- Александр Порфирьевич, как хорошо, что вы здесь. Представьте нам, пожалуйста, ваших друзей. Мы были в опере и вот решили заглянуть к вам.
- Это видимо Милий Алексеевич хозяин дома, продолжил я дальше, что бы убрать паузу. Очень приятно, добрый вечер, очень приятно, добрый вечер, очень приятно, добрый вечер и.т.д.
Наконец представлениям пришёл конец (я вспомнил Булгакова, бедная Маргарита). Снять напряжённость встречи с их Императорскими Величествами, помог француз. Цезарь Антонович Кюи, очень галантно подошёл к нам, кивнул мне, поклонился Лиз, шаркнул ножкой и пригласил танцевать. В этот момент и заиграла музыка. Слава Богу, и Франции!
Мало помалу оживлённость в действиях всех присутствующих восстановилась. На нас уже не пялились и не морозились от нашего присутствия. Лиз с удовольствием танцевала, а от кавалеров отбоя не было. Я воспользовался некоторой свободой, и подошёл к стоявшим чуть поодаль, Балакиреву, Мусоргскому и Бородину.
- Господа! Через два года будет десять лет, как с нами уже нет Михаила Ивановича Глинки. Я, к сожалению далек от музыки, эти пол года, только тем и занимаюсь, что стараюсь оживить экономику страны. Освободить её от паутины и пут, оставшихся от крепостничества, приструнить распоясавшихся чиновников, а потому очень жду ваших пожеланий.
Модест Петрович Мусоргский высказал неожиданное предложение.
- Ваше Императорское Величество, а среди нас есть и химик и инженер. Дайте нам время немножко подумать, и мы скажем, как нам видится празднование юбилея Михаила Ивановича.
На том и порешили. Домой мы возвращались поздно. Моё "трудовое" расписание, трещало по всем швам. Правда, я сделал себе нужную пометку. Разобраться с арендами на театральные подмостки России и выяснить, кто обеспечивает засилье слабых чужих постановок в ущерб нашим, Российским. Если я правильно помню, через три года в 1867 году Владимир Стасов напишет, "Сколько поэзии, чувства, таланта и умения есть у маленькой, но уже могучей кучки русских музыкантов". Так это словосочетание "Могучая кучка" и войдёт в историю. Но, по донесениям Игнатьева, уже через неделю известие о том, что ЕИВ Николай II с супругой посетили, кружок Русских композиторов, облетело обе столицы и сделало его сверх популярным.
Историческая справка
Арендт Николай Андреевич
(1 октября 1833- 14 декабря 1893) - сын А. Ф. Арендта, племянник Н. Ф. Арендта, врач, общественный деятель, первопроходец отечественного воздухоплавания, теоретик, основоположник парящего и планируемого полета, изобретатель безмоторного летательного аппарата. В свободное время Н. А. Арендт наблюдал в полете птиц, делал расчёты, ставил опыты, запуская в полет препарированных замороженных птиц с распростёртыми крыльями[2]. В 1874 г. Н. А. Арендт опубликовал в журнале "Знание"[3] статью о разработанной им конструкции безмоторного самолета, парящего в воздухе, чем высказал новую, невероятную по тогдашним понятиям точку зрения, что летательный аппарат может быть тяжелее воздуха. В статье он пишет[4]:
Если человек не мог летать по воздуху при помощи крыльев за неимением достаточной силы, то почему же ему не подражать орлу, умеющему летать без затраты собственной силы? В 1877 г. он просил военное министерство выделить на постройку планера 2000 рублей, но получил отказ. Обращение к царю также не дало результата.
Александр Фёдорович Можайский
(9(21) марта 1825, Роченсальм, Выборгская губерния, Великое княжество Финляндское, Российская империя [1] - 20 марта (1 апреля) 1890) - российский военный (морской) деятель - контр-адмирал, изобретатель - пионер авиации. В 1863 году Можайский был уволен в отставку в связи с вынужденным сокращением численности флота после Крымской войны. В 1876 году Александр Можайский начал работать над проектом давно задуманного им летательного аппарата тяжелее воздуха. Во время службы в Морском корпусе Можайский, пользуясь консультацией крупнейших русских учёных, продолжал совершенствовать свой проект.Самолет был построен на собственные средства А.Ф Можайского и испытан 20 июля 1882 года. Во время разбега самолет оторвался от земли, но потерял скорость и рухнул на крыло, получив повреждения. А.Ф. Можайский пытался отремонтировать "прибор" и продолжить испытания, но средства у него закончились. Самолет стоял много лет под открытым небом, потом был разобран. После смерти его сын пытался продать остатки самолета правительству, но получил отказ.
