— Спокойно! — увидев, что молодой, так и не упав, начал в себя приходить и выпрямляться, поспешил успокоить его Длинный. — Мы вам не враги.
Раненый почти ничего не соображал, плавающим взглядом смотрел, и не факт, что вообще нас видел. А вот его носильщик на нас настороженным волком смотрел, но хоть ничего агрессивного больше пока не предпринимал.
— Вас кто-нибудь преследует? — закинув себе руку раненого на шею и ухватив его за пояс штанов, Длинный вопросительно посмотрел на «молодого», в то время как Алый, оказав ему в этом помощь, теперь пристально вглядывался в ту сторону, откуда эта парочка пришла.
«Молодой» отрицательно мотнул головой, внимательно осматривая нас, переводя взгляд с одного на другого, и особенно за мной присматривал. Но тут понятно, сначала я его пока непонято чем нанесенный удар сдержал, а теперь над его товарищем колдую, водя рукой над тугой повязкой, правда в этот раз без всяких внешних спецэффектов.
— Ничего страшного, — вынес я вердикт, закончив с диагностикой. — Ранение касательное. Два ребра чуть треснуло. Основная проблема в большей кровопотере, ну и саму рану или зашивать, или…
— Он кровью кашлял ночью, — перебил меня его товарищ.
— Уже всё откашлял, — махнул я рукой. — Поверхностный ушиб легочного сегмента, сейчас кровотечения нет.
— Ураган идет, — прервал наш консилиум Мамон, неожиданно возникнув рядом со мной.
Мы тут же замолчали и все дружно головы вверх задрали. Ну а там да, по люминесцентным небесам бежали огоньки протуберанцев, предвестники надвигающегося урагана.
— Ведун, Алый, ищите квартиру, — тут же скомандовал Длинный. — Мамон, ты со мной, прикрывай.
Легко сказать, ищите квартиру, попробуй ее еще найди в этом могильнике. Есть незапертые двери, но оттуда так несет, что… дверь торопливо захлопываешь и бежишь искать что-нибудь более подходящее.
От поиска меня отвлек свист, Алому повезло, в соседнем подъезде нашел свободную жилплощадь на третьем этаже, хозяева которой тут же на площадке валялись по всей видимости с соседями. Стараясь не дышать, аккуратно прошли мимо разлагающихся трупов, и вошли в квартиру, торопливо захлопнув за собой дверь. И хоть вонь всё равно чувствовалась, но дышать всё же можно было не кривясь.
Вовремя спрятались, в окно увидели, как ураган налетел, первым сильным порывом попытавшись деревья до земли склонить. Ну а потом загудело, на что мы уже не обращали внимания, давно привычное зрелище.
Пробежавшись по комнатам, увидел большой стол, заставленный горшками с уже практически высохшими цветами. Быстро составил их на пол, с Алым стол переставили по центру зала. Метнулся в спальню, там в шкафу нашел чистые простыни, ими стол застелил.
— Давайте его аккуратно сюда.
Все вместе подняли раненого и положили его на этот своеобразный операционный стол, на шатающихся ножках.
— Отдохни пока, — коснувшись его лба, лишил я, так понимаю, будущего своего пациента сознания.
В любом случае ему помогать придется, раз уже ввязались, теперь просто нужно понять: «Насколько помогать?» — но это сейчас разъяснится.
— Тебя как звать? — услышал, как Длинный принялся за допрос, замаскированный под разговор.
— Жека, — не стал играть в партизана и отмалчиваться товарищ раненого.
— Вовка, — представился в ответ Длинный, и сразу же и нас представил: — Серега, Серега, ну и другом твоим Саня занимается.
Я как раз обезболил место ранения и обработав перекисью водорода повязку, принялся всё нужное для предстоящей операции готовить, да руки тщательно мыть, ну и заодно кивком подтвердил: что да, я Саня.
— Это его во время вчерашней перестрелки зацепило?
— Да.
— А где именно замес был? А то нам в ту сторону нужно, семью друга проведать, а что там сейчас за обстановка мы не в курсе, как бы и самим под раздачу не попасть, сунувшись вот так, наобум.
Старший сын Талицкого, к которому мы и обещали заскочить, работал в центральном конструкторском бюро, ну и жил недалеко от места работы, в районе судостроительного завода, возле рынка.
