магазинов, и можно ли вести себя, как единоличные торговки с колхозного рынка?
Далее плавно перешёл на обычную лекцию о будущем торговли, о магазинах самообслуживания и рассказал, для наглядности, о должности «продавец-консультант».
– Стоит производству товаров народного потребления выйти на уровень спроса, других продавцов не останется. Будут только продавцы-консультанты. – добивал я, глядя на ошарашенный народ. – В их задачу будет входить уговорить, уболтать человека сделать покупку.
– Ну ты ври, да не завирайся. – ответил мне мужичок, похожий на подсобника. – Не будет такого никогда.
Заведующая испуганно зашикала на него.
– Ничего, ничего. У нас же дискуссия. – остановил я её. – Народное хозяйство нашей страны сейчас, в первую очередь, направлено на обеспечение армии и флота и только потом на производство товаров народного потребления и нужды сельского хозяйства. Но холодная война не навсегда. Рано или поздно эти ресурсы высвободятся и будут направлены на потребности гражданских производств и сельское хозяйство, будет больше производиться продуктов и товаров народного потребления.
– А с чего ты взял, что холодная война закончится? – опять влез с вопросом подсобник.
– А вот, международные отношения – это уже тема другой лекции. – усмехнулся я. – По сегодняшней есть ещё вопросы?
Заведующая захлопала в ладоши, подсказывая своим примером коллективу, что лектора пора отпускать.
Слушали они с интересом, а вот аплодировали вяло. Ну да я не в обиде. По такой теме бурных аплодисментов ожидать решительно невозможно. Благодарная заведующая вручила мне целую коробку с логотипом венгерской фирмы Глобус. Интересно, что там, горошек или лечо?
Поблагодарил её от всей души и распрощался.
А газету я зажал. Вот что-что, а этот выпуск с удовольствием буду хранить.
Из «Даров природы» сразу поехал в КГБ. Как раз по времени удачно вышло, исходя из маршрута. Метро – великое дело для огромного мегаполиса.
Мимо этого огромного здания в той жизни проходил десятки раз, если не больше. Как и положено по шею загруженному работой человеку, даже и не думая над тем, что это за строение. Ну вот и пришла пора заглянуть внутрь.
Надавил на кнопку звонка. Тут же дверь отворилась, и я протянул повестку молодому лейтенанту КГБ вместе с паспортом. Он даже и спрашивать не стал у меня, чего я хочу. Просто, изучив бумаги, молча разрешил пройти внутрь и запустил в небольшую комнату с тремя стульями у стены. Там я и поскучал минут пять, пока за мной не пришел уже капитан. Лет тридцати-тридцати пяти, невысокий, но жилистый. Двигался так, враскачку, характерно для хорошего бойца-рукопашника. Глаза пронзительные, чувствуется, что с характером и силой воли у этого человека все очень хорошо.
Представился:
– Капитан Румянцев Олег Петрович.
– Товарищ капитан, можно ящик здесь оставить, чтобы по зданию не таскать? – спросил я, тыкая пальцем в свою добычу в «Дарах природы».
Немного странно на меня посмотрев, он кивнул и повел меня к лестнице.
Ну да, наверное, я должен потеть и дрожать от страха, а не с ящиком зеленого горошка в КГБ приходить.
Кабинет у него оказался на третьем этаже. Меня он усадил с одной стороны стола, сам пристроился с другой, у окна, раскрыв лежащую перед ним папку.
Видимо, задумывалось, что я должен нервничать, ведь в папке должно было лежать мое дело. Но я спокойно осматривался, изучая обстановку в кабинете и нарушать тишину первым не спешил. Портрет Дзержинского на стене, вымпел красного цвета с какой-то надписью на столе, небольшой двустворчатый шкаф в одном углу, сейф в другом углу. Много времени это не заняло, и я принялся изучать художественные достоинства портрета Феликса Эдмундовича. На этом занятии был прерван:
– Кому-то еще о своих подозрениях в адрес американской компартии, Павел Тарасович, говорили?
– Нет, конечно. К счастью, в кругу моих собеседников эта тема никому и не интересна. Знают, что в США есть компартия, и все на этом.
– А во время поездки в ГДР не собираетесь ее обсуждать?
– Вообще об этом не думал. А что, надо?
– Нет, не надо! – с нажимом сказал капитан.
– Ну и хорошо! – удовлетворенно сказал я.
Капитан нахмурился. Видимо, я первый пацан в этом кабинете, которого вызвали и который при этом никак не желает волноваться. Наконец, он спросил:
– Вы понимаете, что на территории ГДР значительно больше различных подозрительных лиц, чем в Москве? В том числе пытающихся организовать провокации против советских граждан или и вовсе, завербовать их?
– Не осведомлён об этом, но, в принципе, звучит логично. – ответил я.
– Почему логично? – спросил он.
– Ну, чем ближе к границе с западными странами, тем больше можно такого ожидать, – пожал плечами я.
– И как вы собираетесь реагировать, если столкнетесь с подобным?
– Ну, как советский комсомолец, конечно, – сказал я, – на провокации не поддамся, шпионов пошлю к черту.
Капитан снова замолчал, что-то задумчиво листая.
– Тут написано, что вы отказываетесь сотрудничать с нами. Это верно?
– Нет. – безмятежно ответил я.
– Почему нет?
– Так я вот прямо сейчас сотрудничаю. Честно отвечаю на вопросы. Сообщаю, что пошлю к черту вражеских шпионов, если попадутся под руку. Не молчу, не отказываюсь прийти и поговорить.
Офицер КГБ запыхтел. Понятное дело, ответил я на грани фола. Кто-то с болезненным самолюбием мог бы принять мой ответ за издевку. Но у него с самолюбием все было, похоже, в порядке. Так что он задал следующий вопрос:
– Здесь сказано, что вы на регулярной основе обучаетесь стрельбе из снайперской винтовки. С какой целью?
– Восхищен подвигом советских снайперов во время войны с гитлеровцами. В случае новой войны хочу быть наиболее эффективной единицей на войне. Не рядовым винтиком в окопе.
Показалось, или капитан одобрительно кивнул? Голова дрогнула совсем незаметно.
Снова повозился в бумагах.
– Хорошо, разрешение на выезд вы получили.
На этом наш диалог закончился. Он молча проводил меня к выходу из знаменитого здания.
Выходил из офиса КГБ довольный тем, что в этот раз не пытались снова сделать из меня стукача. Я так понимаю, что капитан в ходе разговора со мной понял, что не прокатит такая попытка, и не стал заниматься фигней. Приятно иметь дело с умным человеком!
Придя домой, первым делом, позвонил бате, рассказал про статью, зачитал самые острые и злые моменты. Посмеялись с отцом, что Карина браться не хотела, сомневалась, что такое может быть. А
