– Что скажете о моей инициативе?
– Все разумно, – ответил Андрей. – Добыть пакали можно и двумя-тремя группами. Это тяжело, но выполнимо. Наверняка останутся те, у кого нет родных и знакомых, или эгоистичные типы, вроде этого Раптора…
– И всякие другие отмороженные, – буркнул Бибик. – Или жадные, кто не захочет полставки терять или вовсе на бобах оставаться.
– Да, – Андрей коротко кивнул. – А еще останутся недалекие, но азартные игроки, родне и знакомым которых пока везет. Они рискнут еще раз, и если удача от них не отвернется, квестеры будут работать в зоне. Более того, они будут торчать в ней безвылазно. Ведь каждый выход-вход в зону бросает монетку заново. Так что временные потери среди личного состава вы компенсируете энтузиазмом оставшихся, даже если их наберется всего десятка полтора. Но вы ведь не об этом сейчас думаете.
– Не об этом, – Кирсанов кивнул и поправил очки. – И мне хотелось бы понять, насколько мои размышления близки к вашим. Все-таки ваше видение ситуации должно быть несколько глубже, чем у моих аналитиков.
– Просто оно другое. Я смотрю на все как бы с изнанки.
– И что вы видите?
– Вижу примерно то же, что видят все, только мне не мешает маскировка. Это, знаете, как с войной. Затеять внешний конфликт, чтобы скрыть внутренние проблемы страны, – стандартный сценарий. Так и здесь, только наоборот. Лотерея событий напрямую связана с Игрой «серых». Главный противник Мастера Игры начал внутреннюю войну, но в понятии «серых» боевые действия это не стычки армий, а вот такие каверзы-диверсии на внешнем игровом поле.
– А нам отдуваться, – проронил Муха. – И тут уж все не «наоборот», а прямее некуда. Паны дерутся, а у холопов чубы трещат.
– Да, это похоже на правду, – Кирсанов взглянул на запертую дверь. – Именно поэтому я прошу вас примкнуть к моим квестерам. Думаю, интересы Мастера Игры сейчас стыкуются с нашими.
– Лишь немного соприкасаются, – возразил Андрей. – Для Мастера, да и для его оппонента – это Игра. В этом, повторюсь, основное отличие. Это значит, что, выиграв эту партию, мы не получим бонуса в виде полной редукции зоны или хотя бы изменения ее аномальных свойств. Уверен, Мастер не станет повторять эксперимент, спровоцированный его противником.
– Почему?
– Хотя бы потому, что новое возмущение разлома может привести к худшим последствиям. Думаю, даже Мастер не в состоянии предсказать, какой сложится рисунок в этом калейдоскопе, если его еще раз провернуть.
– Но почему, черт возьми?! Это ведь его Игра!
– Очень в этом сомневаюсь. Будь эта Игра изобретением «серых», они знали бы ее правила или цель. А они, по моим наблюдениям, не знают ни того, ни другого. Ведут ее интуитивно.
– Многие наши тоже так говорят, – заметил Бибик. – Я с Камохиным и Брейгелем на эту тему как-то разговаривал. И док Вик с Чернявским, да с Мозгуновым спорили как-то, чуть не охрипли. А где «тринадцатая» сейчас? Пригодилась она бы тут, это факт.
– Они в Австралии, в сорок восьмой зоне, – чуть рассеянно ответил Кирсанов. – Улуру.
– В «глухой зоне»? – Бибик кивнул. – Читал в сводках. Так, может, подменить их кем-нибудь?
– Не получится, – Кирсанов покачал головой. – Пропали. Координатор отправил связных, но они не нашли никаких следов.
– Ну, это нормально, – Бибик хмыкнул. – Мы, вон, тоже… в Москву отправились, а откуда вернулись? В смысле, я «откуда вернулся». Не волнуйтесь.
– Я и не волнуюсь. Как только объявятся, переброшу их сюда. Но пока основная надежда на вас… – Кирсанов снова выразительно взглянул на Лунёва, – несмотря на то, что подготовленный квестер в вашей группе только Степан.
– Не вопрос, – Андрей чуть склонил голову набок. – Когда найдем пакали, мы сможем какое-то время ими попользоваться?
– Постановка вопроса хорошая, – миллионер усмехнулся. – Не «если», а «когда». Мне нравится. И ваше желание «прокрутить оборотные средства» мне как бизнесмену понятно. Это даже подкупает, что вы не темните и просите разрешения, хотя знаете, что я все равно не смогу вас проконтролировать. Это значит, что мне остается сделать хорошую мину и поставить одно «условие»… не отдавайте их Мастеру, если он потребует. Вы сможете это пообещать? Не гарантировать, а хотя бы пообещать, что попытаетесь это сделать.
– Могу даже гарантировать, – твердо глядя на Кирсанова, сказал Лунёв. – Все четыре пакаля в конце концов окажутся у вас.
– Вы говорите так, словно уже обсудили этот ход с Мастером, – большой босс взглянул на Андрея с подозрением.
– У Игры нет правил, цели и понятной нам логики, но внутренняя логика есть у «серых». Я начал ее понимать. Когда-нибудь Мастер Игры все-таки захочет получить эти пакали, но только вместе с остальными. И тогда он придет к вам, Кирилл.
– Это будет действительно логично, – Кирсанов усмехнулся. – Получить все сразу и выиграть Игру.
– Вряд ли он выиграет.
– Но если у него будут все пакали…
– Не хочу вас огорчать, но, думаю, все пакали собрать невозможно. Иначе кто-то из «серых» уже выиграл бы Игру.
– Ни фига не понятно, – буркнул Муха. – Зачем тогда играть?!
– А зачем жить? – вдруг послышалось из угла зала. – В жизни тоже нет цели и правил, только заданные начальные условия, вроде формы тела, среды обитания и пищевых привычек. А дальше сплошные промежуточные договоренности. Как в дворовой игре у дошколят: «А давай, ты был таким-то, а я таким-то, и мы вместе пошли туда-то…» И через пять минут снова: «А давай…» У взрослых игр отличий немного. И договоренности типа «а давай» почти так же скоротечны. Действуют сегодня и, условно, завтра. Если память не подведет. А те, что на послезавтра, так и вовсе настолько необязательны, что их можно отменять по своему желанию, без всяких «а давай». Даже на забывчивость ссылаться не придется.
Все замерли, выслушали тираду и почти синхронно обернулись в сторону нового участника беседы.
– Вы не замечаете очевидного. В Игре «серых» нет четких правил и какого-то очевидного смысла, потому что это жизнь. Просто другая, непохожая на нашу. Вроде жизни в океане. К подводному миру, бесконечно другому, мы привыкли, потому и не удивляемся его странным законам, не ищем смысла в его существовании. Так зачем же мы пытаемся понять Игру?
– Смотрите, кто заговорил, – сказал Бибик. – «Серый» гость из неведомого мира. А чего о себе в третьем лице-то?
– О себе? – «серый» опустил взгляд и осмотрел свою одежду. – А я гадаю, зачем руки связали? Думаю, буянил, что ли, пока без сознания был? У меня аккредитация там, за пазухой, достаньте.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
