недовольное ворчание, вместе с тем, в конце концов, он послушно перевернулся на спину. Я резко обернулась в его сторону, желая всем своим видом показать, что сие его действо принято с неодобрением. Он тоже проснулся и добродушно улыбался, как будто ничего не сделал.
— Ты еще здесь? — буркнула я.
— Да. А что? Ты же не идешь в мою спальню.
— А с какой стати я должна идти?!
Он лишь скептически вздернул бровей и закинул руку за голову. Проследив за этим жестом, я не смогла не обратить внимание в утреннем свете на его тело. Никто ночью даже не подумал укрыться. Спасибо, хоть штаны не стянул! За секунду в голове мелькнула мысль, что выглядит-то он ничего. Даже очень ничего. Подтянутый. Гор мускулов нет, но тело сильное и твердое.
Зенон не мог не заметить этого взгляда. Поэтому, когда я вернулась к его лицу, он лишь шире растянул губы, самодовольно сведя веки. Все же уступать я не собиралась. Вставила руку в бок, сев на постели и прошипела:
— Если молодой господин проснулся, тогда не стоит ли ему покинуть помещение?
Он ехидно хекнул и повернул голову набок, в сторону, где лежала Таша.
— Привет! Ты тоже проснулась? — это было точно не ко мне.
Глаза мои забегали, поскольку я поняла, что ребенок тоже решил продрать очи. Вовремя, ничего не скажешь! Медленно повернула голову назад. Таша собрала кулачки и потирала ими заспанные глазки. Когда услышала громкий вопрос Зенона, отвела пухленькие ручки и довольно заулыбалась.
— Я хочу писать… — был ее ответ.
Почему-то он принес мне облегчение. Поправив спавшую с плеча бретельку сорочки, я тут же поднялась и повела девочку в ванную комнату. После всех процедур вывела ее обратно, думая, что Зенона в комнате уже нет. Каково было мое разочарование, когда я увидела его лежащим на постели в той же позе, что и оставила! Таша радостно запищала и прыгнула на кровать с детским энтузиазмом, присущим только ей, и направилась к мужчине сделать что-нибудь озорное.
Херонец, недолго думая, поймал ее и начал щекотать со словами: «А кто здесь такой маленький?». Ташка громко заверещала и начала махать всеми конечностями, с целью отбиться от подвижных больших рук. Он легко ее уронил на спину и начал аккуратно дергать за ножки и ручки. Та продолжала громко хохотать, делая вид, что убегает, но тут же возвращалась, хватала его какую-нибудь выступающую часть, прятала ручки за спину и дразнилась, что не поймает.
Стоя в растерянности у выхода в ванную, не могла сообразить, как на все это реагировать. Потом решила, что здесь вреда никому не будет, а вмешиваться с утра не хотелось, поэтому повернулась обратно и отправилась прямиком в душ.
Под теплыми струями воды, такой же, как и на Земле, я думала. Думала о том, что произошло ночью. Каждый жест и слово прокручивала в голове снова и снова, пытаясь понять Зенона. Стараясь сообразить, как вести себя дальше и чего на самом деле я хочу?
С одной стороны — богатство, роскошь и любовь странного мужчины. В том, что тот начал питать ко мне это чувство, почему-то сомнений не возникало. Слова о том, что херонцы общаются запахами и сразу понимают свою пару, были для меня весомым аргументом. Ведь по-сути, я не знаю менталитета и особенностей херонцев. Вполне вероятно у них так принято. Тем более я приняла их знак замужества. Для Зенона это что-то да значило. Однако вместе с тем я понимала и то, что это был совсем другой, чужой мир. В нем правили другие законы, которых я не знала и отчасти боялась. Смогу ли я приспособиться?
С другой стороны — была возможность вернуться домой, в место, где я выросла. Где было все знакомым и понятным. Мир, где царят свои проблемы, но этот мир — моя родина. Мир, где мои корни. И ностальгию никто еще не отменял. В итоге, готова ли я отказаться от этого ради того, чего совершенно не знаю и не понимаю? Да, здесь все похоже на Землю. Даже традиции и устои напоминают в чем-то мир средневековья с высокими технологиями. Все же это лишь оболочка. А что внутри я еще не увидела. Кто знает, может, подноготная империи Акии меня испугает?
После получаса купания пришла твердая мысль пока никуда не спешить. Поэтому подпускать к себе Зенона с той целью, которую он ищет, нельзя. Пусть это начинает мне даже нравиться. Тут сразу мелькнуло воспоминание его поцелуя. Теплого, сухого и мимолетного. Внутри волной все всколыхнулось. Губы вспыхнули, а в животе запорхали бабочки. Так! Надо эти мысли гнать! Я еще не знаю, что значит быть эраной. А если не знаю, лучше не лезть в воду, не зная броду.
Именно с этой мыслью я вышла в комнату. Вышла, а на кровати никого нет. Ни Таши, ни Зенона. Когда они уже успели уйти? Без меня?
— Как же ты долго! — послышался сбоку знакомый тенор, и я тотчас стремительно была со спины захвачена в путы объятий.
Из груди вырвался непроизвольный возглас, и сработала защитная реакция.
— Немедленно отпусти! — на ощупь уже успела догадаться, что это были руки Зенона.
Никто другой бы здесь этого сделать не посмел. Все же Зенон не спешил отпускать. Вместо этого мою шею опалили губы. Сразу же в голове всколыхнулись еще недавние воспоминания, когда меня домогался один из предыдущих начальников. Эти воспоминания застелили глаза и придали сил. Не знаю, как я вырвалась, но немедленно развернулась и, сверкая гневно глазами, с разворота залепила звонкую пощечину. Она отправила лицо херонца в сторону. Я чувствовала, как ярость трясла все тело, а в глазах кроме искр и хоровода ярких мошек возмущения больше ничего не было.
— Я же говорила! Не смей! Не смей без моего разрешения!!!
Он осекся и отступил назад, а на лицо упала тень замешательства, переросшая в протест. Тем не менее, я этого не заметила. Мгновенно развернулась и в бешенстве выбежала прочь из комнаты, оставив его одного.
Бежала, забыв, во что одета. В голове царила свистопляска мыслей. Эмоции были настолько противоречивые, что кроме эмоционального несварения в душе ничего не наблюдалось. Ни одной здравой
