Анатолий еще решал, входить внутрь поезда или нет, когда Краб направил луч своего фонарика вдоль вагонов. Анатолий вздрогнул. Стальные двери подсобок никуда не исчезали, так же как и ящики рубильников. Их небрежно свалили в груду вдоль стены туннеля, загородив узкий проход. Анатолий вернулся к первому вагону и убедился: та же картина наблюдается и с другой стороны. Кто-то предлагал им одно из двух: либо перебираться через баррикады, либо пройти через вагоны поезда. Последний вариант попахивал ловушкой, но ползти но горам ржавого железа тоже не хотелось.
Анатолий предпринял все меры предосторожности. Чтобы освободить руки, фонарики прикрутили проволокой к стволам автоматов. Войдя в вагон, Анатолий поставил Михаила рядом, а Краба — сзади. Смешки и шорохи к этому времени стали чуть ли не привычным явлением. Анатолий уже не пытался поймать в круг света существ, издававших эти звуки. Они были достаточно хитрыми и подвижными для того, чтобы не попадаться людям на глаза. Главное сейчас было — пройти поезд насквозь, и Анатолий сосредоточился на том, чтобы не споткнуться о вздыбившиеся куски рваного линолеума на полу. Первый вагон остался позади. Без приключений удалось миновать второй и третий. Как только Анатолий протиснулся в четвертый, на крыше вагона послышались чьи-то шаги. Слишком легкие и быстрые для человека.
Анатолий рванулся к ближайшему окну и по пояс высунулся наружу На этот раз мутант не успел скрыться раньше, чем на него упал свет. Шарообразное существо, покрытое серой шерстью, завизжало, прикрывая лохматыми лапами глаза, затем подпрыгнуло, повисло под потолком туннеля, вцепившись в ржавые трубы сразу четырьмя конечностями, и, захихикав, стремительно рванулось в темноту. Это и есть «шерстуны»?
Мутанты пока не собирались нападать на людей, но как долго продлится перемирие? Возможно, они просто изучали незваных гостей, однако Анатолию не давала покоя мысль о заваленных боковых проходах. С какой целью их заставляли пройти через вагоны?
С проходом через поезд все тоже обстояло не очень-то гладко. Последний вагон оказался заваленным всевозможным хламом чуть не до потолка. На то, чтобы преодолеть баррикаду из ржавых труб, остатков сидений и поручней, ушло не меньше получаса. В таком положении члены отряда становились очень легкой добычей.
Когда впереди наконец замаячила дверь последнего вагона и пути за ней, Толя вздохнул с неподдельным облегчением. Несмотря на то, что стекло в двери было выбито, ее ручка была старательно обвита толстой проволокой.
Если раньше Анатолий не видел логики в действиях тех, кто завалил боковые проходы, то теперь стало очевидно: им хотели помешать пройти дальше. Очень неуклюже, неумело, но весьма настойчиво. Шерстуны, если это были они, пытались сделать из поезда пробку и заткнуть ею горловину туннеля. Их потуги казались смешными, но непонимание конечной цели тревожило.
Когда Краб распутывал проволоку, шорохи и смешки усилились. Дверь распахнулась, и Анатолий первым спрыгнул на пути. Луч фонаря вырвал из темноты не меньше десятка лохматых шерстунов, которые находились совсем близко. Несколько серых существ стояло на четвереньках и упершись передними конечностями в землю. Анатолий с трудом разглядел круглые, утопленные в шарообразном теле головы с большими, как у лемуров, глазами. Другие с поразительной ловкостью лазали по сводчатому потолку туннеля, спрыгивали на рельсы и опять взбирались по стенам на потолок. Все это происходило под аккомпанемент хихиканья — языка, на котором общались существа. Как только Анатолий сделал первый шаг, шерстуны бросились врассыпную и исчезли в темноте. Что они хотели сказать или показать людям? Почему изменили тактику и перестали прятаться?
Анатолий двинулся вперед и вскоре заметил на месте, где были существа, трещину в грунте. Шпала, когда-то находившаяся на этом месте, провалилась под землю и теперь висела на глубине трех метров, зацепившись за края разлома. Анатолий посветил вниз фонариком, но луч света не смог достичь дна. При всем этом трещина не представляла собой серьезной помехи. Ее с легкостью можно было перепрыгнуть. Анатолий поднялся и, пожав плечами, дал сигнал к продолжению путешествия.
В течение последующих десяти минут впереди никто не появился. Смолкли шорохи и хихиканье. Что произошло? Существа посчитали свою миссию законченной, и поэтому убрались известными только им ходами на свои подземные или наземные станции?
Анатолий решил, что приключений больше не будет, и про себя занес туннель, по которому они прошли, в список уже изученных.
Через минуту стало ясно — слишком рано.
Михаил вдруг уронил автомат, рухнул на колени и прижал руки к животу. Его вытошнило. Попытка встать, опираясь на автомат, успехом не увенчалась — ганзеец вновь упал. Рвота продолжалась до тех пор, пока Михаил не освободил желудок от всего, что съел на Молодежной.
