Кнавт явно отваливал не малую сумму серебряных монет за его службу.
— Благодарю, моя королева, дарк-леди Яна, — немного придя в себя, приняв донат из моих щедрых рук, этот чудик упал на колени.
— Вот то-то же! Иначе… — я потянулась за кнутом под свой кожаный плащ, чтобы побольше припугнуть мажорика, но звон мелочи из серебра в карманах напомнил мне про уличного музыканта.
Я выдержала паузу, бросила свой взгляд в окно.
Темно!
Взмахнув рукой, я тотчас же исчезла с глаз барона.
* * *
Рыночная площадь пустела…
В окнах домов видно было огни. Столицу окутывала мгла.
Редко кто уже проходил мимо, но уличный музыкант, продолжал играть… Он словно зациклил одну мелодию и гонял её по кругу, наслаждаясь звучанием своего инструмента.
Я вновь подошла к «Бетховену» и присев рядом заглянула в его добрые глаза.
Не мог такой талантливый человек быть злым… Мне так казалось.
Я достала горсть серебряных монет из кармана и высыпала рядом. Потом ещё одну горсть и ещё…
— Как тебя зовут? — прошептала я, заглядывая в полные благодарности, счастливые глаза бедняка.
— Рэмон, — улыбнулся музыкант и, отложив инструмент в сторону, припал к моим ногам, успевая судорожно собирать серебряные себе в карман.
— Рэмон! Я запомню это имя. Поверь, когда-нибудь этот мир заговорит о тебе, как о великом музыканте, — я отступила назад и не оборачиваясь свернула в переулок.
Мимо, ёжась от холода и, прибавляя шаг, мелькали прохожие.
А мне на душе было так тепло и легко. Давно я не испытывала подобного искреннего счастья и умиротворения… Мне хотелось поскорей вернуться домой. Как жаль, что обо всём произошедшем со мной в этот день, я не могла рассказать кому-то из своих близких…
Откуда-то было слышно песни… самобытные… на тему — что я вижу, о том пою…
Я брела в поисках тёмной безлюдной улицы, чтобы исчезнуть в свой мир, но постоянный хруст шагов, будто преследующий меня повсеместно, не позволял мне это сделать.
— Сейчас свернём туда и пока никого нет… — шепнула я «Разуму».
Но не успела я дойти до угла дома, как навстречу мне, выскочили двое в каких-то обвисших одеждах, угрожая чем-то блестящим в руках.
— Деньги! — рыкнул один.
Я обернулась. За мной, лыбясь и угрюмо «хохоча», стояли ещё трое оборванцев. В одном из них я узнала того самого добродушного «Бетховена».
— Серебряные гони, — повторила столичная гопота.
Я сделала шаг назад и прижалась к холодной каменной стене дома, чтобы лучше видеть всех идиотов, которые сейчас сами подписали себе смертный приговор.
— Да нет… это успеется! — сплёвывая, прохрипел голодранец и потянул ручонки к завязкам от штанов, — Ты смотри, какая краса к нам пожаловала, — он обнажая свою гордость смело сделал шаг вперёд, — А ну держи её!
— Придурки! — я разом обездвижила всех пятерых. — Не знаете вы с кем связались. А… впрочем и не нужно.
Да… вечер… темнота… В моей башке заиграла «Лунная соната»… но только нашего земного Бетховена.
И вот уже один пошёл на старт.
Взлетел… башкою тресь об стену…
Кровавой кляксой разлетелись по камням его мозги…
Второй — на старт! И снова — «тресь».
Подобно скорлупе от грецкого ореха, их черепушки, мастерски кололись пополам.
Взмолился третий… тот что без штанов. Я вспомнила про кнут… съездив ему по физии, я разозлённая, баздахнула его об стену, как и первых двух.
Четвёртого я просто задушила.
И снова добрые глаза Рэмона…
Однако же, моим королевским фантазиям уже не нужен был аккомпаниатор.
Я подняла «Бетховена»…
Ах… как чудесны были в воздухе его кульбиты.
Звеня серебряным дождём, посыпались, добытые из сокровищницы короля, монеты.
Туфф! Кррк…
Я шмякнула Рэмона с высоты на дорогу так, что его кости хрустнули и дурик моментально сдох.
— Ты был дебилом, чмо… а мог бы стать — великим музыкантом!
На крик в тёмном переулке не прибежала ни одна живая душа.
Вечер! И даже несмотря на то, что это была столица королевства, почти самый её центр, недалеко от рыночной площади… здесь иногда случались не самые приятные события.
Делов-то… обычная жизнь «средневекового» города… пофиг, что инопланетного.
* * *
Уже через несколько минут я сидела в своей тёплой квартире и ждала родителей с работы. На плиту я поставила готовиться ужин… Щёлкнул закипевший электрочайник.
А меня всё ещё не отпускала дрожь от пережитого…
— Не делай людям добра, не получишь зла, — резюмировал «Разум».
И он, зараза такой, был сейчас чертовски прав.
* * *
Сутки спустя…
Нижегородский государственный академический театр оперы и балета имени А.С. Пушкина.
Меня было сложно удивить театром, тем более, что я была уже здесь и даже не один раз.
Не самые удобные, жёсткие кресла, хоть и оббитые тканью, а также огромная люстра под потолком. Хорошо, что наши места были далеко от этой махины. Но я всё равно чувствовала себя как-то неуютно…
Даже у Лиужеродского в замке, в зале, где мне недавно вручали бокал с кровью Жаи было куда приятней… хоть вокруг было дремучее средневековье.
А здесь… вроде бы и современность, но я всегда боялась, что во время представления эта охренительная «красота» не выдержит и когда-нибудь навернётся на головы сидящих…
И будет крипота, покруче любого действа на сцене! И чем только думали дизайнеры?
— Так! Партер, 15-й ряд… — нас построила училка, — Кузнецов, Звонарёва, Ковалёва… Вижу! — она перечисляла всех по списку, указывая рукой, куда идти.
— Как на убой… Гм! — неудачно шутканул Никитос.
— Новиков, Волегова, Неволина, Скворцова… — продолжала Светлана Николаевна, — …Быстрее, быстрее проходим, занимаем места с 21 по 27-е, — наша литераторша всё отмечала в каком-то блокноте, — Дальше… Селезнёв, Крюков… 28–29 и я сама на 30-е, — наша надзирательница всё проверила ещё раз, всё отметила и, довольная, водрузив свою лаковую авоську на колени, уселась, поправляя огромные круглые очки…
Эдна Мод из «суперсемейки»! Хи-хи!
У неё даже причёска была один-в-один. Косплеила наша бумерша, вот только в профиле «всё сложно» было, и в театр никто не приглашал, раз она под прикрытием, что это очень нужно нам в целях повторения и закрепления материала по литре, поволокла почти весь класс на оперу Бородина «Князь Игорь». Даже пообещала всем, кто добровольно-принудительно явится, поставить пятёрку за урок.
Скучно ей было одной… Жиза!
— Стасик, а глазки не сломаются? — я поймала взгляд Селезнёва на своих коленках.
— Да больно нужно, — ухмыльнулся рыжий прыщавый придурок.
Прозвенел какой-то там по счёту звонок. В зале погас свет…
— Оу! Темнота! — хохотнул Кузнецов.
— Прекратили разговоры! — тут как тут вмешалась курносая «Эдна Мод», — И выключили смартфоны! Все!
Слушаюсь и повинуюсь, — съязвила
