во всяком случае его губы сложились в подобие улыбки. Улыбались ли при этом его глаза, Вик не знала. И тут снова вспомнилось значение имени Маркуса — храмовники, принося свое сердце на алтарь храма, сами выбирают свое новое имя. Война. Маркус — значит «война».
— Простите, не привык иметь дело с детьми. Значит, рекомендательное письмо больше не требуется, нера Ренар?
— Нет, — старательно бесстрастно сказала Виктория — её рассердила выходка инквизитора. — Но я вам благодарна за помощь с проклятьем — мы и предположить не могли, что на Полин есть проклятийные плетения. И… Присаживайтесь, раз уж прогнали Полин с её места.
Отец Маркус, растеряв всю свою мягкость и схожесть с Дрейком, качнул головой:
— Лгать инквизитору последнее дело. Вы знали про проклятье, но не бойтесь — это тайна не шагнет дальше меня, я же духовное лицо. Вам не о чем беспокоиться. — он сел в кресло, широко расставив ноги. Поза тоже может многое сказать о человеке… Маркус, при всей его внешней мягкости, мягким не был.
Вик не стала отвечать ему, грубо поменяв тему:
— И все же возвращаясь к гогглам…
Отец Маркус снова стал мягчее мягкого, словно не он только что напугал Полин:
— Тут слишком ярко для меня. — он качнул головой вверх: — сложно переношу прогресс и газовое освещение.
Лакей Джон, все это время стоявший, как и положено, у дальней стены, сложив руки перед собой, по просьбе Вик повернул выключатель, перекрывая газ. Сразу стало темнее — солнце только-только вставало, еще не зная, остановит оно сегодня свой бег или продолжит, как делало это из года в год. Лился скудный свет из мозаичных окон, трещало пламя в двух каминах сразу.
— Так пойдет, или еще попросить закрыть окна? — спросила Вик.
Вместо ответа отец Маркус стащил с себя гогглы. Глаза у него оказались алые. Альбинос. Что-то подобное Вик и ожидала после просьбы погасить свет.
— Не испугал? — приторно-сладко улыбнувшись, спросил отец Маркус. Несмотря на цвет глаз, выглядевших слишком инфернально, взгляд у него был умиротворенным. Или хотел таким казаться.
— Нет, — односложно ответила Вик — она еще помнила, как он напугал Полин. Ведь все можно было сделать не так. Можно было предупредить девочку. Можно было её не пугать.
— Не бойтесь — я приехал не из-за вас.
— Я в это должна поверить?
Отец Маркус снова улыбнулся, но столько искренности было в его улыбке Вик не знала.
— В Аквилите меня ждут другие дела, а не вы.
Вик не удержалась от шпильки:
— Карамельку? — Его голос сейчас откровенно напоминал голос Дрейка. Этот Маркус хорошо подготовился.
— Простите? — Маркус не понял её, наклоняя голову на бок. — Не ем. Не сластена.
— Это вы зря, отец Маркус.
— Я не совсем понимаю вас… Но вам нечего беспокоиться — я тут не из-за вашего дара.
Вик прищурилась:
— Тогда почему вы тут?
— Мне сообщили, что вы стали жертвой нападения карфианина. Я почти год жил в Карфе, я знаю, что это значит.
— И что же…?
— Вас перепутали со мной. Малышка, закрой-ка ушки — это не для тебя…
Полин вопросительно посмотрела на Вик, и та кивнула. Девочка вздохнула и зажала уши ладонями. Вик хотелось ругаться — Маркус тщательно копировал Дрейка. Только про грехи не упоминал.
Отец Маркус продолжил, словно издеваясь:
— Мышка, помни: подслушивать — это грех… — он подмигнул замершей Полин, а потом еле слышно произнес уже только для Вик: — В Карфе считают, что плоть и особенно кости альбиносов, лечат все болезни. Абсолютно все.
— И…?
— И, видимо, вами собирались кого-то лечить. Не смотрите так, я тоже пострадал от рук охотников за альбиносами, как и вы…
Вик старательно рассматривала отца Маркуса — он или лгал, или она что-то не понимала: руки и ноги у него были на месте…
— Смелее в своих предположениях, — явно подначивал её отец Маркус. Взгляд Вик вновь скользнул от макушки до пяток, замирая на животе, скользнул чуть ниже… Она залилась румянцем, сразу от кончиков ушей и до шеи — будь она нериссой, то и не поняла бы, что могли забрать у Маркуса, раз все конечности на месте. Маркус же, оценив её смущение, рассмеялся — ему явно понравилась её реакция:
— Пожалуй, вам все равно не угадать.
— Отец Маркус…
— Простите мой маленький грех — люблю пошутить. Но, честное слово, я пострадал от рук охотников за альбиносами больше, чем вы. Прошу, ближайшее время, будьте крайне осторожны и внимательны. Не выходите из дома в одиночестве. Это касается и нера Мюрая. И запомните: никогда! — он даже паузу сделал и повторил: — Никогда не смотрите в глаза бокору! Бокор — это карфианский маг, точнее колдун. Бокоры умеют красть души через взгляд, и я не лгу. Это, действительно так. Завладев же душой, бокор может её потом вселить даже в мертвое тело, да и других вариантов для служения пойманной души много, очень много. Берегите себя и своих близких.
— И долго мне так беречься? Сидя дома преступника не остановишь.
— Чуть-чуть потерпите. Терпение — это добродетель. А я пока заменю вас и побуду приманкой для бокора. В общем-то… Это все, зачем я приходил к вам. — Он легко встал, надел гогглы и склонился в легком поклоне: — еще увидимся, нера Ренар, нерисса Полин… Пусть солнце не остановится.
Вик отозвалась, только тепла в её голосе не было:
— Пусть дальше бежит по небу.
Он ушел. Джон закрыл за ним дверь, еще и знак от сглаза сделал — инквизиторов многие не любят.
Полин нервно пошевелилась на коленях у Вик:
— Можно… Я пойду?
— Тебе нехорошо, Полин?
— Я… устала, — с робкой улыбкой сказала девочка. — Это же хорошо, да? Если я устала, то я чуточку жива…
Вик оглянулась на лакея. Джон тут же направился к Вик:
— Нера Ренар, я провожу Полин в детскую и прослежу, чтобы няня ею занялась.
— И позовите к ней нера Деррика.
— Конечно, — склонил голову Джон. Он присел на корточки возле Полин и спросил: — поиграем в лошадку? Или прокатишься на руках?
Полин захлопала в ладоши:
— В лошадку! В лошадку!
Джон легко закинул девочку себе на шею и, старательно не глядя на Поттера, «поскакал» с Полин на второй этаж под её заливистый хохот.
Поттер сам принялся по новой зажигать бра на стенах.
Вик откинулась на спинку кресла. Вроде, визит отца Маркуса и не был плохим, но… Ощущение, что она что-то не поняла, не успела осознать, не уловила в его словах, не оставляло Вик. Она снова и снова с закрытыми