Но и после этого он не встал. Анатолий переглянулся с Крабом. Они поняли друг друга без слов: если бы отравились похлебкой с грибами и свиным салом, плохо бы стало всем.
Михаил тяжело и часто дышал. На бледном лице его выступили капли пота. Анатолий хотел что-то сказать, но голова вдруг налилась свинцовой тяжестью, а к горлу подкатил ком, мешавший дышать. Он увидел, что и с Крабом происходит нечто подобное. Анатолий всеми силами старался удержаться на ногах, но они не держали. Фонарик выпал из рук и откатился к стене. Опираясь на руки, Анатолий смог немного привстать. Взгляд упал на огрызок фанеры, воткнутый в щель между трубами. На нем было что-то написано, но разобрать, что именно, Анатолий не мог.
Успел прочитать только слово «осторожно», а потом в глаза ударил яркий свет. Он исходил из дальнего конца туннеля. Таким освещением могли пользоваться только на очень богатой станции. Там, где не привыкли экономить на дизельном топливе. Это конечно же была станция Кольцевой линии. Цепляясь за стену, Анатолий наконец-то смог встать и пошел к выходу, опираясь на автомат, как на костыль. Стены туннеля словно расступились, и Анатолий с изумлением уставился на огромные хрустальные люстры, развешанные по всему потолку станционного зала. В каждой из люстр горело не меньше двух десятков лампочек. Такого расточительства Анатолию видеть не доводилось. Да и сама станция выглядела до того чистой, цивилизованной и ухоженной, что гостю невольно стало стыдно за свой вид.
— Торговля — двигатель прогресса, — сказал, улыбаясь, появившийся неизвестно откуда Михаил. — Сатанисты — славные ребята. Мы им оружие, они нам — горючее. Бывает, иногда бомжей им еще отправим, а то многовато их скапливается на наших станциях. Ганза — не резиновая. А на Тимирязевскую их сколько угодно влезает почему-то, хе-хе. Зато оглядись вокруг — электричество, свет, тепло. Ци-ви-ли-за-ция!
Толя изумленно смотрел на разговорившегося вдруг ганзейца. Услышать от него такую долгую тираду было совершенно неожиданно — как в анекдоте про собаку, которая вдруг ответила своему хозяину на риторический вопрос. Михаил тем временем продолжал:
— Мы очень дорожим нашими отношениями с Тимирязевской. Поэтому, по просьбе наших уважаемых партнеров, я должен вернуть тебя обратно на эту чудесную уютную станцию. Дружба дружбой, а бизнес бизнесом. Вас уже ждут!
Анатолий увидел стоявшую на путях мотодрезину. На ней со скучающим видом сидели Коготь и Харон. Слепец первым почувствовал приближение Анатолия и погрозил ему пальцем с длинным желтым ногтем:
— Забыл ты, бродяга, что слепые видят сквозь землю! Думал убежать от старика… Нет уж. Бафомету обещана жертва, и он ее ждет… Обманывать грешно!
Старик надтреснуто рассмеялся.
Коготь ничего не сказал, а просто подвинулся, освобождая Анатолию место рядом с собой. Следующим, кто спрыгнул с платформы на пути, был Мобат. Заметив удивленный взгляд Анатолия, он улыбнулся:
— Меня приняли за мертвого, но я вовремя очнулся и не позволил себя закопать.
Мобат уперся в дрезину руками и принялся ее толкать, а Коготь с мрачным видом пояснил:
— Кто просил портить двигатель? Сейчас бы прокатились с ветерком, а так… Можем, чего доброго, на торжество не успеть.
Анатолий тщетно силился понять, что происходит. События развивались так стремительно, что уследить за ними было невозможно. Как он попал на эту станцию? Куда подевался Краб и почему он возвращается на Тимирязевскую? Анатолий попытался отыскать хоть одно нормальное звено в этой цепочке дикостей и понял, что все пошло наперекосяк после фанерного прямоугольничка с надписью «Осторожно!». Он не соблюдал осторожность, о которой своим хихиканьем предупреждали шерстуны, и поэтому вновь оказался в плену.
Ритмично поскрипывая, дрезина катила к Тимирязевской. Анатолий чувствовал такое безразличие к происходящему, что решил не искать ответов на вопросы, а отдаться на волю течения и ждать, чем все кончится. Вотчина сатанистов встретила дрезину криками, от которых у Анатолия зазвенело в ушах. Он машинально забрался на платформу и поплелся в конец станционного зала — к трем крестам. Возле них возился со стальной бочкой человек в ядовито-зеленом костюме и широких красных штанах. Он старательно подливал топливо в пересохшие черные лужи. Краб, невесть как оказавшийся на станции, обернулся, вытер тыльной стороной ладони испачканный в солярке лоб и встал к одному из крестов. Анатолия заставили стать ко второму. Подпрыгивая так, что из-под балахона были видны желтые узловатые колени, примчался Харон с двумя веревками. Как всегда, что-то бормоча себе нос, он привязал пленников к столбам. Сбегал к костру и швырнул в лужи солярки по пылающей головне. Сквозь языки пламени Анатолий увидел лицо Когтя. Тот вытянул руку и, указывая на Анатолия, громко произнес:
