По данным медицинской статистики, каждая третья американка в той или иной степени фригидна; впрочем, вряд ли можно ожидать иного положения в обществе, которое на протяжении столетий внушает собственным детям, что секс — это грязно, мерзко и пошло. Мальчики и девочки, как мы знаем, очень рано замечают между собой пресловутую «разницу», живо начинают ею интересоваться — и это совершенно нормально. Вот только не дай Бог великовозрастному блюстителю нравственности на чём-то таком их «застукать» — секс в детском сознании превратится с этой минуты в «грех» и постепенно начнёт обрастать всевозможными запретами. И если сознательное отношение к проблеме с возрастом, по-видимому, изменится, то подсознание этот детский страх сохранит в себе навсегда.
Сегодня наше просвещённое общество, кажется, наконец-то позволило себе обсуждать некоторые аспекты половой жизни открыто; ещё несколько лет назад услышать в приличной компании разговор о сексе было бы просто немыслимо. И всё же викторианское наследие даёт о себе знать: слово «мастурбация», например, по-прежнему находится у нас как бы под негласным запретом, а уж когда дело доходит до сути, мы и вовсе начинаем делать вид, будто такой проблемы не существует. Ещё бы — онанизм у всех нас ассоциируется с чем-то постыдным и извращённым. Между тем связанные с этим явлением страхи и предрассудки — одна из основных причин множества нарушений в половой сфере.
Девушка, которая едва не сошла с ума
Хелен (21 год), по профессии секретарша, пришла к психиатру в самых что ни на есть расстроенных чувствах: она только что уволилась с работы «по состоянию здоровья» и теперь очень надеялась получить направление в психиатрическую больницу. Девушка всерьёз утверждала, будто… сошла с ума! Быстро утомившись от безуспешных попыток как-то её в этом переубедить, доктор переправил свою самокритичную пациентку ко мне. Очень скоро я выяснил, что же в действительности с ней приключилось.
Когда девочке было десять лет, мать застала её за занятием мастурбацией, но суровым наказанием с надлежащей нотацией не ограничилась, а повела дочь на консультацию. Здесь я должен сделать одно не слишком приятное для себя признание: не все представители моей профессии отличаются мудростью, элементарным благоразумием и компетентностью в половом вопросе. «Специалист» этот (в глазах ребёнка, впрочем, действительно наделённый непререкаемым авторитетом) не нашёл ничего лучшего, как припугнуть девочку тем, что если она свои «шалости» не прекратит, то, когда станет взрослой… сойдёт с ума! (Мысль сама по себе абсолютно вздорная и тем не менее, насколько мне известно, имеющая хождение в определённых слоях населения.)
Разумеется, Хелен продолжала втайне от всех мастурбировать, но теперь уже — с ощущениями вины и страха. Наконец девушке исполнился 21 год: ужас непрерывного ожидания привёл её на грань нервного срыва — это своё болезненное возбуждение и приняла она за первые симптомы «обещанного» когда-то врачом безумия. К счастью, устных разъяснений с моей стороны в этом случае оказалось вполне достаточно.
До сих пор Хелен, пользовавшаяся у сверстников определённым успехом, чувствовала себя в их обществе очень неловко: секс, любовь, брак — любая мысль об этом внушала ей ужас. Через полгода после нашей единственной встречи девушка позвонила мне, чтобы поделиться большой радостью: она вышла замуж и ужасно счастлива!
Думаю, все мужчины и женщины, испытывающие любые трудности в половой сфере, должны выбрать себе хорошую специальную книгу о психологии секса — благо сегодня на книжных прилавках таковых предостаточно. Супругам я бы очень порекомендовал чтение вслух с последующим очень подробным обсуждением прочитанного: такая совместная работа освобождает от предрассудков, помогает сбросить груз лишних запретов.
Важно понять: мастурбация — совершенно нормальный и естественный способ самоудовлетворения; настолько естественный, что животные и даже птицы временами прибегают к нему в неволе. Думаю, особых угрызений совести они по этому поводу не испытывают — связанные с онанизмом страхи есть удел исключительно человеческого сознания; это не что иное, как вредный условный рефлекс.
