Тот в ответ, брызгая слюной (брыли у него и правда болтались, как у бульдога), зашипел:
— Пить меньше надо, правила уже два месяца как изменились.
— Хочешь сказать, можно с оружием? Ну, тогда держись!
Он выхватил стилет и бросился на Булля. Тот зарычал, раскинув руки, на которых появились перчатки с ножами типа росомаховских. Толпа взревела еще громче, делая ставки уже на этих бойцов.
Судя по физиономиям и манерам, контингент в городишке собрался еще тот. Создавалось впечатление, что завсегдатаи из «Темной личности» перебрались сюда в полном составе. Бандитское гнездо, одним словом.
Я раздраженно отвернулся от драки и осмотрелся. Оп-па! А вот и мой подопечный!
Лотрес топтался возле одной из телег, покупая, к моему изумлению, дешевенькие бусы, браслеты и прочую ерунду. Не дожидаясь, чем закончится стычка между скорпионом и бульдогом, я стал осторожно пробираться к нему.
До Рыжего оставалось не больше пяти метров, когда я увидел, что на его мешке появился тонкий разрез, растущий прямо на глазах. Вор, причем в невидимости! Похоже, орудует заточенной монетой. Вот это наглость, покушается на моего персонального пациента! Хорошо бы отвесить наглецу пенделя, но тогда слетит инвиз. Поэтому, подойдя, я просто дернул за лямку мешка и тут же отскочил в сторону.
Лотрес моментально развернулся, раскинул руки, и я увидел, как напряглись жилы на тыльной стороне ладоней, сжимающих воздух. Прошло секунд двадцать, и рядом с ним материализовался невысокий худощавый парнишка-элгион. В лохмотьях, с подбитым глазом.
На Лотреса было страшно смотреть. Взгляд горел бешеным огнем, лицо перекосилось от ярости.
— Отдавай, что украл! — в гневе заорал он.
Незадачливый воришка, которого звали Нав, испуганно затряс головой.
— Я нет… Я не успел… У меня ничего…
Лотрес шлепнул его ладонь на прилавок и с размаху пригвоздил кинжалом. Нав завопил на всю округу, лицо его из бронзового превратилось в белое. От других телег стал подтягиваться народ, привлеченный движухой. А я, чтобы не быть зацепленным кем-нибудь из зевак, отошел подальше.
— Отдавай, сволочь одноухая!
— Я не одно… — проблеял Нав.
Не дав ему договорить, Лотрес выдернул кинжал, рубанул возле головы парня и снова вонзил его в ладонь. Ухо, описав в воздухе дугу, под восторженный гул толпы пельменем плюхнулось к ногам зевак. Все произошло настолько быстро, что воришка даже не успел отдернуть руку.
— Ухо! Мое ухо! — заорал он. Свободной ладонью он инстинктивно зажал рану, пытаясь остановить хлеставшую кровь. — Кинжал… кинжал убери… Больно!
Жестко… Походу, Лотрес настоящий садист, словно в Пустошах сам частично стал зверочеловеком.
— Ну! Долго мне ждать⁈ — требовательно рыкнул он.
Парень, дрожа всем телом, неуклюже сдернул с плеча мешок и кое-как, одной рукой, высыпал содержимое на прилавок.
— Вот, вот, бери все… Бери… Только отпусти…
— Придурок! — гаркнул кто-то из толпы. — Думать надо, на кого прешь. Это же сам малыш Лотрес!
— И его! — Рыжий ткнул пальцем в убогий кошель, висевший на поясе бедняги.
— Нет, пожалуйста… Там все, что у меня есть. Я же сдохну с голоду! Пожалу…
Вместо ответа Лотрес повернул рукоять кинжала, прибившего ладонь Нава к прилавку, и тот завопил громче прежнего.
— Бери, бери, ради Теодара! Только отпусти!
Трясущейся рукой он сдернул кошель и сунул своему мучителю. Лотрес резким движением вытащил кинжал, зеваки расступились, и неудачливый воришка с воем убежал, оставляя за собой кровавый след.
— Привет, малыш Лотрес, — от толпы отделился мужичок средних лет по имени Нибель. в широкой рубахе и куцых штанах. Судя по всему, именно он назвал Нава придурком. — Давно ты у нас не появлялся.
Ага, малыш. Семидесяти лет.
— Здравствуй, — сухо ответил Рыжий, явно не пришедший в восторг от такого обращения. — Был тут, но тебя не встретил.
— Видать, я в Пустоши ходил.
