала набирать сообщение руководителю отдела рекламы, чтоб запросить данные для графика.
Кузьмин не пришёл в офис, все звонки, сообщения и просто тонны информации выливались на меня. Такое бывало нечасто, чтоб босс уходил по делам на целый день. Обычно, часа три-четыре и не больше раза в неделю, даже реже. Он старался уменьшать своё личное вмешательство на объектах, у партнёров, клиентов и инвесторов, по максимуму переводил общение в режим онлайн.
Сейчас он сбежал. И я точно знала, что сделал это специально. В наказание за его мучения.
На следующий день ситуация повторилась. Он уходил утром по важным делам и не появлялся. Если мужчина решил проверить мои нервы на прочность, то серьёзно просчитался — я была готова к работе и совершенно отчаялась уйти с миром.
В пятницу, в мой день рождения, Кузьмин сделал всё по тому же сценарию, что и раньше: с хмурым видом вылетел из кабинета сразу после моего появления и попросил не трогать его до самого вечера. Даже не поздравил, из-за чего я решила положить конец этой странной игре. Надоело.
За целый день не хватило времени даже на маленький перекус, не то что на обед. Два сиротливых контейнера стояли в холодильнике, когда я ближе к шести вечера наконец соскребла себя со стула и совершенно без сил села прямо на пол около окна на кухне.
Но такое можно легко стерпеть, к тому же я точно решила уволиться — прямо в свой день рождения принести заявление и бросить ему в наглое ухмыляющееся лицо. Конечно, никто бы не стал ничего кидать, хоть очень хотелось, к тому же в офисе его не было, однако я собиралась убить двух зайцев одним выстрелом: отмазаться от девочек, ведь отмечать в квартире босса с некоторых пор стало невозможно, и покончить с мучениями.
Так как генеральный лихо сбежал, решила оставить заявление на столе вечером, подчистить хвосты и сделать возможный максимум работы.
Как раз когда моё тело наполнилось уверенностью в завтрашнем дне и единственно правильном выходе, телефон в кармане разразился трелью. Я достала гаджет, на котором увидела своё же лицо и подпись “Мама” — после того, как она освоила видеочаты, стала ими пользоваться по поводу и без. Потому что ей нравилось.
Сколько мы с сёстрами не уговаривали её перейти на обычные звонки, мать оставалась непреклонна и желала видеть собеседника во всей красе. Её не волновал тот факт, что звонила она зачастую в самое неудобное время и могла застать того самого собеседника в неловком положении.
Потянула иконку зелёной трубки вверх и состроила счастливую гримасу. Она не должна была знать, что я хочу уволиться, хотя бы первое время. Потому что именно мама настояла на переходе в фирму “Конструктор” — ведь это так солидно! Её не волновал тот факт, что в моём резюме больший срок занимала работа администратором кафе, а не личным помощником или секретаршей.
По словам матери, работать в тридцать лет в сфере обслуживания официантом — просто неуважение к себе. Она не понимала, что это тоже работа, что я, на минуточку, администратор, что получаю неплохие деньги. Все аргументы стёрлись в пыль об одно короткое “Не престижно”. Поэтому часто приходилось врать.
— Ты не вовремя, ма, — вымученно улыбнулась я.
Родительница держала свой телефон таким образом, что камера захватывала только половину лица, будто вторую покрывали прыщи, которые она стеснялась показывать. Однако я точно знала, что мама просто не умела управляться с ракурсом камеры.
— А тебе всегда не вовремя, — упрекнула она недовольно. — Как ни позвони, ты то на работе, то ещё хрен пойми где!
Она любила отчитывать людей и в особенности меня. Сёстрам доставалось меньше: Валя болела, а Надя часто попросту скрывалась от неё. Я итоге я огребала за всех.
— И сейчас я тоже на работе, — согласно кивнула, отчего мама прищурилась и недовольно скорчилась.
— Где ты сидишь? — рявкнула и поцокала языком. — Хоть бы постыдилась врать!
Мысленно призвала себя не реагировать на колкости и пропускать мимо ушей возмущения.
— Я в офисе, просто… — запнулась и прикусила язык. Сплошные отговорки — вот что бы сказала мать. И даже если бы мне после пришлось встать, сходить в кабинет и
