– Верно... И я так думаю. Ну, товарищ Балаганов, что дальше делать будем? Предлагай!
***
Тут и Шурка предложил целую кучу вариантов, и я, окрыленный находкой, тоже глупостью зафонтанировал. Так, я даже сразу предложил послать дроида к найденному разведчику, обрядив его в один из скафандров-невидимок аграфов, взятых нами как трофей на разбитом корабле наемников. Даже сбегал и притащил из оружейки в кают-компанию этот самый скафандр. Кстати, чтобы у вас не было непоняток и прочей терминологической путаницы. Изделие аграфов только называлось "скафандр". Согласен, и у меня сначала при этом слове в мозгах возникала картинка, чем-то напоминающая фотографию земного глубоководного скафандра. Этакого стального двухметрового болвана с растопыренными руками с крабьими клешнями вместо кистей рук. Видели? Во-во. Скафандр-невидимка ничем этот монумент не напоминал. Немного он был похож на броню Дарта Вейдера из "Звездных войн". Только без развевающегося плаща, разумеется, и без этой дурацкой немецкой каски на тыковке. Я думал, что одетый в этот самый скаф дроид тихой сапой проберется на корабль-разведчик и отключит искина от сети. А потом тихонько угонит эсминец подальше от кладбища и поближе к нам. Ага... Угонит он... Как же. Подумав, я с грустью от этого плана отказался. Но скаф-невидимку под руками оставил. Что-то еще смутно бродило в мыслях, какой-то эдакий приключенческий сюжетец...
Долго мы с Шуркой судили и рядили. Локоть был близко, но его, как говорили наши славянские пращуры, трудно было укусить. От переполнявшего меня энтузиазма даже захотелось грянуть по струнам гуслей и запеть мощным баритоном какую-нибудь балладу. Или вызывающую мурашки по спине былину. Но играть и петь я пока не умел. Проведя пальцами по серебряным струнам, я приказал Шурке отвести "Пилу" подальше от кладбища и пошел обедать.
На другой день картина была та же. Мы с искином Балагановым думали, как наложить лапу на чужое имущество. Чужое имущество резво убегало от нас по своим хаотично протоптанным космическим орбитам. Результат наших общих стараний был нулевым. Я сложил ложемент в кресло и в позе роденовского "Мыслителя" уставился на тактическую сферу, где тихо плыли огоньки погибших кораблей. Потом встрепенулся и дал команду Шурке уменьшить масштаб и показать еще больше деталей. Потом еще больше... Стоп! А вот это уже интересно. Может подойти...
– Шурка, а ты играешь в бильярд? А вот твой тёзка наверняка играл! Слушай сюда – бильярд это такая игра...
Но до щелчка кия по шару было еще далеко. Не было самого кия! "Пилой" задуманное было очень сложно, если вообще возможно, сделать. Нужен был хороший инструмент. И мы стали его искать. Самое интересное, что он тут же нашелся. Кто-то пригнал его как по заказу, даже подвел вплотную к кладбищу кораблей. Подвел и оставил. Видимо, для нас, не иначе...
***
– Еще немного... еще. Все! Стоп машина. Ближе не надо. Гони дроидов на "рыбий скелетик", Шурка, и сразу запускай их на объект. Я пошел надевать свой пустотный скаф.
Когда я выполз из горловины шлюза, мертвый корабль мусорщиков был на расстоянии всего лишь одного доброго прыжка от меня. Корабль был замечательный и довольно редкий – малый флотский ремонтно-эксплуатационный буксир. Такие блохи часто используются на космических верфях и ремзаводах. В другом месте открытого космоса ему делать нечего. Собственных варп-двигателей у буксира не было, летать из системы в систему он не мог. Его дело – это подай-принеси на слипе или в доке. Но это дело МРЭБ делал хорошо. Он был похож на плавающий в пространстве молоток с двумя парами длинных и тонких усов-манипуляторов. Этими тонкими манипуляторами буксир мог таскать весьма массивные вещи. Вот он их и потащит. После небольшого ремонта, разумеется.
Болванка бронебойного снаряда попала буксиру прямо в панорамный иллюминатор рубки и убила оператора. Поэтому-то мусорщики буксир, наверное, и бросили тут и не смогли или не захотели вытаскивать. Боялись нового обстрела и новых жертв. По мыслесвязи я скомандовал управляющему модулю "Гонерио" высадить дроидов на буксир и начать оценку повреждений. А потом и необходимый ремонт, в случае если он возможен. Сам я подплыл к бронестеклу иллюминатора, включил прожектор и заглянул в рубку буксира. В ледяной темноте рубки луч осветил застывшую в лёд кровавую кашу, оставшуюся на месте пилота. Бр-р-р. Неприятно, аж жуть. Я слегка оттолкнулся от брони рубки, скорректировал свой прыжок и выплыл на спину буксира. Передо мной деловито суетились вокруг вскрытых лючков и технологических разъемов оранжевые дроиды комплекса. Жизнь не остановишь, вздохнул я, иначе и быть не может... Через двадцать минут модуль сообщил мне, что МРЭБ вполне ремонтопригоден, оборудование, кроме рубки, исправно, буксир заправлен и готов к работе. Начать ремонт рубки? Начать.
