С религиозной стороны православная эмиграция выстраивалась по строго национальному признаку. В XIX и начале XX вв. первичная инициатива исходила не сверху, а снизу — от мирян, а не от иерархов. Группа иммигрантов объединялась и приглашала священника из своей страны: так формировался приход. Часто случалось, что епископы непосредственно вмешивались в этот процесс лишь много позднее. Для первого поколения иммигрантов местная приходская церковь была единственной связью с родиной: тем местом, где они слышали родную речь, хранительницей национальных обычаев. Неудивительно, что православие на Западе с самого начала приобрело выраженный этнический характер.
Национальная принадлежность несомненно есть дар Божий. Александр Солженицын был прав, когда в своей Нобелевской речи 1970 г. сказал: «Нации — богатство человечества, его коллективные личности; самая малая из них имеет собственные, особые оттенки и воплощает особую грань божественного замысла». Но, к сожалению, в религиозной жизни диаспоры национальная лояльность, сама по себе законная, возобладала над православной кафоличностью, а это привело к сугубой раздробленности церковных структур. Вместо единой епархии с единым епископом во главе почти повсюду на Западе возникло множество параллельных местных юрисдикций. В каждом крупном городе соседствуют несколько православных епископов. Каковы бы ни были тому исторические причины, это несомненно противоречит православному пониманию церкви. Вселенский патриарх Димитрий, посетивший США в 1990 г., был прав, назвав этническое разделение американских православных «поистине скандальным». Сегодня многие из нас хотели бы видеть в каждой западной стране одну местную церковь, объединяющую всех православных. Отдельные приходы могли бы, если им угодно, сохранить этнический характер, но все признавали бы одного и того же местного иерарха, а все иерархи одной страны составили бы единый синод. К сожалению, сегодня это не более чем отдаленная надежда. Этнические разделения, как известно, труднопреодолимы.
В добавление к этим этническим разделениям существует также внутренний раскол внутри многих национальных групп, и в духовном отношении это наносит гораздо больший вред православной жизни на Западе, чем этнические разделения. С 1922 г. греческая эмиграция независимо от некоторых местных разногласий более или менее объединяется вокруг Вселенского патриарха. Но православные, бежавшие от коммунизма, почти сразу разделились на две враждующие группы, одна из которых поддерживала отношения с материнской церковью, а другая основала независимую «церковь в изгнании». Несмотря на крушение коммунизма в 1980–х гг., раскол до сих пор не исцелен.
История российской диаспоры особенно сложна и трагична. Здесь имеются четыре основных юрисдикции:
1) Московский патриархат включает те эмигрантские приходы, которые решили поддерживать прямые связи с церковными властями в России (ЗОООО–40000 членов на Западе).
2) Зарубежная русская православная церковь (РПЦЗ), известная также как «Русская православная церковь в изгнании», «Русская православная церковь за границей», «Синодальная церковь», «Карловацкий синод» (ок. 150000 членов). Нынешний глава–митрополит Виталий (избран в 1986).
3) Русская православная архиепископия в Западной Европе под юрисдикцией Вселенского патриархата; известна также как «Парижская юрисдикция» (ок. 50000 членов). Нынешний глава — архиепископ Сергий (избран в 1993 г.).
4) Русская православная греко–кафолическая церковь Америки, известная также как «Митрополия». В 1970 г. стала «Православной церковью в Америке» (ОСА, общее число членов 1 млн). Нынешний глава — митрополит Феодосии (избран в 1977).
Как возникли нынешние разделения? 20 ноября 1920 г. патриарх Московский Тихон издал указ, позволяющий епископам Русской церкви временно основывать собственные независимые церковные организации в случае невозможности поддерживать нормальные сношения с патриархией. После разгрома Белой армии русские епископы в изгнании решили воплотить в жизнь положения этого указа, хотя вряд ли Тихон подразумевал, что он будет применен за пределами России. Первое собрание епископов состоялось в Константинополе и 1920 г. В 1921 г., при поддержке Сербского патриарха Димитрия, состоялся собор в Сремски Карловцах (Югославия). Было учреждено временное церковное управление русских православных в изгнании, подчиненное синоду епископов, который должен был созываться ежегодно в Карловцах. Первым главой Карловацкого синода стал Антоний (Храповицкий, 1863–1936), бывший митрополит Киевский, один из наиболее смелых и оригинальных богословов среди русской иерархии того времени. Помимо прочих решений, Карловацкий собор 1921 г. — вопреки желанию многих присутствующих — призвал к восстановлению династии Романовых в России.
Ярый антикоммунизм карловацких епископов поставил патриарха Тихона и двусмысленное положение. В 1922 г. он приказал распустить синод, но епископы восстановили его примерно в том же виде. Карловацкие епископы полностью отвергли декларацию митрополита Сергия, местоблюстителя патриарха, а Сергий, со своей стороны, объявил в 1928 г. недействительными и отмененными все акты Карловацкого синода. После Второй мировой войны Синод перевел штаб–квартиру в Мюнхен, а с 1949 г. его центром становится Нью–Йорк. В 1990 г. РПЦЗ распространяет свою деятельность и на территорию бывшего Советского Союза, рукоположив двух епископов и учредив приходы в Москве, Санкт–Петербурге и других местах. Российское ответвление РПЦЗ известно под именем «Свободной русской православной церкви». Естественно, этот шаг привел к обострению напряженности между РПЦЗ и Московской патриархией.
