Артподготовка, кажется, подходит к концу. Подаю команду приготовиться к движению.
- Скоро тронем? - спрашивает заместитель по политчасти майор Евдокимов. Он только что вернулся в голову колонны из батальонов.
- Ждем сигнала, - ответил я.
- Обошел первый и второй батальоны, - докладывает Евдокимов. Настроение у людей боевое.
- Как пополнение? Особенно среднеазиатцы? - интересуюсь я.
- Ничего, в целом нормально. Говорят, мы фашистам тоже покажем. Стрелять, мол, научились, бросать гранаты тоже, так что... Только зябнут, пока еще не акклиматизировались. Но нытиков нет.
Подошел радист, протянул мне микрофон рации.
- Вас, товарищ майор...
- Говорит ноль пятый, - услышал я. - Ноль первый приказал: "дорожка". Как меня поняли, прием.
У аппарата был начальник штаба корпуса полковник В. Я. Рогачев.
Я ответил, что команду принял, понял и выполняю. Тут же подал сигнал к движению.
* * *
Чем ближе мы приближаемся к переднему краю, тем сильнее шум боя. Особенно сильно гремит на правом фланге. Это там, где одна из наших дивизий прорывает оборону врага вдоль Днепра, в направлении районного центра Дубровна. Разграничительной линией справа у нее лишь река Днепр. Правый сосед - 5-я армия за Днепром. Наступательных действий она не ведет, оказывает содействие только огнем из-за реки. Потому-то и трудно этой дивизии.
Нашу 290-ю стрелковую, находящуюся во втором эшелоне, командир корпуса первоначально планировал ввести в полосе прорыва левофланговой дивизии для развития наступления на Оршу. Но первые же часы боя показали, что наступление правофланговой, той, что прорывала оборону врага вдоль Днепра, вот-вот может захлебнуться. И генерал Кругляков решил ввести второй эшелон в дело немедленно. Поэтому и мне было приказало не останавливать полк на рубеже, который должна была занимать наша дивизия в исходном положении, а следовать прямо и первую траншею своих войск. 290-я же стрелковая, приняв вправо, начала выдвигаться на рубеж атаки в стыке дивизий первого эшелона.
Тем временем части левофланговой дивизии корпуса продолжали медленно прогрызать вражескую оборону. По ее правому флангу с гребня высоты, а по левому из деревни Хондоги вели фланкирующий огонь несколько тяжелых фашистских пулеметов. К тому же перед боевыми порядками рот и батальонов то и дело вставала стена заградительного минометного огня. Цепи атакующих то поднимались, преодолевая броском эту стену, то снова залегали теперь уже под фланкирующим огнем пулеметов.
Во второй половине дня был введен в действие полк второго эшелона этой дивизии. Бой разгорелся еще жарче. К счастью, стоял дождливый день, поэтому вражеская авиация бездействовала.
Наступил вечер, и бой начал понемногу затухать. Но что-то готовит нам завтрашний день?
Мой полк уже не в первой траншее своих войск, а в километре впереди нее. Заняли еще до нас очищенные от врага траншеи. Два батальона закрепились во второй, третий - в первой траншее.
Пока мы с замполитом обходили подразделения, начальник штаба подготовил место для НП. Расположил его рядом с железобетонным фашистским дотом, в котором есть даже печка. К нашему приходу бойцы растопили ее и теперь по очереди просушивали промокшее обмундирование, сапоги и портянки.
Мы с майором Евдокимовым решили тоже просушиться. Сняв шинели и раскинув их на нарах против печи, начали снимать сапоги. В это время на улице кто-то громко спросил командира полка.
С трудом снова натянул на ногу снятый было сапог, выскочил из дота. Спросил часового:
- Кто меня спрашивал?
- Какой-то командир...
- Где он?
- Пошел туда, по траншее. - Часовой показал влево. Хотел было снова вернуться в укрытие и пожурить там начальника штаба за то, что не установил пароль и отзыв, как в траншее послышались приглушенные голоса. Слева появилось несколько человек, движущихся к нам. Идущий впереди карманным фонариком освещал дно траншеи.
- Вот, кажется, здесь, - сказал он и пропустил вперед себя невысокого, в солдатской плащ-палатке, человека.
- Где командир полка? - спросил этот человек, в котором я узнал командира корпуса.
Я отозвался и пригласил его в наше убежище. Попытался пропустить его вперед себя.
- Нет уж, - запротестовал комкор, - иди ты первым, а я за тобой...
Когда мы зашли в дот, Кругляков оглядел его, подошел к печке, протянул к ней обе руки, спросил:
- Не ждал?
Не требуя ответа, снял с себя плащ-палатку, передал ее адъютанту, стоящему у двери.
Я предложил ему сесть за стол.
Кругляков опустился на сооруженное нами подобие нар, приказал адъютанту развернуть карту. И когда та с нанесенной обстановкой была развернута, склонился над ней и как бы между прочим сказал:
- Все бывает, товарищ Хомуло. Коль я у тебя, значит, так надо. Радиостанция есть?
Я доложил, что есть и радиостанция, и даже телефонная связь с дивизией. И если надо, через коммутатор комдива можно связаться со штабом корпуса.
Сначала я думал, что комкор пробудет у меня недолго. Просто заслушает мой доклад об обстановке и уйдет к себе на наблюдательный пункт. Но, услышав по телефону его разговор с начальником штаба корпуса, понял, что он пришел ко мне надолго. Ибо Кругляков сказал в трубку:
- Буду здесь, у Хомуло. Если позвонит "хозяин", передайте ему, что нахожусь впереди и лично руковожу боем. Всю обстановку докладывайте мне сюда.
На этом его разговор с начальником штаба корпуса и закончился.
- Хомуло, давай сюда рацию, - приказал комкор после короткой паузы.
Радист тут же поставил перед ним на стол радиостанцию.
- А где рабочие волны? - спросил его Кругляков. Радист ответил, что они у него только за свою дивизию и батальоны.
Тогда генерал приказал адъютанту затребовать из штаба корпуса нужные ему и нарочным доставить сюда к утру.
Я тем временем намекнул генералу Круглякову, что у меня связь с командирами батальонов только по рации, а она одна, вот эта, что стоит на столе.
- Ну и что? - поднял на меня глаза комкор.
- Мне нечем будет управлять батальонами в бою.
- Станем работать на одной. Как, сумеешь? - спросил генерал радиста.
- Тяжело, товарищ генерал... - ответил тот.
- Ничего! Как-нибудь выйдем из положения. А где твой начальник связи? обратился комкор теперь уже снова ко мне.
- Я здесь, товарищ генерал, - отозвался с улицы капитан Паршиков.
- Вызывай, капитан, по телефону командиров дивизий. Но не всех. Ваш комдив пока мне не нужен.
Капитан Паршиков сел за телефон.
* * *
Итак, на всю ночь я остался без связи с батальонами. Хорошо еще, что они пока не вводились в бой.
А тем временем генерал Кругляков все пытался вести переговоры с командирами дивизий первого эшелона. Но частые порывы табельных линий, да к тому же и плохая слышимость, не позволили ему наладить с ними регулярный контакт. Позже все переговоры он начал вести через начальника штаба корпуса, который дублировал их комдивам.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
