– Вон туда, – приказал он пленным, указывая пистолетом на стенку рядом с шахтой трапа.
Когда они сгрудились, Кац, не сводя с них глаз, подошел к штурвалу. Он посмотрел на штурвал, обнаружил пульт связи, потом снова поднял глаза на пленных. Проблемы у него могли быть только с капитаном, который смотрел на него совершенно невозмутимо. Трое парней помоложе выглядели напуганными. Двое стариков и две женщины Каца не волновали. Может, все пройдет нормально. В конечном счете, идея была убедить всех, что это операция Бобби Кемпа; в создавшейся ситуации, подумал Кац, об этом расскажет больше свидетелей.
– Если кто шевельнется, – сказал он, глядя на Эдди, – всем нахуй головы снесу. Понял, капитан?
Эдди кивнул.
– Хорошо, – сказал Кац. – Бобби Кемп сказал, ты хороший мальчик и не станешь доставлять мне беспокойства.
Эдди нахмурился.
– Ага, – сказал Кац. – Очень забавно, ептить. Парень подставляет свой собственный корабль.
Довольный, как он это ловко ввернул, Кац снова опустил глаза на пульт связи, на этот раз задержав взгляд, и обнаружил главную и запасную рации. Он снова посмотрел на пленных, затем быстро отвернулся и выстрелил – боп – в главную рацию.
– О боже, – сказала Мара.
Кац снова оглянулся. Никто из заложников не пошевелился. Кац опять отвернулся, нашел запасную рацию и еще раз выстрелил. Потом повернулся к пленным.
Но не успел он закончить поворот, как обнаружил, что смотрит прямо в дуло, оказавшееся в трех футах от его лица.
– Положи пистолет, – сказала Фэй.
На корме Тарк и Ребар выполнили уже половину работы: затащили на «зодиак» десять тяжелых мешков с наличкой и уложили их, что заняло некоторое время, поскольку Тарк хотел убедиться, что все мешки надежно закреплены. Тарк поглядывал на часы каждые тридцать секунд, ожидая, что в любой момент может почувствовать, что «Феерия» тронулась. Несмотря на небольшую задержку, Тарк не переживал. У него был отличный план, идеальный план, и все, кто могли его испортить, были мертвы.
Как только отдали концы, абсурдным манером взятый на абордаж катер «сигарета» Стю Карбонекки с ревом рванул от причала у «Кетового садка», унося с собой Стю, Лу Таранта и шестерых мокрых, недовольных профессиональных головорезов, навьюченных огневыми средствами в количестве, достаточном для успешного захвата государства третьего мира (или Франции). Стю стоял за штурвалом, Лу расположился справа и орал ему в ухо, требуя разогнаться, хотя при таком волнении в заливе Стю и так еле управлялся с катером. Таким злым он Лу никогда не видел. Когда Стю попробовал предложить, что, может, хорошо бы разгрузить катер, прежде чем они отчалят, Лу ему чуть не врезал. Так что теперь он делал, как хотел Лу. Лу хочет, чтобы он разогнал катер – хорошо, он его разгонит. Потому как Стю знал: когда Лу злой, с ним нельзя связываться. Ему было почти жаль несчастных ублюдков, плывущих на судне.
– ОБОЖЕ, – говорила опечаленная разводом Конни. – Да. Да. Да да да дадададаДАААА. Обоже. Обоже. О… БО… ЖЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕ.
– АААУФФФФФФФ, – отвечал Джок совершенно искренне. Он с трудом верил, что делает это уже трижды меньше чем за час. Личный рекорд.
Они лежали на полу камбуза «Феерии» за стойкой из нержавейки. Сначала они думали воспользоваться стойкой – безупречно чистой, как и весь камбуз, Эмерил тут никогда не готовил, – но решили, что окажутся слишком на виду, если кто-нибудь войдет. Поэтому они предпочли пол, на который Джок галантно постелил белые скатерти. Выключив освещение, они остались в романтической тьме, куда свет проникал только через щель под дверью.
Джок лежал на спине, голова Конни у него на груди, оба счастливые, опустошенные и голые, как сойки. Минуту они не двигались, только дышали, а Конни как будто мурлыкала. Потом Джок начал шевелиться. Он плохо ориентировался во времени, но ему казалось, что группа объявила перерыв уже давно. Он как раз собрался сказать Конни, что ему надо одеться, как дверь камбуза с грохотом распахнулась. Джок и Конни, вздрогнув, вцепились друг в друга и прислушались. Сначала они решили, что это Эмерил, но кто бы там ни был, он, судя по звуку, не знал, где выключатель. Они услышали какое-то копошение, потом звон падающей кухонной утвари и чашек. А потом шаги, обходящие столик.
Потом запах. Запах, который Джок узнал мгновенно, запах, вселивший в его сердце страх.
Тина.
15
Глядя в дуло пистолета, Кац на секунду подумал об этом.
Фэй заметила, что он об этом подумал.
