в аптеку, где сам всё покупает. Даже не смотрю в его сторону.
— Отвези меня домой, пожалуйста. Спасибо за помощь.
Словецкий молча выезжает в сторону дома. Своего.
— Марк, я к себе домой хочу.
— Там тоже твой дом.
— Нет, Марк. Это твоя квартира. Я хочу к себе. Мы всё решили, вроде бы.
— Это ты всё решила. Я ничего не решал.
Сдаюсь, молча сидя до дома. Пусть делает, что хочет. Говорить я с ним не собираюсь.
Оказавшись в квартире, меня пробивает на слёзы, когда я вспоминаю наш последний день здесь.
— Чш-ш-ш, — гладит, пока несёт до дивана. — Сейчас всё сделаю.
Несёт таблетки какие-то с водой, и я молча глотаю одну за другой. Задрав джинсы, делает мне компресс, и я откидываюсь на гору подушек полусидя, чтобы не так сильно тошнило. Закрыв глаза, надеюсь, что скоро шум в ушах пройдёт.
— Возьми кофе, — тянет Марк мне кружку. Кофе. Знает, что от него мне легче.
Не спеша пью, прислушиваясь к ощущениям.
— Легче?
Отрицательно киваю, чувствуя, как стекают слёзы.
— Отвези меня ко мне.
Словецкий садится рядом, прижимая к себе. Нежно целует и гладит.
— Нет. Не отдам. Не повезу.
— У тебя раздвоение? Ты сегодня что говорил?
— Что я говорил?
— Марк, если у тебя были мысли отказаться от меня, то они будут возвращаться постоянно.
— У меня не было таких мыслей. Я думал о том, как мне научиться держать себя в руках.
— Здорово, что ты меня предупредил о том, что тебе нужно время. Нет, Марк, серьёзно, если тебе так плохо, то лучше расстаться, пока не стало совсем поздно.
— Заметь, это ты уже в который раз говоришь, Дана. Я всего лишь думал о том, как не вредить тебе.
— Оставив меня в одиночестве, но продолжая следить? Спасибо, у тебя отлично получается, — ехидно говорю.
Хотя какое ехидство, сил не было ни на что, если честно. Я очень переживала за ногу и дальнейшие занятия.
— Дана, прости, — словно дышит мной Марк. — Я не знаю, что мне делать.
— Я тоже не знаю, Марк, что нам делать, — устало выдыхаю. Все мои слова и речи бесполезны.
Предательство Николь настолько въелось ему под кожу, что я ничего не могла с этим сделать.
Мы так и сидим, не двигаясь. В конце концов я говорю:
— Я хочу спать. Давай мы поставим наши отношения на паузу, оба подумаем.
— Нет. Никаких пауз.
— Марк, я три дня сходила с ума, но не беспокоила тебя.
— И о чём ты собралась думать?
Молчу. О чём? Сама не знаю. Я ведь сейчас просто хочу назло сделать, чтобы тоже мучился.
— Можешь меня до утра оставить? Я сейчас эмоционально нестабильна.
— Хорошо, — спокойно соглашается Марк. — Завтра никуда.
— В университет поеду.
— Дана…
— Поеду.
Марк тяжело вздыхает. Уносит меня в комнату на руках. Попросив звать, если что-то будет необходимо или мне станет плохо, спускается вниз. Вижу сквозь перила, что он садится с ноутбуком что-то делать. Красивый. Серьёзный. Почему у нас так? Что за эмоциональные качели? То всё сладко, то вот.
Полночи изучаю потолок глазами, думая о том, что делать дальше. Я люблю его больше жизни. Но и от своей жизни я не хочу отказываться. Менять себя не входило мои планы, как и ломать его. Компромисса здесь нет. Марк всегда будет хотеть закрыть меня ещё дальше, ещё большим количеством замков. А я не смогу взаперти. Нужно научиться принимать друг друга такими, какие мы есть, но это приводит к скандалам. Что делать?
Не найдя ответа, я вырубаюсь. Сон беспокойный, я то и дело подскакиваю. Боль так и не прошла, как и тошнота, поэтому, намучившись, я встаю. Умываюсь и тихо бреду к Марку, спящему на диване. Мужчина крепко спит, видимо, тоже намучившись от раздумий. За эти дни он немного осунулся и, видимо, много курил. Я заметно успокоилась со вчерашнего вечера, поэтому ложусь рядом, слушая самый любимый звук — его сердцебиение.
— Что такое? Тебе плохо?
— Спи, — прошу Марка. Он кладёт руку мне на талию, снова проваливаясь в сон.
Пусть поспит ещё хотя бы пару часиков. Вижу, как он устал. Я даже сама засыпаю более-менее спокойно, как звонит будильник. Поднимаю глаза на Марка, и он уже не спит.
— Тоже потолок нравится?
— Огонь вообще, — смеётся хрипло Словецкий. — Ну что, о чём с собой договорилась?
— Ни о чём. А ты?
— Тоже.
Снова молчим.
— Надо собираться, — пытаюсь встать, но Марк тянет меня обратно.
— Дан, прости. Я не должен был пропадать без предупреждения. Я не смогу без тебя в трезвом уме.
— Три дня смог.
— Я знал где ты и что ты.
— Но не знал как я. Марк, кого мы обманываем? Так и продолжится ведь.
Мы оба понимали, что нужно принимать какое-то решение, что-то делать.
— Что ты предлагаешь?
— Паузу. Может быть, ты поймёшь, что тебе проще без меня? — усмехаюсь, сама боясь этого.
— Ты так хочешь эту паузу?
— Я не хочу постоянно ругаться, Марк. А за одну ночь хороших мыслей в голову не дождёшься. А так мы не будем мешать друг другу думать.
— Вот итог моей тишины, — касается ноги Словецкий.
— Это я не рассчитала.
— Угу. Я сегодня вечером уезжаю на пять дней. Вот тебе время на подумать о чём ты там хотела. Но учти, что если ты решишь бросить меня — сразу нет. Я тебя к батарее прикую.
Это вызывает лёгкую улыбку. Мы собираемся, и Словецкий отвозит меня на учёбу, сообщая, что Артём едет с ним, а у меня будет водитель, так как сама водить машину я не могу. Целую Марка на прощание, а потом еле сдерживаю слёзы. Что за идиотские эмоциональные качели. Занятия в детском доме
