– Почему вы сразу не сказали? – Нахмурилась я.
– Во-первых, к тебе хотели присмотреться, – слова Аннель подтвердили мои подозрения. – Мы не знали, что ты за человек, Эжени. Во-вторых, как бы ты сама отреагировала на такую новость?
– Не знаю, – поморщилась я. – Подозреваю, что плохо. Но Аннель, кто вообще придумал такую глупость? Где логика? Зачем это нужно династии? Сама же говоришь, все странницы разные. В чем выгода короны? Я не знаю, какими были остальные, но я на роль королевы совершенно не гожусь!
Блондинка неопределенно пожала плечами.
– Эжени, ты порывиста, уступчива и обидчива, но, поверь, это не самые худшие человеческие качества. Ты добра и честна, ты стараешься поступать по справедливости. Поверь, ты займешь достойное место в истории династии. Так было и так будет – растерянные и напуганные, девушки из иных миров обретают здесь свою подлинную судьбу.
– Аннель, – мягко произнесла я. – А теперь, пожалуйста, милая моя, дорогая подруга, еще раз и без сантиментов ответь мне на один вопрос. Зачем? Зачем это династии, не мне – свои плюшки я, считай, оценила – а именно династии?
– Существует пророчество, что Монтеррейс будет процветать, пока счастлива царствующая в нем странница.
– Бред, – отрезала я. – Это не повод для скоропалительной женитьбы.
– Эжени, – с губ Аннель сорвался прерывистый вздох. – Пророчество определяет чувства Теодора к тебе. Ты станешь его женой и будешь счастливейшей женщиной Монтеррейса. Не хочешь думать о себе, подумай о своих детях, о будущем, которое сможешь им дать! Твой сын сядет на трон после отца.
– И автоматом попадет под ваше проклятье? – Скривилась я. – Пардон, пророчество? Не сын, так внук, не внук, тогда правнук, но мой ребенок лишится возможности создать семью с любимой? Я на такое никогда не пойду. Никто не мешает мне выйти замуж за другого, раз уж я такая ценная, или вообще уехать!
– Ты дар Судьбы, Эжени, – блондинка демонстративно закатила глаза. – Отдать тебя другому – значит, прогневать высшую волю. Да и не так много в Монтеррейсе дворян, способных стать тебе супругом. Одному, если мне не изменяет память, тринадцать лет, другой вдовец.
Я поежилась от подобной перспективы.
– Это не выход, Эжени, – грустно улыбнулась Аннель. – Вы с Теодором были рождены друг для друга. Сама граница миров не смогла вас разлучить. Странницы редки, любить странницу – счастье.
– Да я вижу, как Теодора от такого счастья периодически перекашивает, – кивнула я. – Нет, Аннель, исключено. Ищите себе другую принцессу.
– Эжени, я понимаю твои чувства. Ты уроженка другого мира, у вас иная культура и воспитание, но поверь, тебе не о чем беспокоиться. Закон уже связал вас с Теодором, ни с кем другим ты не сможешь соединить жизнь. Твоим потомкам откроется блестящее будущее. Ты сама, Эжени, достигнешь небывалых высот. Подумай, Эжени, не решай сгоряча.
– Как можно стать счастливой с человеком, который неравнодушен к другой? – Хмыкнула я. – Да и ты его любишь! Почему ты так легко отказываешься?
– Потому что моя любовь пусть даже к лучшему мужчине на свете не стоит жизни моих родных, – неожиданно жестко оборвала меня девушка. – Безопасности людей, которые клялись моей семье в верности. Благополучия страны, в которой я родилась. Тебе сложно это понять, Эужения, ты пришла из другого мира, где царит эгоизм, и каждый думает лишь о себе, о своей сиюминутной выгоде. Но поверь, Эужения, поверь, если не можешь понять: в Монтеррейсе честь не пустой звук. Я несу ответственность за свой народ, и ради его благополучия мои личные желания ничего не значат.
– Аннель, – сердито огрызнулась я, но блондинка снова перебила.
– Закон был нарушен трижды, и трижды на земли моей страны обрушивалась страшная беда. Ты знаешь, что такое Выплеск? Это гибнущие люди, отравленная почва, голод, отчаяние. Единственный способ этого избежать – выдать тебя замуж за Теодора. Ты гарант безопасности Монтеррейса, и, если понадобится, Эужения, я лично за руку поведу тебя к алтарю. Я люблю Теодора, но свой мир я люблю больше. Услышь меня, пожалуйста.
Я растерянно кивнула, провожая блондинку взглядом. Как все сложно. Как все странно.
Глава 12. Час Х
Свита, докучавшая мне болтовней накануне до позднего вечера, появилась в моих покоях рано утром, но к тому моменту я была уже на ногах. Встав с первыми лучами солнца, ни на минуту я не переставала прокручивать в голове ситуацию, в которой попала.
Да – нет. Нет – да. Что выбрать? Прогнуться под обстоятельства сейчас в надежде выиграть потом или сопротивляться до последнего? И есть ли этот противник на самом деле? Не борюсь ли я с воображаемыми демонами?
Теодор-Теодор, с некоторыми иллюзиями так болезненно расставаться…
Я не замечала этого раньше, погрузившись в собственные проблемы. Но теперь то, что я принимала за особенности чужого менталитета и воспитания, предстало передо мной в ином свете. В памяти всплывали обрывки фраз, взгляды, намеки.
Аннель четко дала мне вчера понять, что мы с Теодором в одной лодке. Вопрос, станем ли мы товарищами или противниками. А также насколько я могу верить чужим словам.
Скидывать со счетов версию с пророчествами я не стала: Монтеррейс живет по законам магии, обычная логика здесь не действует. Слова подруги я услышала, но не более того. Класть свою жизнь в угоду процветания чужого государства не собираюсь. Аннель назвала меня эгоисткой, но если не я сама, кто обо мне позаботится? Бескорыстность и благородство, как оказалось, миф даже в Монтеррейсе.
Что-то щебетали мои придворные дамы; я отвечала односложно, не вслушиваясь. Меня не трогали, видимо решив, что невеста нервничает перед неумолимо приближающейся церемонией.
Да – нет. Нет – да.
Если верить Аннель, то король положит весь Монтеррейс к моим ногам, лишь бы я была счастлива. Получается, здесь стерпят любую мою выходку? Что бы я ни натворила, я неприкосновенна, лишь бы на моих губах продолжала играть улыбка? В издевательствах над окружающими я ограничена лишь своей фантазией? Понимаю теперь, почему в глазах придворного мага было столько презрения в мой адрес.
Но скомканная свадьба – странный повод для радости. Почему король так спешит? Что ждет меня после церемонии?
Меня охватывала паранойя. Крепла уверенность, что я никогда не выберусь из дворца, что мне суждено скончаться в этих равнодушных каменных стенах. Я задыхалась, подходила к окну, пытаясь распахнуть створки, а мои дамы тут же начинали громко беспокоиться: простудитесь, ударитесь, голова закружится!
Назойливо тикали часы, отсчитывая секунды моей мнимой свободы.
