— Прости, Лоу. Я не хотел, чтобы ты сидела внутри.
Я сжала его руку.
— Все нормально. Я вообще-то знаю, как открывать дверь в машине.
Из-за моего поддразнивания на его обеспокоенном лице появился намек на улыбку.
— Мой отец должен был быть здесь. Его нет.
Потеря семейных обедов, должно быть, занимала высокую позицию в дерьме, творящемся там.
— Мама ждала его. Она волновалась, — он вздохнул и сжал мою руку в своей.
— Если она кажется странной или расстроенной, просто не замечай этого. Ничего, что происходит сегодня вечером, не связано с твоим присутствием. Прямо сейчас, все, действительно, находится в дерьме.
— Поверь мне, я написала целую книгу по облажавшимся семьям. Я могу с этим справиться.
Маркус поднес мою руку к своему рту и поцеловал ее.
— Пойдем посмотрим, для чего мы пришли сюда сегодня, — пробормотал он, и мы направились к тем огромным ступеням.
Маркус не постучал. Мы сразу вошли внутрь. Я догадываюсь, что он до сих пор думает о нем, как о своем доме. Должно быть это мило. Я должна стучать, когда прихожу к Тони. Обычно, дверь заперта, и в любом случае, у меня не было ключа.
— Привет, — позвал Маркус, когда закрыл за нами дверь. Аманда сразу же появилась, выходя из комнаты. Ее улыбка дрожит, и я могу сказать, что она улыбается через силу. Я знала достаточно, чтобы узнать эту улыбку.
— Манда, — осторожно ответил Маркус, — все нормально?
Она пожала плечами, ее взгляд метался от меня к Маркусу. Им нужна была минутка. В ее глазах была мольба.
— Не мог бы ты показать мне, где находиться уборная? — спросила я Маркуса, прерывая их бессловесную беседу.
— Да, конечно, — он указал на дверь, находящуюся прямо и налево, — Просто попользуйся дамской комнатой.
Дамская комната? Что за дерьмо эта дамская комната?
— Хорошо.
Оказавшись внутри, я вздохнула и привалилась к стене. Господи, напряженность в этом доме была ощутимой. Я старалась. Маркус хотел, чтобы я была милой, но сейчас, я думаю, что он совершил ошибку. Очевидно то, что Аманда нуждалась в нем, а он возился со мной. И я ничего не знаю. Меня немного беспокоит то, что не рассказал мне, но я ничего не рассказала ему о своих семейных проблемах Не важно, что происходит в этой семье, это не может быть хуже того, что сделала моя сестра. Мои семейные проблемы не те, к которые случались у вас, никогда такими не были. Мне нужно было убить немного времени и дать им поговорить наедине.
Осмотрев маленькую комнату, я заметила раковину, которая не была нормальной раковиной. Это был причудливый стеклянный шар с трещинами, размещенный на мраморной стойке. Кран выглядел как медный носик от бальной туфли. Включив воду, я была удивлена, как он работал. Улыбаясь своему детскому увлечению краником ванной, я выключила воду и обратила свое внимание на остальную часть комнаты. Там не было не ванной или душевой кабинки. Туалет стоял напротив меня, люстра свисала с высокого потолка. Кто, черт возьми, вешает люстру в крошечной комнате, в которой находится только унитаз и раковина. Стук в дверь напугал меня.
— Лоу, ты в порядке? — голос Маркуса звучал обеспокоено.
Я потянулась, открыла дверь и, схватив его за руку, затащила внутрь. Из-за его шокированного выражения лица я чуть не засмеялась в голос, но я удержала себя от этого. Морщинки, появившиеся на его лбу от беспокойства, показали мне, что у него в голове много мыслей, чтобы еще веселиться и играть.
— Что? — спросил он, когда я закрыла за ним дверь. Посмотрела в его красивые зеленые глаза. Боже, он великолепен.
— Я даю тебе возможность поговорить наедине с Амандой. Она выглядит расстроенной, — пояснила я.
Он разочарованно вздохнул и кивнул.
— Я извиняюсь за все это, — начал он, но я приставила к его рту палец и остановила его.
— Шшш, я знаю, что у тебя семейные проблемы, и то, что твой отец не появился здесь, только усложнило их решение. Если мое прибывание здесь заставляет каждого чувствовать себя неуютно, потому что им кажется, что они должны разыгрывать счастье, и если в этом ничего плохого, то мне нужно уйти. Я могу позвонить, — Маркус аккуратно взял мой палец и покачал головой.
— Нет. Ты не будешь звонить, — он остановился, — никому. Ты останешься здесь со мной. Мне нужно, чтобы ты была здесь, Лоу. Мне жаль, что все происходит так дерьмово, но мне нужно, чтобы ты была здесь. Пожалуйста, останься со мной.
Мольба в его взгляде полностью добила меня. Конечно, я бы осталась с ним. Сократив между нами небольшое расстояние, я встала на носочки, целомудренно его поцеловала и кивнула.
— Давай сделаем это.
Он улыбнулся первый раз с тех пор, как мы сюда приехали.
Когда мы вышли из дамской комнаты, там нас ждала Аманда с довольной ухмылкой на лице.
— Тебе нужно было сходить туда и помочь ей, Маркус? — спросила она с дразнящим намеком в голосе.
— Заткнись, Манда, — ответил он и обнял меня. Подмигнув мне, она обернулась и повела нас в столовую. Стол был огромным и заваленным едой. Они действительно проводили здесь семейные обеды. Высокая элегантная женщина вышла из кухни. Ее светлые волосы были почти белыми. Может быть, платиновый цвет будет лучшим цветом. чтобы описать их. Короткая стрижка подходила к ее классическому виду. Ее стройная фигура напомнила мне Аманду. Белый фартук, повязанный на ее талии, выглядел так, как будто им никогда не пользовались. Под фартуком было черное платье, дополненное туфлями-лодочками. Когда вы смотрите на нее, к вам на ум приходит одно слово- богатство.
— Маркус. — она просияла, увидев сына.
— Мама, это Уиллоу, — его рука сжала мою талию, — Лоу, это моя мама Маргарет.
Маргарет поставила на стол корзинку с хлебом и пошла ко мне, лучезарно улыбаясь. Слишком лучезарно. Боль в ее глазах невозможно было скрыть за маской.
— Мне очень приятно познакомится с тобой, Уиллоу. Я так много наслышана о тебе, и ты такая же красивая, как и обещал Маркус.
— Я тоже очень рада познакомиться с Вами. Большое спасибо за приглашение на обед, — ее улыбка стала непринужденной и более искренней.
— Я взволнована твоим приходом. Маркус никогда не приводит девушек на обед. Твоему присутсвию здесь очень рады.
— Я могу чем-нибудь помочь, мамочка?
Он звал ее мамочкой. Как чертовски это было мило?
— Нет, милый, ты и Уиллоу занимайте свои места. Аманда принесет кувшин с чаем, и мы будем готовы.
Маркус отодвинул для меня стул и задвинул его, когда я садилась. Потом он подошел и сделал то же самое для своей матери.
— Давай начнем, — сказал он, улыбаясь ей. Любовь в ее взгляде, когда она смотрела на него, была безошибочной. Маркус был очень любим. Не важно, какие были в его семье проблемы, его мать и его сестра обожали его. Но как они могли его не любить.
