— Вот, — показала я. — Женские среднего размера.
— У нас есть черные.
— Подойдут.
Он снял с полки пластиковый пакет и открыл его.
— Вам лучше примерить.
Я снова протянула руку, Джаред надел на нее перчатку и прочно застегнул на липучку вокруг запястья. Я согнула пальцы и, глядя на него, сжала кулак. Он улыбнулся, возле его рта появились глубокие складки. Улыбка полностью преобразила этого человека, выбив меня из колеи.
— Не бей здесь. Прибереги это на потом, — пробормотал он. — Ты замечательно дерешься.
Я вспомнила, как укусила его, и посмотрела на то самое ухо. Оно выглядело лучше, чем мое. Я давным-давно не встречалась с новым человеком. Еще больше времени прошло с тех пор, когда мне довелось общаться с тем, кто, по-видимому, не знал всех подробностей моей биографии.
— Давно здесь живете? — спросил он, как будто мы увиделись в первый раз, сделав стандартный шаг в начале беседы.
Я посмотрела на перчатку на правой руке, прикидывая, подходит ли она, и протянула левую.
— Больше четырех лет.
— У вас свое бюро обслуживания?
— Убираюсь в домах и выполняю поручения, — слегка резковато ответила я. — Работаю одна.
Его пальцы погладили мою руку, когда он натянул на нее вторую перчатку.
— Как думаете, они не слишком тугие? — спросила я, изображая сэйкэн-цуки,[28] чтобы почувствовать, как сидит перчатка.
Пальцы согнулись легче, чем я думала. Я попробовала ударить кулаком, словно молотом, потом посмотрела на ценник. Перчатки были очень дорогими, и мне лучше было убедиться в том, что они подходят. Я выбрала двадцатифунтовую штангу, стиснула гриф и подняла ее над головой. Меня очень неприятно удивило то, что она показалась мне тяжелой.
— Они слегка растянутся, Лили. Кстати, очень красивое имя.
Я бросила на него быстрый взгляд.
Он не отвел глаз.
— Я знаю, вы живете рядом с домом, где у меня квартира. Если бы я захотел вам позвонить, как вы записаны в телефонной книге?
Как будто он не мог спросить у Хоувелла или еще у кого-нибудь из горожан, если уж на то пошло. Я очень осторожно опустила штангу. Мне было чертовски приятно несколько минут чувствовать себя нормально.
— Бард, — сказала я. — Меня зовут Лили Бард.
Я знала: он это запомнит. Я не хотела видеть, как он на меня смотрит, взяла упаковку из-под перчаток из его внезапно застывших рук и вышла из закутка. Там я стянула перчатки, положила их на прилавок и обменялась несколькими ничего не значащими словами с Алом Ферраром, большим дружелюбным рыжим мужчиной, пальцы которого казались слишком толстыми для того, чтобы давить на кнопки кассы. За его спиной висели охотничьи луки, и я таращилась на них, пока он выбивал цену. Наконечники, висевшие за ним в пузырчатых пакетах, были неприятно остры, напоминая четыре бритвы, соединенные вместе. Мне едва верилось, что тот, кто будет пользоваться ими, не побоится прикрепить их к древку. Ал протянул мне пластиковый пакет с перчатками. Я с минуту тупо смотрела на кассира, потом покинула магазин.
Добравшись до машины, я постояла, глядя в небо, потерявшись в серой пустоте мрачного ноябрьского дня. Влажные листья были свалены в кучи в дальних частях парковки. Этим вечером синоптики снова обещали дождь.
Я услышала сзади шаги. На меня снова накатила волна апатии, накрывшая с головой. Я так устала, что едва могла двигаться. Мне хотелось, чтобы приближающиеся события уже закончились, побыть где-нибудь в другом месте, пока они происходят.
— Почему вы вот так убежали?
— Вам лучше вернуться в отдел, или вы провалите прикрытие.
— Я работаю, — резко сказал он.
— День и ночь. В магазине и еще кое-где, Джек.
Мгновение длилось молчание.
— Посмотрите на меня, черт возьми!
Если бы я не посмотрела, это показалось бы ему слишком жеманным. Поэтому я перестала пялиться в мрачное небо и взглянула в хмурое лицо Джека Лидса.
— У меня начинается эрекция всякий раз, когда я вас вижу, — сказал он.
— Попытайтесь послать мне розы. Это чуть более тонкий ход.
Детектив пристально уставился в угол асфальтовой парковки. Он вышел без куртки, и я почти радовалась тому, как Лидс дрожит.
— Хорошо. Начну заново, — сказал он сквозь стиснутые зубы. — Вы знаете, что я работаю. Вам известно, кто я.
Он подождал моего согласия. Чтобы покончить с этим, я и вправду кивнула.
— Я сейчас ни с кем не встречаюсь. Я дважды был разведен. Вы, может, помните это по газетам.
Я прислонилась к своей машине, чувствуя, что нахожусь где-то далеко отсюда, и радуясь этому.
Со стремительностью змеи он сунул руку под мою куртку, под футболку, прижал ее к моему боку. Я задохнулась и резко вздрогнула, но его ладонь осталась там, где была, теплая и твердая.
— Уберите руку, — сказала я измученно.
— Не отвлекайтесь. Слушайте меня. Эта работа в Шекспире подходит к концу. А потом я хочу с вами увидеться.
Я задрожала, стоя столбом, захваченная врасплох. Его пальцы скользнули по моему боку, осторожно прикоснувшись к шрамам. Серебристый пикап въехал на пустое место через две машины от моей. Его водитель бросил на нас полный любопытства взгляд. Я рубанула ребром ладони по запястью Джека Лидса, отбросив его руку из интимного убежища.
— Мне надо работать, Джаред, — оцепенело сказала я, села в машину и дала задний ход, избегая его взгляда.
Кэрри собиралась сегодня вечером явиться к ужину, и я подумала о том, что бы такое изобразить. Не обычные замороженные блюда, которые я готовила по воскресеньям, чтобы продержаться на них всю неделю. Может, длинную лапшу с ветчиной? Чили тоже было бы неплохо в такой знобящий серый день. Но у меня не хватало времени на то, чтобы дать ему закипеть.
Думая только о самом простом, минимальном, я сумела неплохо пережить день. Было таким облегчением прийти домой, позволить себе посидеть минут десять в любимом кресле и почитать новый журнал.
Потом я принялась за работу, сооружая салат, отваривая лапшу, подогревая чесночный хлеб, нарезая ветчину. Когда Кэрри постучала в переднюю дверь, я была готова.
— Эти подонки в больнице! — сказала она, снимая пальто и швыряя перчатки на стол.
— И тебе тоже здравствуй.
— Можно подумать, они видят письмена на стене. Кто угодно так подумает.
Крошечная больница Шекспира находилась в бессрочном кризисе. Ее сотрудники пытались поддержать свое существование без адекватного бюджета, необходимого для покрытия нужд, имя которым было легион.
Я позволила Кэрри взять на себя главную часть беседы. Она, казалось, вовсе не возражала. Кэрри могла поговорить с немногими людьми как женщина и доктор, хотя была здесь чужой, приехала из северной части Арканзаса. По предыдущим нашим разговорам я знала, что Кэрри взяла ссуду, чтобы закончить медицинский колледж. В условиях кредита оговаривалось, что она должна отправиться туда, куда не хотят попасть аж на четыре года остальные доктора, а именно в Шекспир.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