Через сутки я уже сидел в отмытой рубке буксира. До корабельного кладбища было тысяч пятнадцать километров. Всеми четырьмя манипуляторами МРЭБ держал здоровенную каменюку.
– Медленно начинай разгон, Стас. Даже не разгон, а просто неспешное движение. Помни, у пятого бакена ты должен пройти со скоростью тысяча двести метров в секунду. Я тебе заранее отметки скорости буду давать. Выше будет просто опасно для объекта. Наша задача чуть-чуть коснуться его и вышибить из-под прикрытия пушек, а не разбить, как яйцо для яичницы.
– Да помню я, помню... Начинаю разгон, тьфу ты, чёрт! Начинаю движение. Шурка, постоянно иди на "Пиле" рядом, считай маршрут и корректируй скорость. Всё корректируй! Любую мелочь!
– Понял, исполняю...
После восьмого бакена, отмеряющего по тысяче километров каждый, я отпустил каменюку из захватов. Буксир ушел вверх, а мой бильярдный шар неспешно покатил в цель. Но не точно. Все-таки первым шаром мы по лузе промахнулись. Мгновение, пока Шурка сосчитает поправку, секунда, пока он мне её передаст, еще секунда, пока я отреагирую... В итоге – промазали! Но опыт накопили. Вторая попытка... Она прошла гораздо лучше, с огоньком. Движение буксира стало ровнее, скорость равномернее, камень пошел точнее, но – увы! Мы попали, но попали всего лишь вскользь. Эсминец завращался, ушел вправо, но по задуманной трассе не полетел. Попытка номер три. Она удалась. Надо думать – третья попытка ведь! Идиотом надо быть, чтобы не суметь попасть! Искин разведчика успел на долю секунды поставить противометеоритный щит, эсминец мигнул после удара, пропал на пару мгновений из вида, потом вновь проявился и резво поплыл в нужный мне сектор тактического поля. Там я его и стреножил возле пыльного, побитого жизнью и метеоритами планетоида. На который потом аккуратно посадил с большим трудом добытого разведчика, прямо возле каких-то старых металлических обломков. Во главе дроидов ремкомплекса "Гонерио" я, как Чапай в конной атаке, с топотом помчался на приступ эсминца.
***
Так и приступаю. Девятый день уже. Аппаратуру я нашел, снял и перенес на "Пилу". Потом вдумчиво перебрал, протестировал и установил в рубке. Это был комплекс аграфов "Пелена" седьмого поколения. Не полный айс, конечно, но на шару вполне себе ничего. Достаточно сказать, что подобная аппаратура десятого поколения стоила, наверное, как бы ни дороже моей "Пилы". Вот. Но она, собака, – аппаратуру я имею в виду, – безбожно глючила. А я теперь сиднем сидел возле неё, нюхая испарения канифоли в паяльном автомате вместо аромата кофейного.
Встал, подошел к голографическому экрану во весь рост.
– Шурка, дай снова изображение...
Тихонько, на грани слышимости, загудел экран. На нем снова появилась моя копия.
– Включить режим невидимости, – с раздражением вслух скомандовал я.
И тут же пропал с глаз долой и с экрана вон. Скаф-невидимка работал как часы. Чего нельзя было сказать об аппаратуре маскировки "Пелена" длинноухих Винтиков и Шпунтиков. А ведь принцип-то один! Вздохнув, вернул видимость и опять полез в схему генераторов поля скафа, а потом в раскрытый кожух одного из блоков стойки с "Пеленой". К вечеру гений человека победил, и устройство заработало. Вроде бы. Я мигом нацепил свой инженерный скаф прямо поверх броньки-невидимки и устало выполз из "Пилы". В тридцати метрах от неё в пыли планетоида, беспомощно подогнув манипуляторы, на брюхе лежал молоток ремонтно-эксплуатационного буксира. А вот "Пилы" не было видно, ребята! Вместо фрегата на метровой высоте одиноко висел ярко светящийся люк нижнего шлюза! И всё! За ним, правда, еще метрах в пятидесяти, лежал выпотрошенный разведчик.
– Шурка, шлюз закрой! Сквозняк будет... – удовлетворенно скомандовал я.
Люк закрылся и исчез. Передо мной тускло светилась пыльная, изрытая небольшими кратерами поверхность планетоида.
– А ну, стань передо мной, как лист перед травой! – "Пила" появилась.
– Исчезни с глаз! – Фрегат пропал. Я довольно разулыбался.
