Очевидную версию об утечке информации через ЦРУ, где работали несколько серьезных «кротов», в Бюро не захотели признать: это означало бы признание в нарушении принципа разделения полномочий. В Бюро старательно искали «крота» в своих рядах и в конце концов, уже в 2001 году, его нашли — это оказался специальный агент Роберт Ханссен, работник подразделения ФБР, обеспечивающего безопасность российских дипломатов в Америке.
Как свидетельствовал на суде официальный представитель ФБР, специальный агент С. Платт, Ханссен был завербован КГБ в 1985 году, затем перешел в ведение Службы внешней разведки России. За время своей деятельности он передал сведения о нескольких «информаторах» из СССР и России (все они были арестованы или высланы из страны, двоих расстреляли). С точки зрения противостояния разведки и контрразведки, «агент Б» (так он именовался в делах СВР) оказал важнейшие услуги: он передал в Москву исчерпывающие сведения по совершенно секретной программе ФБР «4-МАСНИТ» (радиотехническая и радиолокационная разведка), программе по агентам-двойникам, руководство по приоритетным интересам США в области разведки; все подготовленные в ФБР и частично в ЦРУ доклады и отчеты о деятельности советской, затем российской разведок; и самое главное в этом аспекте — подробные сведения о деятельности ФБР, оперативных технологиях, источниках, методах работы и специальном оборудовании. Начиная с 1995 года ценность информации от Ханссена еще возросла: он курировал обмен секретной почтой между ФБР и Госдепартаментом — и все передавал кураторам[48].
Роберт Ханссен в числе первых своих сообщений передал сведения о эфбээровском туннеле. Бюро поддерживает такую версию: это, фактически, единственная возможность «списать» с себя ответственность за бесполезную растрату больших денег налогоплательщиков.
Ханссен полностью признал свою «вину» и «добросовестно сотрудничал» с ФБР — то есть, сдал всю информацию, которой располагал. Взамен получил несколько более мягкий приговор: пожизненное заключение вместо смертной казни. Совершенно не исключено, что он выйдет из тюрьмы живым — правда, трудно сказать, через сколько лет. В известной мере это будет зависеть от динамики развития российско-американских отношений.
ПОСЛЕВОЕННЫЙ ПЕРИОД
Администрация США считалась с возможностью роста преступности после Второй мировой войны, но полагала, что спустя определенное время кульминационная точка будет преодолена, и затем все придет к «нормальному уровню».
Действительно, преступность возросла по сравнению с довоенным периодом на 27 процентов, но ожидавшегося спада не наблюдалось. В 1952 году число зарегистрированных тяжких преступлений уже перевалило за два миллиона. Спустя еще несколько лет пришло время принимать и осуществлять специальные программы по борьбе с организованной преступностью — то есть с тем, что некогда напрочь отрицалось[49].
Однако Гувер не видел оснований для волнений. «На фронте борьбы с преступностью мы вскоре выйдем из морального хаоса, идущего по пятам за всеми войнами. Многие факты позволяют на это надеяться», — писал он в 1956 году[50]. Но преступность продолжала расти. В 1969 году она перешла пяти-, а в 1972 году — шестимиллионную границу.
Бурный рост преступности в США объясняется, конечно, многими причинами. Но определенную роль здесь играет и смещение акцентов в деятельности ФБР. Хотя расследование многих преступных деяний относится только к компетенции ФБР, его усилия в преобладающей степени были направлены на выполнение совсем других задач. Даже и сейчас официальная статистика указывает, что более половины дел, ведущихся ФБР, носят политический характер. Тогда же, сразу после окончания войны, соотношение было еще больше смещено в сторону «политики». Связано это было, в общем и целом, с началом холодной войны, а в частности еще и с тем, что в числе важнейших задач ФБР была защита атомных секретов. Объективной основой отчетливого поворота в ситуации стало то, что за годы военного сотрудничества и союзничества в США весьма значительно укрепила позиции советская разведка, а также усилилась деятельность коммунистической партии и прокоммунистических группировок, причем во многих важнейших сферах общественной жизни. Если непосредственно в популярных СМИ коммунистическое влияние было невелико — разве что за исключением упоминавшегося журнала «Амера-зия», который по существу превратился в шпионскую резидентуру, то очень много коммунистических и прокоммунистических сил сосредоточилось в Голливуде, а также среди профессорско-преподавательского состава учебных заведений и в многочисленных общественных организациях, в том числе и религиозно-этнических. Десятками стали отмечаться факты проникновения в число государственных служащих людей, которые выступали носителями опасной для демократических принципов идеологии. Реакция правящей элиты США разделилась на несколько основных направлений. Одним из них стало как бы движение «изнутри» — активная антикоммунистическая кампания, которую связывают с именем сенатора от штата Висконсин Джозефа Маккарти. Вторым направлением стало серьезное увеличение усилий в области разведки и контрразведки — о той ее части, которая относится к ФБР, будет немало сказано ниже. Третьим, может быть, самым важным направлением стала «большая чистка» государственных служащих, — одна из конкретных и действенных акций периода начала холодной войны.