– Даже не думай об этом, – сказала она. – Нажму на курок, и пуля пройдет через левый глаз. Положи пистолет на пол.
Кац положил пистолет на пол.
– Теперь к стене, ноги в сторону, нагнулся, – сказала Фэй. – Порядок знаешь.
Кац наклонился к стене. Фэй, держа его на прицеле, ногой отбросила пистолет от Каца.
– Там все в порядке? – спросила она, бросив взгляд на остальных. В лицах просквозила разная степень недоумения.
Уолли первым нашел слова для его выражения.
– У тебя пистолет, – сказал он.
– Да, – сказала Фэй. – Капитан, нам…
– О боже, у тебя пистолет, – сказала Мара.
– Да, а теперь нам…
– Откуда у тебя пистолет? – спросил Уолли.
– Я коп, – сказала Фэй.
– Что? – сказал Уолли.
– О боже, ты коп? – сказала Мара.
– Она коп, – сказал Джонни.
– Я слышал, – сказал Тед.
– Приятный, тихий вечерок, говорил ты, – сказал Фил.
– Заткнись, – сказал Арни.
– Пахнет блевотиной, – заметил Джонни.
– Что за коп? – сказал Эдди.
– СРБО, – сказала Фэй. – Знакомы с таким?
– Больше, чем хотелось, – ответил Эдди.
– Это что? – сказал Уолли.
– Береговая охрана, – сказал Эдди.
– Ты из Береговой охраны? – сказал Уолли. – Но ты, то есть ты, ты…
– Ты в мини-юбке, – сказал Джонни.
– Достаточно длинная, чтобы спрятать кобуру, – сказала Фэй. – Послушайте, ребята, я бы с вами с удовольствием поболтала о своей карьере в правоохранительных органах, но прямо сейчас у нас на борту, там, на корме, люди с пулеметами, о которых хорошо бы побеспокоиться, согласны? Капитан, надо срочно связаться с Майами.
– Хорошо, – ответил Эдди, – но придется по мобильному. Он расстрелял обе рации.
– Мой мобильный не работает, – сказала Фэй. – Есть еще у кого?
Мобильные были у всех, кроме Арни и Фила. Все проверили. Всюду было: «ВНЕ ЗОНЫ».
– Черт, – сказала Фэй. – Капитан, есть еще рации на борту?
Эдди секунду подумал.
– На судне нет, – сказал он. – Но… – он умолк.
– Но что? – сказала Фэй. Эдди решил, что выбора нет.
– На корме, там есть рыболовный катер, – сказал он. – На нем рация.
– Действительно, – сказала Фэй, теперь пристально глядя на Эдди и размышляя, откуда он узнал, что на корме есть рыболовный катер, ведь именно он останавливал судно.
– Действительно, – повторила она. – Ладно, мне нужно добраться до катера.
– Там парни с пушками, – сказал Тед.
– И ракушка, – добавил Джонни.
– Вы тоже видели? – спросил Фил.
Фэй задумалась о рации на катере, о парнях с пушками.
– Ладно, слушайте, – сказала она. – Вот что мы сделаем.
– Вот что вы сделаете, леди, – сказал Холман с трапа, – вы положите пистолет.
– Наконец-то, блядь, и ты, – сказал Кац.
Тарк уже начинал беспокоиться. Они с Ребаром пристроили на «зодиаке» почти все наличные – осталось только два мешка – а «Феерия» до сих пор не двинулась. Какого черта Кац с Холманом там делают? Они уже должны были закончить и вернуться. По плану. Они должны были появиться здесь, чтобы Тарк смог их убить, вместе с Ребаром, и убраться отсюда, не оставив в живых никого. Что их задержало?
Вот почему лучше работать одному, подумал Тарк. Трудно найти людей, которым можно доверять.
– Тина, пожалуйста, – сказал Джок. – Положи нож.
Это был большой нож. Тина его нашла, когда искала выключатель. Она размахивала им в опасной близости от гениталий Джока. Виду нее был внушительный: очень высокая, очень светловолосая, очень злая, очень пердючая женщина, размахивающая очень большим и на вид острым лезвием. Джок суетливо елозил задом подальше от нее, за ним суетливо елозила по полу опечаленная разводом Конни: оба совершенно голые.
– ПОМОГИТЕ! – визжала Конни. – У НЕЕ НОЖ, ПОМОГИТЕ КТО-НИБУДЬ, ПОЖАЛУЙСТА!
Ее никто не услышал, кроме Эмерила, но он вмешиваться не собирался. Это Эмерил, в редкую минуту человеческого общения, показал Тине на дверь камбуза, когда она в перерыве зашла в зал в поисках Джока. Эмерил был отшельником, но, как и многие мужчины, любил сиськи.
– Тина, просто положи нож, – сказал Джок. – Ты не понимаешь.
– Я не понимаю? – сказала Тина. – Ты голый, она голая, оба на полу, ЧЕГО Я НЕ ПОНИМАЮ?
