Ли пришла к церкви, не отдавая себе отчета, что искала ее. Остановившись у калитки, она легко открыла ее, вошла на церковный двор и перекрестилась.
Капелла Пресвятой Девы Недр стояла на старом месте: врытая в крутой склон на границе дна высохшего доисторического озера, на котором был построен Шэнтитаун, и холмов, среди которых располагались родильные лаборатории и шахты вольноопределяющихся. Дверь была открыта. В конце сумеречного нефа, словно дневной свет в конце штольни, матовой белизной светился Камень Девы Марии.
Что-то на церковном дворе сильно резало глаз и не отвечало детским воспоминаниям Ли: осыпающаяся побелка на стене дома священника, дешевая пенопластовая изоляция вокруг плохо подогнанных окон, слишком яркие искусственные цветы, пятнистый слоистый пластик надгробий, покоробленный кислотными дождями, на воздействие которых он не был рассчитан. И эта картина сначала отвлекла ее внимание от необычной особенности этого церковного двора – все покоившиеся здесь были удивительно молоды.
Она прошлась по рядам могил, читая даты рождения и смерти. Тридцать пять. Тридцать четыре. Двадцать четыре. Восемнадцать. А были еще и детские могилки, еле видневшиеся из-под серо-зеленых пучков кислородотворных водорослей.
Она натолкнулась на могилу, которую искала, совершенно случайно. И как только она увидела ее, то поняла: о чем бы она ни думала, что бы ни говорила себе, она не была готова к этой встрече. В действительности она все еще никак не могла поверить, что ее отец давно уже умер.
Ну, а могила – вот она. Джил Перкинс. И даты под его именем. Он умер в тридцать шесть лет. Значит, старый, изношенный, покрытый шрамами отец, которого она помнила с детства, был моложе, чем она сейчас.
– Вам чем-нибудь помочь? – спросил у нее за спиной мужской голос.
Она обернулась, глубоко вздохнув.
Это был священник. Молодой. Спортивного вида. Не местный. С интересом в горящих глазах. У него было умное отзывчивое лицо молодого человека, доверявшего людям. Возможно, он закончил семинарию всего года два-три тому назад, здесь впервые встретился с нищетой и чувствовал себя как на передовой, борясь со злом. Ли хорошо знала таких. Они делали много полезного, но были временными на неродной планете Мир Компсона: прибывали на год, или два, или десять и в конце концов всегда отправлялись на космодром в Хелене и летели домой на скачковом корабле. Ли не могла осуждать их за это решение.
– Я… я просто гуляла, – ответила она. – Просто искала.
– Вы знали его?
– Что? Ах, да… Немного.
– Пятнадцать лет прошло, а его все навещают. Должно быть, он заслужил, что люди не забывают.
– В нем не было ничего особенного, – сказала Ли.
– Вам виднее, – улыбнулся священник.
Она взглянула на его честное лицо. Она не помнила его. И он не мог помнить ее или слышать о ней. Слава Богу, он был моложе ее. Почему бы и не попытаться?
– И кто же его посещает? – спросила Ли между прочим.
– Одна женщина… Ох, я не могу вспомнить, как ее зовут. Она перешла в другой приход до того, как я попал сюда. Блондинка, – улыбнулся он. – Настоящая ирландка. Высокая. С меня ростом.
Священник поднял свою правую руку, и Ли поняла, что он хотел сказать, до того, как он открыл рот.
– У нее не было части пальца.
– Потеряла его в Лондондерри, – тихо сказала Ли. Эти вырвавшиеся слова она произнесла с акцентом, от которого так старательно избавлялась последние десять лет. Ей даже показалось, что их произнес кто-то другой. Кто-то, чье лицо она должна была помнить.
– На самом деле? Она из ИРА? Вот это да, – покачал головой священник. – Упрямые ребята. Подумать только, что было бы, если бы ООН сдалась и позволила им остаться там.
– Да, действительно.
Ли снова взглянула на надгробие. Начало моросить. Капли дождя покрыли пятнами пластиковую поверхность таблички, расплывшись по ней чернильными подтеками. Ее зазнобило, и она подняла воротник.
– Я могу передать ей ваше имя, – сказал священник. – Если вы хотите поговорить с ней.
Ли затаила дыхание, ее сердце стучало.
– Нет. Я не знаю. Не надо. – Она сглотнула. – Я сомневаюсь, что она даже вспомнит меня. И какой прок ворошить старые воспоминания? Иногда людям стоит просто плыть по течению.
Маккуин встретил Ли у выхода после прилета челнока. Он выглядел бледным и расстроенным.
– Боже, – сказала она, увидев его лицо. – Что случилось?
– Гоулд. Она пропала.
– Когда?
– Два-три часа тому назад.
Ли прошла мимо него и направилась в сторону штаба.
– Три часа – это еще не конец света, Маккуин. Она не могла далеко уйти.
– Может быть, и больше трех… Она обернулась.
– Как дольше? – спросила она медленно и отчетливо.
– Извините, – жалобно сказал Маккуин. – Я… она отправилась спать вчера вечером, а утром, хотя и не пошла на работу, пользовалась электричеством, водой, воздухом. Она входила в сеть. Мы следили за тем, с кем она связывалась. Никто не заметил, чтобы к ней кто-нибудь приходил. И я никогда не догадался бы, пока сам не увидел, что на самом деле она ни с кем не соединялась. А она ни с кем и не соединялась. Они просто использовали ее домашнюю систему, чтобы мы поверили, что она была дома.
Точно так же Ли использовала систему Шарифи, чтобы связаться с офисом Гоулд. Это совпадение? Шутка? И если нет, то тогда что, черт возьми, эта Гоулд задумала?
– Маккуин, почему ты не позвонил мне сразу же, как обнаружил, что она пропала?
– Я звонил, я пытался. Вы… Вы были вне доступа.
Конечно. Она была в старом городе, в Шэнтитауне.
Она предалась воспоминаниям, оставив неопытного мальчишку отвечать за все, когда расследование разваливалось. И вот вам, пожалуйста, результат.
– Может быть, вам войти в поток и попытаться найти ее? – сказал Маккуин, – Я… Я такой медлительный. Может, вам что-нибудь удастся. Вот поэтому я и пришел встретить вас.
– Хорошо, – сказала Ли. – Но только не здесь. Не на людях.
Когда они добрались до штаба, дежурный офицер ждал ее, желая доложить ей о чем-то. Она прошла мимо, не обратив на него внимания, жестом приказав Маккуину зайти в ее кабинет.
– Хорошо, – сказала она ему, усаживаясь за стол, который она хотела бы и дальше называть столом Войта, потому что не собиралась задерживаться здесь надолго. – О каких временных рамках мы говорим? Когда фактически ее видели в последний раз?
– Вчера вечером, в двенадцать часов по времени Кольца.
– Боже, – сказала Ли, но, взглянув на огорченное лицо Маккуина, не стала продолжать.
Это была понятная ошибка, хотя и серьезная. Но сейчас не следовало заниматься взаимными обвинениями, а нужно было исправлять ее, пока возможно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
