— Давай! — проорал в ответ Джон, холодея от предвкушения предстоящей картины. И она не заставила себя долго ждать.
Карл Уиллис крутанул руль вправо, грузовик вильнул в сторону, подмял под себя полицейскую машину и затормозил, чтобы самому не врезаться в кирпичную стену. Грузовик тяжело подбросило, повело в сторону, но Карл был профессионалом — он сумел выровнять движение. Крика полицейского Джон не услышал. Или тот, может быть, просто не успел крикнуть.
Джон выглянул в открытое окно, чтобы посмотреть — чем же это всё закончилось? — и в этот миг взорвался бензобак у покорёженной полицейской машины. Густые клубы огненного дыма взметнулись вверх. Грохот на миг заложил уши. Поток жара обдал Джона горячей волной, спалив брови. Хорошо ещё, что на голове бейсбольная шапочка, а то бы от причёски тоже мало что осталось.
— Есть! — радостно заорал Карл. — Есть!!!
И радостнее, и громче, словно празднуя их победу над этим миром, зазвучали слова древней уже, как и мир, песни:
Nowhere Man, please listen,
You don' t know what you' re missing.
Nowhere Man, the world is at your command…
От этих звуков Джон вздрогнул. Пальцы его замерли над клавиатурой. Что это было, холодея подумал Джон.
ЧТО СЕЙЧАС ПРОИЗОШЛО?..
ЧТО?..
ЧТО СО МНОЙ ПРОИСХОДИТ?..
15
Если это и правда были видения, подумал Джон, опрокидывая в себя ещё одну рюмку, то для нормального человека они были чересчур реалистичными. Я хорошо помню, что видел всю эту сцену. Я её именно ВИДЕЛ! Не представил себе, не убедил себя в этом, а ВИДЕЛ! Всё, от начала до конца! И не только видел, но и слышал! Звуки громкой музыки и грохота взрыва до сих пор ещё отдавались в ушах! Словно на какой-то краткий миг я перенёсся
(куда?)
в кабину грузовика!..
(который находится… где?..)
Не знаю… Может быть, нигде…
(а может быть, в стране под названием «БЕЗУМИЕ»? неплохой адрес, верно? Улица «ПСИХОПАТИЧЕСКАЯ» города «ПАРАНОИДСВИЛЛ» штата «ШИЗОФРЕНИЯ»… в стране «БЕЗУМИЕ»… как тебе кажется, а?..)
НЕТ!!!
Этого не может быть! Это форменный бред! Это!..
Джон вдруг вспомнил слова из старой песни, звучавшей в кабине грузовика:
He' s as blind as he can be,
Just sees what he wants to see.
Nowhere Man, can you see me at all?..
Джон вздрогнул. А может быть, он сам уже слеп, и видит только то, что хочет видеть?! Может быть он на самом деле…
(пси-и-и-их!!!)
Нет! Этого просто не может быть, потому что…
(потому, что ТЕБЕ НЕ ХОЧЕТСЯ! Да? Потому что ты уже слеп и ВИДИШЬ ТОЛЬКО ТО, ЧТО ТЕБЕ ХОЧЕТСЯ ВИДЕТЬ?..)
…потому, что я не сумасшедший! Я абсолютно нормален!
(ты в этом уверен?..)
Да! Абсолютно нормален!!!
(а почему же, в таком случае…)
ЗАТКНИСЬ!!!
Джон дрожащими пальцами выудил из пачки сигарету и закурил. У него не было ни сил, ни желания спорить с этим невидимым внутренним собеседником. Джон понимал, что споря с ним, он только подливает масла в огонь. А объяснение всему этому, на самом деле, очень простое — он слишком много работает в последние дни. Это у него всего лишь небольшое нервное расстройство. В самом деле, не мог же он действительно быть ТАМ…
(где?! Где ТАМ, чёрт возьми?..)
Ведь поверить в это — всё равно, что оттолкнувшись от твёрдой опоры реальности кинуться вниз, в пропасть сумасшествия…
(хватая по дороге тех несчастных, которые оказались в зоне действия клавиатуры его голодного компьютера… а может быть, ты всё-таки ТАМ был?..)
Джон встрепенулся. Неожиданная мысль пришла ему в голову. Если он ДЕЙСТВИТЕЛЬНО был ТАМ, то этому должно было иметься одно доказательство! Обязательно! Иначе…
…что?!
Джон поднялся с места и подошёл к висевшему на стене зеркалу. Внимательно осмотрев своё лицо, он с громадным облегчением обнаружил, что тревога была ложной. Брови были на месте. Они не были сожжены до основания жаркой волной взрыва, в котором закончила свой путь полицейская машина. На лице ВООБЩЕ не было никаких следов от ожога.
Джон перевёл дух. В глубине души он был уверен, что от бровей его ничего не осталось. И это его пугало. Он даже зажмурился на миг перед зеркалом, прежде чем глянуть на своё отражение. Ведь окажись это правдой, он не смог бы найти объяснения, почему придуманный взрыв НА САМОМ ДЕЛЕ спалил ему брови. У Джона тогда оставался бы всего один выход — признаться самому себе, что он сходит
(уже сошёл)
с ума. Со всеми вытекающими отсюда последствиями. Как то — смирительная рубашка, тихая камера, оббитая войлоком и ежедневные дозы лекарства. Но из зеркала на Джона смотрело вполне нормальное лицо. Джон улыбнулся ему немного грустной улыбкой, получил в ответ точно такую же и вернулся в кресло.
А ведь это неплохая идея, неожиданно подумал он. Хорошо было бы написать о писателе, который сам пишет роман про писателя и постепенно сходит с ума. Потому что всё, описываемое им в романе, происходит на самом деле. Или нет, лучше не так. Лучше, если он пишет роман про писателя, сходящего с ума, и сам вслед за ним начинает съезжать с бороздки… Джон попытался разобраться в этой словесной головоломке, но обречёно потряс головой.
Нет, подумал Джон. Тут сам чёрт ногу сломит. Тут уж самому нужно быть сумасшедшим,
(вот именно!!!)…вот именно…
чтобы всё это описать! Запутаешься здесь, с этим писателем, который пишет про писателя, который пишет про писателя… Как там у Кэрролла? «Пусть тебе приснится сон про то, что тебе снится, как ты спишь и видишь, как во сне тебе снится, что ты заснула». С этим я, пожалуй, не справлюсь. А уж мои читатели — и подавно! Что они мне плохого сделали, чтобы я навешивал на них подобные задачи?! И если уж быть до конца честным, то и не очень-то охота начинать писать на подобную тему. Это ведь означает, что нужно переделывать заново весь роман. То есть начинать заново его писать. Лучше уж продолжать «Конец света». Закончу его, а потом уж… потом посмотрим…
Джон на миг задумался. Его насторожила догадка, пронёсшаяся в сознании ледяной струйкой холодного ветра. Он вдруг осознал, что его настораживало последние несколько дней. Мысль эта всплыла сама собой и отвязаться от неё Джон уже не мог. Вот чёрт, подумал Джон. Как же так получается?! Я начал этот роман с вполне определённым желанием довести его до конца! А теперь мне, почему-то, страшно это делать. Словно я стал бояться его. Бояться того, что он меня, в конце концов, погубит.
Джон внимательно прислушался к своим ощущениям. Да, он действительно боится своего романа. Это был животный страх первобытного человека перед молнией — когда не понимаешь, каким образом это случится, но чувствуешь, что тебе уже не жить…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