Официальный старт холодной войне дал Уинстон Черчилль своей речью 5 марта 1946 года в Фултоне (штат Миссури). Он сказал: «На русских больше всего действует аргумент силы», подразумевая тем самым, что следует создать англо-американский военный блок и придать его политике необходимую «убедительность» при помощи атомной бомбы. Ровно через неделю президент Трумэн потребовал от Конгресса дополнительно к военному бюджету 400 миллионов долларов, чтобы «избежать коммунистической опасности». Как почти все американские президенты, Трумэн тоже пытался дать «теоретическое обоснование» своей политики, и в марте 1947 года провозгласил названную его именем доктрину — стратегические принципы внешней политики, направленные на «сдерживание» коммунизма.
Основой внутриполитического «сдерживания» явился декрет, подписанный Трумэном 21 марта 1947 года и ставший известным как «распоряжение о проверке лояльности». Началась проверка политической благонадежности федеральных служащих США — от почтальонов и научных сотрудников государственных институтов до членов правительства. Проверке подвергались также служащие частных фирм и предприятий, выполнявшие правительственные или военные заказы. Ответственность за выполнение программы «проверки лояльности» была возложена на специальный орган — Федеральное ведомство личного состава, а также на следственные органы соответствующих федеральных учреждений[51].
Но в каждом отдельном случае в проверке непременно участвовало ФБР. Все анкеты проходили через его вашингтонский центр, где существовало только два варианта: или получение штемпеля «Никаких компрометирующих данных в ФБР не имеется», или задание джи-менам расследовать возникшее подозрение в политической неблагонадежности данного лица.
В числе наиболее резонансных расследований того периода — дело «голливудской десятки», ряда видных киносценаристов, режиссеров и продюсеров, в частности Герберта Биберма-на, известного своим фильмом «Соль земли», видных сценаристов Лестера Коула, Альвы Бесси, Ринга Ларднера-младшего, Джона Хоуарда Лоусона, Далтона Трамбо и других известных голливудских деятелей. «Десятку» 27 октября 1947 года вызвали в Вашингтон на заседание сенатской комиссии по расследованию «антиамериканской деятельности». В сборе материалов для обвинения приняли участие некоторые известные кинематографисты, в частности будущий президент, актер Рональд Рейган. Многие американские газеты в те дни писали, что только теперь удалось раскрыть «коварные замыслы» этой десятки; как пояснило ФБР, действия данных кинематографистов должны рассматриваться в качестве «наиболее злостных преступлений против американского народа». У десятерых обвиняемых выясняли данные, относящиеся к годам их молодости и профессиональной деятельности. Обязательным был вопрос, который, по ассоциации с популярной радиовикториной, иронически назвали «64-долларовым вопросом»: «Являетесь ли вы сейчас или были когда-либо в прошлом членом коммунистической партии?»
Слушание дела длилось до 30 октября. Обвиняемые на «64-долларовый вопрос» отвечать отказались; при этом они ссылались на соответствующую поправку к конституции США, согласно которой ни один гражданин не может быть принужден давать сведения о своей принадлежности к той или иной политической организации. Они заявили, что вся эта процедура — не что иное, как «легализованная форма суда Линча». В нарушение их конституционного права не отвечать на подобные вопросы каждый из десяти кинематографистов получил шесть месяцев или год тюрьмы за «неуважение к конгрессу», как было сформулировано в обосновании приговора.
