она ощущается кожей. Первый звук, который отчётливо прорезал безмолвие — скрежет внутри открытого ковчега. Лёха надеялся, что его слуху это только чудится, однако скрежетание повторилось. А затем у боковых краёв ковчега показались фаланги пальцев, обтянутые сухожилиями и кусками тёмно-красной плоти. Пальцы вцепились в ковчег, и с этой опорой их хозяин приподнялся.
В каком-то смысле это действительно были нетленные мощи — частично разложившееся останки, высушенная плоть на костяке. Только зелёный огонь, мерцающий в глазницах ожившего трупа, едва ли имел святое происхождение. Он повернулся, обозревая собравшихся, опустил взор на бездыханное тело Луки, а затем взглянул на свои руки.
Всю эту паузу Лёха лихорадочно перебирал в памяти знания, почерпнутые из бестиариев: что за тварь подпадает под описание мертвеца, которому требуются кровавые жертвоприношения? Юноша находил варианты, мысленно цепляясь за них и ощупывая, чтобы вскоре отбросить, но так и не нашёл удовлетворительного ответа.
Мертвец медленно произнёс что-то на никому не знакомом языке, хотя слова, эхом разнёсшиеся в церкви, через несколько мгновений будто проникали в разум и преобразились там в понятную речь:
— Преображение не завершено. Я поднят раньше срока.
— Владыко! — подобострастно крикнул Воротинский. — Враги твои здесь и желают уничтожить тело твоё!
Оживший мертвец оторвался от созерцания высушенных рук, чтобы ещё раз осмотреть собравшихся. Приостановленная схватка возобновилась с новой силой. Боярин замахал саблей, отбиваясь от Ирины и Олега. Монстры попёрли через угасающее у порога пламя, где их вновь встретила Евдокия — у её ног валялось несколько чудовищных тел с раздробленными лапами и головами.
Только Лёха избрал новую цель. Юноша метил магическим клинком в костлявую шею восставшего. Он не выставил руку, чтобы защититься; не попытался увернуться. Восставший только чуть взглянул на Лёху, и клинок увяз в незримой массе. А затем оживший мертвец чуть шевельнул пальцем, и дерзкого юношу кинуло назад, так что он сбил спиной подсвечник. Кем бы ни было это существо, даже в незавершённом и ослабленном виде оно обладало великой силой.
По мановению тонкой руки поднялись убитые культисты и отец Лука. Но воскресли не личности, а только тела стали ёмкостями для колдовской силы. Иными словами, трупы восстали как зомби. Одни пошли к Евдокии, а другие направились к алтарю.
— Что же ты наделал, ирод! — орал Олег, отбивая топором саблю Воротинского. — Хучь разумеешь, кого призвал из преисподней?!
Боярин мстительно усмехнулся и ткнул саблей в сторону Ирины. Ей же пришлось ненадолго отвлечься, чтобы встретить подступающих зомби.
У Евдокии осталось всего два горшка с «греческим огнём». И больше женщина не собиралась сдерживаться в его применении. Один полетел в стену — пламя охватило брёвна и быстро поползло к потолку. А второй горшок Евдокия бросила в существо, до сих пор стоящее в ковчеге. Ёмкость повисла в воздухе в полуметре от восставшего и пламя горящего платка потухло. Затем горшок упал, а когда разбился, то вместе с его осколками по полу разлетелись куски заледеневшего «греческого огня». Столь же играючи восставший расправился с пожаром: призвал заклятье холода, которое так нещадно подавило пламя, что на обгоревшей стене заблестел иней.
Евдокия могла бы ещё долго сдерживать орду из чудовищ и зомби. Если бы восставший не послал в женщину импульс магической силы, который сбил её с ног. Монстры навалились на Евдокию со всех сторон, так что её уже не было видно за гурьбой.
— Дуня! — воскликнула Ирина.
Монахиня бросилась на выручку, и поздно заметила, как восставший метнул зелёный магический шар. Угодив в Ирину, он парализовал её, и девушка кулем покатилась с амвона, чуть не расшибив лоб. Подняться монахиня уже не смогла.
Воротинский не имел сил и времени для сотворения достаточно сильного боевого заклинания, чтобы сжечь врагов, как и не смел надеяться пронзить Олега одним ударом. Однако каким будет упущением не создать чего попроще, пока здоровяк с топором в замешательстве! — понимал боярин. Этим «попроще» стал громовой разряд. На Олега он произвёл тот же эффект, что и заклятье восставшего на Ирину. Глава команды борцов упал как тряпичная кукла.
Восставший воспарил над ковчегом, и медленно опустился костлявыми ногами на пол.
Против всего скопа нечисти остались только Лёха и Весняна. Парень быстро пришёл в себя после столкновения с подсвечником, и уже раздумывал, с какой бы стороны попытать счастья в новой атаке. В воображении Лёха быстро наметил путь: как сделает обманный рывок влево, затем кувырок в противоположную сторону, если восставший или боярин запустят какое-нибудь подлое заклинание; далее прикрыться магическим щитом для подстраховки, решающий выпад — и клинок пронзает рёбра демона.
Только юноша рыпнулся, чтобы осуществить задумку, как получил по затылку нокаутирующий удар, что в зародыше обрубило всю стройную цепочку блестящего плана. Весняна встала над оглушённым Лёхой, потирая ладонь.
Борцы потерпели поражение. Чудовища прижимали Евдокию к земле, ожидая разрешения хозяина, чтобы вдоволь насытиться сочной плотью здоровенной тётки. Зомби вознамерились растерзать беспомощную Ирину. Боярин с надменным видом подходил к обездвиженному Олегу; готовился произнести несколько прощальных фраз, в которых будут как насмешка, так и похвала за дерзкую попытку. А затем можно заколоть врага как собаку…
Весняна пала ниц перед восставшим и страстно завопила, привлекая всеобщее внимание:
— О, великий! Многие века мы молились о твоём возвращении! От поколения к поколению, из уст в уста передавалась надежда, что наступит час, когда ты, владыка, придёшь из тьмы забытья, дабы вернуть сей земле старый порядок! Без твоего надзора люди распоясались и поклоняются чужеземным богам! Слава тебе, великий, и в милости своей позволь стать носительницей твоей воли…
— Лгунья!! — заревел Воротинский.
Он позабыл про Олега и побежал к восставшему, на пути растолкав зомби, что склонились над Ириной.
— Великий! — боярин перенял обращение русалки. — Сия скотина с самого начала была с врагами, что воспрепятствовали жертвоприношению! Она боролась с твоими истинными служителями!
Ни один тонкий мускул на черепе восставшего не дрогнул, магические огоньки в глазницах не мерцали. Так что живым было сложно догадаться о настроении существа, внимавшего их крикам.
— Воспрепятствовали жертвоприношению, — бесстрастно произнёс восставший. — И ты не смог им помешать.
Он указал перстом на боярина.
— Чт… Я не… — растерялся Воротинский. — Владыка! Мною проделан огромный труд! Я всё это…
Боярин развёл руками.
— Я всё это сотворил ради твоего возрождения.
— Я действительно помогала врагам, — вкрадчиво заговорила Весняна. — Но лишь затем, чтобы своевременно прервать их замыслы. Для такой как я всё равно бы не сыскалось место среди рода людского. Зато русалки веками прислуживали древним… А жертвоприношение ещё можно устроить. Да-а, отшельников в пУстыне больше не осталось. Однако ж есть ещё одна чистая душа, благодаря которой ты обретёшь былую силу, владыка. Сия
