class="p1">— И мне нельзя, — сказал Гриша. — Надо к этому привлечь постороннего человека… Посторонний человек будет объективен… Но опытного.
— Частного детектива? — спросил Игорь.
— Частного детектива тоже нельзя. — Они в нашем городе наперечет, и их знают, — возразил Гриша и начал рассуждать. — Тут нужен человек опытный в таких делах, но неизвестный. Наверно, кого-нибудь из бывших — из тех, кто служил раньше в спецслужбах.
Игорь пожал плечами.
— Ну, так найди такого человека. А деньги мы ему заплатим.
Когда Гриша ушел, Игорь подумал, что ему завтра надо обязательно встретиться с Анжеликой и выяснить ее мнение по поводу всего происходящего.
Глава 24
Два дня к ней действительно никто не приходил, и Надя все больше спала. А когда просыпалась, то даже с соседками по палате не общалась.
Ей не хотелось ни с кем говорить. Отчаявшись во всем, она думала: пусть будет, что будет.
На третий день к вечеру в палате снова появился Воронков. Он принес с собой большую сочную грушу.
— Из своего сада, — пояснил он.
Надя подумала, что Воронков какой-то странный следователь и допросы какие то странные ведет.
— Я тебя сегодня мучить не буду, — предупредил Воронков. — Задам только один вопрос. Скажи мне, пожалуйста, у тебя кроме тех, Жориных, в городе, еще знакомые есть?
Надя удивилась вопросу, но ответила:
— Нет, да и Жориных я не знаю. Тетю Марину видела еще, когда была жива мама. Она была маминой подругой. Вот и все. Ну, вообще-то, здесь, где-то, есть наши деревенские, но я о них не знаю.
Тогда Воронков протянул Наде какую-то бумажку и спросил:
— А это откуда у тебя? Мы нашли ее у тебя в кармане ветровки.
Надя взяла из его руки бумажку, это оказалась визитка, и прочитала: «Лапин Леонид Сергеевич».
Надя тут же сообразила, откуда взялась визитка Лапина в ее кармане.
— Это, Люська, моя подруга, как всегда заботу проявила, дала записку, — сказала Надя, — а я тогда и не поняла, почему она сказала: «на всякий случай, когда уедешь в город».
— Так что, ты знаешь этого человека или нет? — потребовал уточнения Воронков.
Надя задумалась, потом ответила:
— Знаю, Александр Иванович, это, пожалуй, будет громко сказано. Он из соседней деревни. Года два назад, он частенько заезжал к нам на посиделки, как в городе сказали бы, на «тусовку». Кто-то называет его, там у нас бандитом, кто предпринимателем, а я просто не интересовалась этим.
Надя бросила на Воронкова заинтересованный взгляд:
— А почему Вы спрашиваете о нем?
— Просто любопытно стало, — уклончиво проговорил Воронков, — откуда у простой деревенской девочки визитка одного из самых известных людей в городе?
Надя намека Воронкова не поняла, и поинтересовалась:
— Как так? А мы точно об одном и том же человеке говорим?
Тот, видя неподдельное удивление Нади, сказал:
— Я думаю, что так оно и есть. Да, он молодой, но, как я уже сказал, богатый и известный человек в городе.
Надя неожиданно вспомнила, что в милиции находятся ее вещи, а значит и её дневник, а в дневнике находится записка и открытка от Лапина, который присылал ей, предлагая ей выйти за него замуж.
Надя подумала, что Воронков должен был прочитать дневник и записку, и ее осенило: «Но в таком случае, значит, он лукавит!»
На лице Нади промелькнула тень недоумения. «Но зачем он мне голову морочит?»
Что подумала, то и спросила, правда, слишком резко:
— Александр Иванович, зачем вы мне голову морочите? Ведь вы прочитали мой дневник и знаете о моих отношениях с Лапиным. Только я его не видела уже больше двух лет. Да об этом есть запись в дневнике. А еще на Восьмое марта он мне прислал в подарок французские духи, — об этом вы тоже читали. Таким образом, о Лапине, как вы уже убедились, я ничего не знаю. А он обо мне, благодаря, моей подруги Люське, думаю, знает все — до моего бегства, конечно. И о этом свидетельствует происхождение этой визитки. Да, я думаю, вы из дневника теперь подробно знаете о моей жизни. Пусть, может, там описано, по-детски наивно, но подробно.
Воронков неожиданно закончил тему:
— Извини, работа.
Он развел руками:
— Сама должна понимать: такие люди — наши клиенты, а потому всякое упоминание о них заслуживает особого внимания.
Посмотрев на часы, Воронков заторопился:
— О! Засиделся я у тебя. Поздно уже, а я еще к матери хотел заехать.
Воронков встал и направился к двери. Но, сделав пару шагов, остановился, и обернулся:
— Да, Надя… Я вот, что хотел тебя спросить, — через два дня врач собирается тебя выписать, так ты решила куда пойдешь и что будешь делать?
Надя, даже не задумываясь, дерзко выпалила:
— Как куда? В тюрьму сидеть.
Воронков вернулся и снова присел на стул:
— Вот, сумасшедшая, чего выдумала! И думать забудь, — начиталась детективчиков и говоришь глупости.
— А больше — чего мне делать? — доверительно заметила Надя. — У меня и до этого было положение не завидное, а сейчас и вообще аховое. Одежда, что была на мне, испорчена. Теперь нет даже тех грошей, что у меня были. Так что моя дорога или в тюрьму, или в омут.
Воронков осуждающе качнул головой.
Он вздохнул:
— Ну и молодежь пошла! Пессимисты! Надя, помни, всегда есть выход. Вокруг тебя люди. И как ты заметила, не все они плохие. В милиции, может, странно тебе слышать, тоже не все подлецы работают. Привыкли всех огульно обвинять. Все вещи, документы, деньги, что были в сумке, целы. Так что все тебе вернут при выписке.
Надя сконфуженно потупила голову и пробормотала:
— Извините.
Воронков пошутил:
— В тюрьму мы тебя не пустим. А, если серьезно, то нашелся свидетель, который и вызвал милицию. Он и рассказал, как всё было от начала и до конца.
Воронков снова поднялся, отставил стул, собрался уходить, но как будто, что-то вспомнив, сказал:
— По поводу того, куда тебе идти… Мне пришла в голову одна идея, и я по этому поводу сегодня же переговорю с одним человечком. Если он одобрит эту мою идею, то с жильем у тебя будет вопрос решен. А потом, и об остальном, подумаем. Так что жди меня завтра с новостями.
— Спасибо, Вам. Вы так обо мне заботитесь, уж не знаю, чем я заслужила, — смущенно поблагодарила Надя.
— Пока, не за что меня благодарить. То, что я сделал, это моя работа. А за остальное пока рано благодарить, — уже от двери проговорил Воронков.
— Спасибо, до свидания! — Радостно сказала Надя.
После разговора с Воронковым настроение у Нади