— Дезертиры на Сормовской кондитерской фабрике засели, — тяжко вздохнув, Жека принялся более развернуто отвечать, поняв, что Вовка не отстанет и односложными ответами он уже не отделается. — У Лехи, — кивнул он раненого, — мать, одна его воспитывала, так они ее загребли, узнав, что она врач общей практики, и лечить может, и… да много чего может, опытная, стаж немалый. Ну и помимо его матери они людей нахватали. Мы сначала к ним сунулись, думали просто поговорить, да еле ноги унесли, эти придурки пьяные по нам стрелять начали. В полицию хотели обратиться, а нет уже полиции, здание полностью сожжено. Оттуда к спецам армейским направились… — махнул он рукой разочаровано. — Там тоже людей практически нет, еще до катастрофы часть из них куда-то услали, другая часть, опять же, уже сами куда-то подалась, нам не сказали куда, ну а оставшиеся закрылись на территории части с семьями своими и носу наружу не высовывают, так что там мы тоже помощи не получили, как и оружия, которое просили.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Услышав сказанное, я от удивления даже замер на миг и на парней посмотрел, ведь именно возле кондитерской фабрики рынок и находится, сразу за ним есть две «свечки» четырнадцатиэтажные, в одной из которой и жила семья старшего сына Талицкого. И не поэтому ли о нем ни слуху ни духу нет, что они тоже тем дезертирам попались?
Но, судя по виду Длинного, как он нахмурился, и сам всё прекрасно понимает, так что я вернулся к прерванному занятию, не став в разговор влезать. Тем более пропитанная кровью повязка уже отлипла, и я принялся ее срезать, открывая доступ к ране.
Не знаю, чем этого Леху зацепило, но бок ему распахало неплохо, хотя и ничего страшного нет. Прежде чем повязку накладывать, рану обработали, так что она чистая, хоть и воспаленная. Тут не только обрабатывать — шить сразу надо было, так что придется повозиться.
Жека же в это время рассказывал, как они собирались с родичами захваченных и просто неравнодушными людьми сами с освобождением пленных управиться. И даже одну из групп дезертиров удачно накрыли и нормальным оружием разжились, до этого у них только охотничье было. Потом, на следующий день, с уже нормальным оружием вторую группу перехватили и добытую у первой информацию перепроверили.
— Когда вторую группу дезертиров взяли, все проголосовали за то, чтобы в тот же день родных отбить, фабрику штурмом взять. Должно было у нас всё получиться, благо уже знали, где они захваченных людей держат. Спланировали вроде всё, ну и не по шаблону, рано утром или ночью, а нагло, посреди дня начали, когда они на самом расслабоне. В грузовик загрузились и поехали. Когда к фабрике приблизились, Леха, — кивнул он на раненого, — он на час раньше туда пробрался и из подствольника пост, расположенный в водонапорной башне, накрыл, ну а мы в это время на грузовике к самому забору притерлись, колючку брезентом накрыли и по крыше по перекинутым на ту сторону лестницам на территорию фабрики ломанулись.
— Подожди, — перебил Жеку Алый. — Сколько вас человек было, и сколько дезертиров?
— Нас пятнадцать человек собралось: у кое-кого тоже родных захватили, а кто, как и я, просто помочь знакомым хотел. Дезертиров же поначалу тридцать человек было, но восемь мы, когда они группы еще для поиска нужных им людей посылали, накрыли. Должно было двадцать два остаться.
— Я так понимаю у вас не получилось? — вернул в нужное русло разговор Длинный.
— Не получилось, — тяжко вздохнув, подтвердил Жека. — Больше на неожиданность надеялись, всё же мы ни разу не спецназ, ну и, судя по словам пленников, на их расхлябанность тоже. Но те твари, такое ощущение, будто нас ждали. Стоило нам на территорию фабрики перебраться и от забора чуть отбежать, как с крыши сзади стоявшей девятиэтажки нас из пулемета накрыли, да еще похоже и снайпер там был, парой они там сидели. Короче, придавили нас огнем: вперед бежать, подохнуть только, рванули обратно под защиту забора, но тут дезертиры на самой фабрике очнулись, ну и пошла для них потеха, живыми брать нас они и не собирались, как в тире принялись расстреливать.