В декабре 1884 года при Главном инженерном управлении Военного министерства была высочайше утверждена Комиссия по применению к военным целям воздухоплавания, голубиной почты и сторожевых вышек. Командированный во Францию председатель комиссии генерал-майор М. М. Боресков приобрел у фирмы "Бриссоне" два управляемых аэростата. Один, сделанный из китайского шелка, в ходе начавшихся испытаний пришлось забраковать из-за постоянной утечки газа. Зато другой - перкалевый, получивший название "Сокол", - своим торжественным стартом 6 октября 1885 года с Волкова поля под Петербургом положил подлинное начало отечественному воздухоплаванию. Уточним, что в первом полете "Сокола" (через пять часов он приземлился близ Новгорода) участвовал интернациональный экипаж, и именно русско-французский. В него входили офицеры лейб-гвардии Саперного батальона поручик А.М. Кованько, будущий генерал-лейтенант и начальник Офицерской воздухоплавательной школы, подпоручик А.А. Трофимов, а также инструктор Рудольфи.
Дельтаплан - летательный аппарат, представляющий собой три дюралюминиевых трубы, соединённых между собой в передней точке и образующих в горизонтальной плоскости веер, с углом между трубами 90-140 градусов. Между трубами натянуто полотно лёгкой, но плотной и прочной синтетической ткани. Две боковые трубы и задняя кромка ткани образовывали при виде сверху почти треугольник. Для сохранения формы основные трубы фиксировались вспомогательными трубами меньшего диаметра и стальными тросиками. Пилот в специальной подвеске, первоначально позаимствованной от парашюта, подвешивался на верёвке за центральную трубу в определённое место, вблизи от центра масс аппарата. Руками пилот держался за трапецию - конструкцию из трёх труб, при виде спереди представляющую собой чаще треугольник с горизонтальным основанием, фиксируемую в пространстве растяжками - стальными тросиками диаметром в несколько миллиметров.
Управление полётом осуществляется пилотом путём перемещения своего тела относительно точки подвески. Взлёт и посадка производится на собственные ноги.
Тридцатая запись в дневнике ЕИВ Николая второго.
Мы, это Я Сашка и Лиз, едем в Нижний-Новгород. Маман с малышами едет в Крым на отдых. В Нижний кроме нас, отдельно своими маршрутами, едет ещё много народа. Я распланировал даты так, что бы друг другу не мешали и время зря не тратили.
Приглашение ЕИВ посетить город на Волге с прибытием 10 августа и приложением 100 руб. для проезда получили совершенно разные люди:
- Кравченко Владимир Иванович, командир и руководитель подготовки 1-го батальона войск
специального назначения.
- Арендт Николай Андреевич, земский врач из Симферополя.
- Белый Сергей Степанович, командир и руководитель подготовки 2-го батальона войск специального
назначения.
- Александр Фёдорович Можайский, отставной капитан первого ранга Российского флота.
- Александр Александрович Трофимов, офицер лейб-гвардии Саперного батальона.
В Нижний мы прибыли инкогнито. Было объявлено официально, что ЕИВ Николай II с супругой и великим князем Александром Александровичем, прибудут 15 августа 1864 года. Поезд был остановлен на полустанке, там нас встретил Алексей Иванович Узатис и привёз в загородный домик Бенардаки на самой окраине Нижнего. Домик был большой двухэтажный с фруктовым садом, несколько запущенным, но с густыми древесными кронами. Лиз немного недоумевала, что мы делаем, потом ей это маленькое приключение даже стало нравиться. Сашка, который был посвящён в мои планы, нервничал, но держал себя в руках, хотя сам, наверное, не очень верил в мои рассказы. Он осторожно поглядывал на длинные полотняные чехлы, которые приехали с нами, и мне показалось, что он их трижды даже перекрестил.
Утром 9-го августа двое морских лейтенантов, которые, по команде Василия Ивановича Афанасьева, прибыли по указанному адресу, вежливо козырнули, да так и остались стоять по стойке смирно. Пришлось им команду вольно дать.
Я попросил их соблюдать полную секретность и о происходящих событиях никому не рассказывать. Далее все было как, когда-то очень давно в "Гидропорту" в далеком 20-м веке. Мы погрузились в большой просторный тарантас, сложили туда все наши чехлы и пакеты и поехали к холмам. Погода соответствовала моей задумке. Из чехлов были извлечены два шеста с полотняными полосатыми колпаками. Морячки быстро их установили в указанных местах. Я с Сашкиной помощью, аккуратно распаковал большие чехлы и вытащил от туда ДЕЛЬТАПЛАН. Да, Да, конечно это была конструкция далёкая от совершенства, но другой пока нет. Бамбук заменил дюраль, а перкаль синтетику.