Женская «холодность» — мужская проблема
Фригидность проявляет себя по-разному: некоторым женщинам совокупление неприятно, и они выполняют его как супружескую обязанность, через силу; другие испытывают умеренно приятные ощущения, но не более того; третьим оргазм является… лишь во сне. Чаще, однако, неспособность женщины испытать половое удовлетворение объясняется проще — невежеством партнёра, который просто неспособен довести её до оргазма. В Америке, где каждый мнит себя суперменом, действительно «знающего» любовника не сыщешь, похоже, днём с огнём. Согласно данным, приведённым в докладе Кинси, средняя продолжительность «американского» полового акта колеблется в пределах 5 — 10 минут; для сравнения замечу, что «французская» любовь длится в среднем около получаса.
Средний американец, судя по всему, начинает свой половой акт внезапно и предпочитает завершить его через 1–2 минуты, за которые женщина, должно быть, едва успевает сообразить, чего же, собственно, от неё хотят. Критерием половой состоятельности наши мужчины возомнили почему-то способность к быстрому восстановлению — они гоняются за никому не нужным количеством, вопрос о качестве совершенно упуская из виду. Любой из таких «скорострельщиков», наверное, до смерти оскорбится, узнав, что страдает преждевременной эякуляцией — одной из самых распространённых форм мужской импотенции.
Чего-чего, а доморощенных казанова и донжуанов у нас пруд пруди: все они достаточно жизнерадостно рыщут по ночным просторам в поисках лёгкой добычи и на первый взгляд очень довольны собой. Между тем за «фасадом» такого благополучия скрывается целый клубок проблем: тут и неуверенность в себе, и масса сомнений, и убеждённость в собственной ущербности, заставляющая постоянно доказывать себе и другим, что ты «лучше всех», — одним словом, комплекс неполноценности в лучшем виде.
В целом следует, конечно, признать, что мужчины гораздо более раскрепощены, нежели слабый пол; но и мы, в большинстве своём, тащим за собой по жизни тяжёлый груз предрассудков, усвоенных с детства. Иногда взрослые, дабы отвадить мальчика от вредных, на их взгляд, «шалостей», говорят ему, что если он этого не прекратит, то так постепенно ослабнет, что потом уже «никогда ничего не сможет». Разумеется, утверждение это совершенно не соответствует действительности, однако ожидание может сработать как внушение и таким образом самоосуществиться.
В основе мужской импотенции иногда обнаруживается, помимо всего прочего, и открытый Фрейдом так называемый «кастрационный комплекс» — иррациональный детский страх за половые органы. Вызвать его можно искусственно — особенно, если поймать сынишку на месте «преступления», да ещё и прикрикнуть при этом: «Ты смотри у меня: ещё раз увижу такое — достану ножницы!..» И множество других, более мелких страхов, роятся у нас в подсознании, мешая нормальной и здоровой половой жизни.
Есть у этой проблемы ещё одна, достаточно любопытная сторона. Известно, что, выбирая себе спутника жизни, мы неосознанно руководствуемся «родительским стереотипом»: жених видит в невесте некий материнский «аналог», а девушка ищет в избраннике черты своего отца. Оказывается, ассоциации эти, если они выражены достаточно ярко, могут таить в себе опасность, заставляя подсознание воспринимать секс как нечто близкое к кровосмешению.
Расскажу об одном необычном случае из собственной практики. Как-то раз на приём ко мне явился молодой человек атлетического телосложения и весьма мужественной внешности. Выяснилось, что за три года совместной жизни полноценную физическую близость с женой он имел лишь шесть раз. Испытывая сильнейшее половое влечение к своей в высшей степени сексапильной партнёрше, он очень бурно начинал половой акт, но через несколько минут внезапно совершенно терял способность к его продолжению. Вот как проходил идеомоторный опрос с использованием маятника:
Вопрос: Что мешает вам, когда вы вступаете с женой в половой контакт, — страх?
Ответ.: Нет.
В.: Может быть, секс вам внутренне неприятен; вы чувствуете, что занимаетесь чем-то постыдным?
О.: Да.
В.: Есть ли другая причина того, что с вами происходит?
О.: Да.
В.: Она как-то связана с событием прошлого?
О.: Нет.
В.: Может быть, два образа — матери и жены — в вашем подсознании соединились? Жена в каком-то смысле «заменяет» вам мать?
О.: Да.
(Вслух молодой человек объяснил, что лишился матери очень рано и воспитывался у тёти, которая действительно была во многом похожа на его будущую избранницу.)
