- Вы исполните мою просьбу?
- Возможно. - Лансель просил, чтобы в следующем бою ему позволили командовать собственным отрядом. Превосходный способ умереть, еще не отрастив как следует усов, но юные рыцари всегда считают себя непобедимыми.
Отпустив кузена, Тирион задержался и поставил на алтарь Воина свечу, зажженную от другой. "Храни моего брата, ублюдок этакий, - он ведь один из твоих". Вторую свечу он поставил Неведомому - за себя.
Ночью, когда в Красном Замке погасли огни, к нему в покои пришел Бронн. Тирион запечатывал письмо.
- Отнесешь это сиру Джаселину Байвотеру, - сказал карлик, капая золотым воском на пергамент.
- А что там написано? - Бронн читать не умел, поэтому задавал беззастенчивые вопросы.
- Что он должен взять пятьдесят своих лучших мечей и произвести разведку по Дороге Роз. - Тирион приложил свою печать к мягкому воску.
- Станнис скорее уж приедет по Королевскому Тракту.
- Без тебя знаю. Скажи Байвотеру - пусть не смотрит на то, что написано в письме, и ведет своих людей на север. Надо устроить засаду на дороге в Росби. Лорд Джайлс через день-другой отбудет в свой замок с дюжиной латников, слугами и моим племянником. Принц Томмен может быть одет пажом.
- Ты хочешь вернуть парнишку обратно?
- Нет, пусть его отвезут в Росби. - Убрать мальчика из города - один из лучших замыслов Серсеи. В Росби ему не грозит опасность от бунтующих толп кроме того, его удаление затруднит жизнь Станнису. Даже если тот возьмет Королевскую Гавань и казнит Джоффри, у Ланнистеров все-таки останется претендент на престол. - Лорд Джайлс слишком хвор, чтобы бежать, и слишком труслив, чтобы драться. Он прикажет кастеляну открыть ворота. Войдя в замок, Байвотер должен разогнать тамошний гарнизон и остаться стеречь Томмена. Спроси его, как ему нравится сочетание "лорд Байвотер".
- "Лорд Бронн" еще лучше. Я бы тоже мог постеречь мальчонку. Я качал бы его на колене и пел ему колыбельные, раз за это лордом делают.
- Ты нужен мне здесь. - (И своего племянника я тебе не доверю). - Случись что-нибудь с Джоффри, вся надежда Ланнистеров на Железный Трон окажется в слабых ручонках Томмена. Золотые плащи сира Джаселина сберегут мальчика, а наемники Бронна вполне способны продать его врагу.
- А как новый лорд должен поступить со старым?
- Как угодно, лишь бы кормить его не забывал. Я не хочу, чтобы Джайлс умер. - Тирион вылез из-за стола. - Моя сестра пошлет с принцем одного из королевских гвардейцев.
Бронна это не встревожило.
- Пес - телохранитель Джоффри и не оставит его, а с остальными золотые плащи Железнорукого уж как-нибудь управятся.
- Скажи сиру Джаселину: если дело дойдет до драки, на глазах у Томмена никого убивать нельзя. - Тирион накинул тяжелый плащ из темно-бурой шерсти. У моего племянника нежное сердце.
- Ты уверен, что он Ланнистер?
- Ни в чем я не уверен, кроме зимы и войны. Пошли. Я проеду с тобой часть пути.
- К Катае?
- Слишком ты много обо мне знаешь.
Они вышли через калитку в северной стене. Тирион пришпорил лошадь каблуками и поскакал по Дороге Тени. Несколько фигур шмыгнуло во мрак, услышав стук копыт, но напасть никто не осмелился. Совет подтвердил и продлил его указ: всякому, взятому на улице после вечернего звона, грозила смерть. Эта мера немного умиротворила Королевскую Гавань и вчетверо сократила число трупов, находимых утром в переулках, но Варис сказал, что народ клянет Тириона за это. "Им бы спасибо сказать мне за то, что они живы и могут ругаться". На улице Медников их остановили двое золотых плащей, но, увидев, кто едет, извинились перед десницей и пропустили. Бронн повернул на юг к Грязным воротам, и они расстались. Тирион продолжил путь к Катае, но терпение вдруг изменило ему. Повернувшись в седле, он оглядел улицу - за ним никто не следил. Все окна были темны или плотно закрыты ставнями, и только ветер свистал в переулках. Если Серсея и послала за ним соглядатая, тот скорее всего прикинулся крысой.
- А, пропади все пропадом, - проворчал Тирион. Предосторожности обрыдли ему. Он развернул и пришпорил коня. "Если позади кто-то есть, посмотрим, как он за мной угонится". Он несся по лунным улицам мимо темных извилистых закоулков, цокая по булыжнику, спеша к своей любви.
Постучав в ворота, он услышал из-за утыканных пиками стен слабую музыку. Один из ибенессцев впустил его. Тирион отдал ему коня и спросил:
- Кто там у нее? - Оконные ромбы зала светились желтым, и мужской голос пел.
- Какой-то толстопузый певец.
Пока Тирион шел от конюшни к дому, звуки стали громче. Он никогда особенно не любил певцов, а этот, хоть и невидимый, нравился ему еще меньше всех остальных. Когда Тирион толкнул дверь, мужчина умолк.
- Милорд десница, - пробормотал он, преклонив колени, лысеющий и пузатый. - Какая честь.
- Милорд, - улыбнулась Шая. Тирион любил ее быструю искреннюю улыбку, так шедшую к ее красивому личику. Шая облачилась в свои пурпурные шелка и подпоясалась кушаком из серебряной парчи. Эти цвета тоже шли к ее темным волосам и гладкой молочной коже.
- Здравствуй, милая, - а это кто такой?
- Меня зовут Саймон Серебряный Язык, милорд, - отозвался певец. - Я и музыкант, и певец, и сказитель...
- И набитый дурак к тому же. Как ты назвал меня, когда я вошел?
- Я только... - Серебро Саймонова языка, видимо, обратилось в свинец. - Я сказал "милорд десница, какая честь...".
- Умный притворился бы, что меня не узнал. Я, конечно, понял бы, что это притворство, но вид сделать стоило. А теперь что прикажешь с тобой делать? Ты знаешь мою милую Шаю, знаешь, где она живет, и знаешь, что я навещаю ее по ночам.
- Клянусь, я никому не скажу...
- В этом я с тобой согласен. Доброй тебе ночи. - И Тирион повел Шаю вверх по лестнице.
- Боюсь, мой певец никогда уже не будет петь, - поддразнила она. - Со страху лишился голоса.
- Наоборот - страх поможет ему брать высокие ноты. Она закрыла за ними дверь спальни.
- Ты ведь ничего ему не сделаешь, правда? - Шая зажгла ароматическую свечу и стала на колени, чтобы снять с него сапоги. - Его песни помогают мне коротать ночи, когда тебя нет.
- Хотел бы я бывать здесь каждую ночь. - Шая растерла ему ноги. - Хорошо он хоть поет-то?
- Не хуже других, но и не лучше.
Тирион распахнул ее платье и зарылся лицом в ее грудь. От нее всегда пахло чистотой, даже в этом городе, похожем на грязный хлев.
- Оставь его при себе, если хочешь, только не отпускай никуда. Я не хочу, чтобы он шлялся по городу и сеял сплетни в харчевнях.
- Не отпущу, - пообещала она.
Тирион закрыл ей рот поцелуем. Довольно с него было разговоров - он нуждался в том сладостно-простом блаженстве, которое находил меж ее ног. Здесь ему по крайней мере были рады.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