Значит, забулдыга не врал, и местные действительно там бывают. А я-то думал, что туда, кроме моего подопечного, никто не суется.
— Надолго тут? — продолжал приставать Нибель.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Лотрес раздраженно мотнул головой.
— Нет.
Было совершенно ясно, что к разговору он не расположен. Собеседник тоже это понял и, покивав, растворился в толпе.
Люди тем временем стали расходиться — шоу-то кончилось. Лотрес двинулся вглубь рынка. Ну а я, само собой, за ним. Здесь народу было немного, и мне удавалось безопасно сопровождать его в инвизе, сохраняя некоторое расстояние.
Скрытность +1. Текущее значение: 25
Мы прошли с сотню метров, когда один из торговцев крикнул:
— Лотрес!
Я с удивлением посмотрел на него. Мантия, как у мага, и шляпа — широкополая, с пером. Забавный наряд.
— А, Перси, — откликнулся мой подопечный и подошел к нему. — Чего надо?
— В Пустоши идешь? — с надеждой спросил тот.
— Ага.
— Возьми заказ, а? Нужно пять пучков киматиса и три — кульки.
Лотрес нахмурился.
— Многовато, долго собирать придется. Что, ни у кого другого больше нет?
— Да их только ты и приносишь, — с нотками удивления в голосе ответил Перси. — То, что они тащат, годится только на самые простые зелья.
— Ладно, гони предоплату. По три серебряных за пучок сразу, и еще по три — когда вернусь. Ну и плюс свитки, само собой.
— С чего это? В прошлый раз пучки шли по две монеты. И без предоплаты. Тройной рост!
— Ты же сам сказал, что кроме меня их никто не приносит. Вот тебе и ответ.
Торговец обреченно вздохнул. Отсчитывая аванс, он искоса посмотрел на Лотреса.
— Когда пойдешь?
— Утром.
— Завтра в восемь в Пустоши уходит отряд гвардейцев. Это я так, к сведению.
Лотрес вскинул брови.
— Зачем?
— Тебе ли не знать, — хихикнул в ответ Перси. — Приговоренных закидывать.
— Ясно… — скривился Рыжий. — Вот с ними и пойду.
Сразу вспомнился рассказ Андреса о том, как стражники отправили шулера в Пустоши на смерть, будучи уверенными, что стены тюрьмы его не удержат.
Лотрес пересчитал деньги и, не удостоив торговца ни единым словом, двинулся дальше. Остановился еще у пары телег, потом направился вглубь поселения. Я тенью шел за ним.
Атлетика +1. Текущее значение: 31
Дома здесь не образовывали улицы, а располагались, насколько можно было понять в темноте, довольно хаотично. Лотрес миновал несколько зданий, обходя их то справа, то слева, и остановился у того, над входом в который висела вывеска:
Зеркало пограничья
Мой подопечный ногой распахнул дверь, и я вслед за ним просочился внутрь. Здесь стоял бедлам, достойный салунов из самых отвязных вестернов: с ором, мордобоем и звоном бьющейся посуды. Судя по количеству народа, заведение было популярно среди аборигенов. Ну правильно, чем еще развлечься привыкшим к экстриму головорезам. Основная масса посетителей была уже в значительной степени подогретости. Каждое необдуманное слово, каждое неверное движение, заставляло оппонентов вспыхивать, как сухую солому. А кто-то, похоже, специально искал приключений на пятую точку.
Лотрес невозмутимо уклонился от летящего табурета и, не обращая внимания на царящий вокруг кавардак, двинулся прямиком к стойке. За ней стоял олнейг лет сорока с маленькой лысой головой, насаженной на шарообразное тело. Светящийся над ней ник сообщал, что звали хозяина заведения Толстым Пью. Он цепким взглядом осматривал зал таверны и что-то старательно записывал, бормоча при этом себе под нос:
— Колесник — разбитый глиняный кувшин с вином. Большой… Витлар — оторванные перила… Стермяк… Люстру, люстру-то зачем! За все мне заплатите. По двойному тарифу. Или Тархан вас в порошок сотрет!
Когда Рыжий хлопнул ладонью по стойке, толстяк вздрогнул, но, подняв голову, расплылся в улыбке:
— Лотрес, ты снова с нами!
— Угу.
— Извини, друг, но твою любимую комнату на ближайшие две недели заняли.
— Ты же меня знаешь, Пью, я не привередливый. Мне только ночь перекантоваться, так что подойдет любая.