С начала 1960–х гг. нарастает обособление РПЦЗ, хотя она все еще поддерживает отношения с Сербской церковью. Это обособление в значительной мере объясняется собственным выбором РПЦЗ: ее лидеры воспринимают участие других православных церквей в экуменическом движении как отступление от истинной веры. Как бы то ни было, остается только сожалеть об изоляции РПЦЗ. Ей удалось с бережностью и любовью сохранить аскетические, монашеские и литургические традиции православной Руси, а западное православие остро нуждается в такой традиционной духовности.
Вначале все русские епископы в изгнании пытались сотрудничать с Карловацким синодом, но с 1926 г. возникли разногласия, которые привели к учреждению третьей и четвертой из упомянутых выше юрисдикции. Возникновение Парижской юрисдикции связано с именем митрополита Евлогия (1864–1946), русского епископа в Париже, которого патриарх Тихон назначил своим экзархом в Западной Европе. Евлогий порвал с Карловацким синодом в 1926–1927 г.; позднее, в 1930 г., он был отлучен местоблюстителем патрирха Сергием за то, что принял участие в молитвенном служении в лондонском Вестминстерском аббатстве от имени гонимых советских христиан. В 1931 г. Евлогий обратился к Вселенскому патриарху Фотию II, который принял его и его приходы под юрисдикцию Константинополя. Сам Евлогий вернулся под юрисдикцию Москвы в 1945 г., незадолго до смерти, но большая часть его паствы предпочла остаться под Константинополем. Несмотря на затруднения в 1965–1971 гг., Русская архиепископия в Париже до сегодняшнего дня остается в юрисдикции Вселенского престола.
Наконец, есть и четвертая группа: Североамериканская митрополия. После революции русские в Америке находились в несколько ином положении, чем эмигранты из России в других странах. Только здесь, в единственной стране за пределами России, существовала до 1917 г. формально учрежденная епархия с постоянно находящимися здесь епископами. Нью–Иоркский митрополит Платон (1866–1934), подобно Евлогию, отделился от Карловацкого синода после 1926 г. Уже в 1924 г. он прервал сношения с Московской патриархией, так что с 1926 г. русские в США составляли de facto автономную группу. В течение 1935–1946 гг. митрополия поддерживала связи с Карловацким синодом, по на синоде в Кливленде большинство делегатов проголосовали за возвращение в юрисдикцию Московского патриархата при условии, что Москва позволит им сохранить «полную автономию, как она существует в настоящее время». В 1970 г. Русская церковь предоставила митрополии не просто автономию, но автокефалию. «Автокефальная Православная церковь в Америке» (ОСА) была формально признана церквами Болгарии, Грузии, Польши и Чехословакии, но до сих пор не получила признания со стороны Константинополя и остальных православных церквей . Вселенский патриархат придерживается точки зрения, что лишь он один, с учетом мнения других православных церквей, имеет право учредить, автокефальную церковь в Америке. Но несмотря на то, что спор остается нерешенным, ОСА сохраняет всю полноту общения со всеми православными церквами.
Западное православие
Не претендуя на исчерпывающее изложение, попытаемся бегло обозреть положение православия в Западной Европе, Северной Америке и (еще короче) в Австралии. В Западной Европе главным интеллектуальным и духовным центром православия является Париж. Здесь важную роль места встречи между православными и неправославными сыграл знаменитый Свято–Сергиевский богословский институт (под парижской юрисдикцией русских православных), основанный в 1925 г. В период между мировыми войнами институт обладал особенно блестящим преподавательским составом. Профессорами института были протоиерей Сергий Булгаков (1871–1944), первый ректор, епископ Кассиан (Безобразов, 1892–1965), его преемник, Антон Карташев (1875–1960), Георгий Федотов (1886–1951), Павел Евдокимов (1901–1970). Среди нынешних преподавателей — Константин Андроников, о. Борис Бобринский и французский православный автор Оливье Клеман. Трое бывших преподавателей Свято–Сергиевского института — о. Георгий Флоровский, о. Александр Шмеман (1921–1983) и о. Иоанн Мейендорф (1926–1992) — перебрались в Америку, где сыграли решающую роль в развитии американского православия. Список книг и статей, опубликованных преподавателями института между 1925 и 1947 гг., составляет 92 страницы и включает 70 полнообъемных книг: выдающееся достижение, с которым могут соперничать лишь немногие богословские академии (даже крупные) в любой церкви. Св. — Сергиевский институт известен также своим хором, многое сделавшим для возрождения древнерусского церковного пения. Между войнами институт был почти всецело русским; теперь он привлекает также студентов других национальностей, и преподавание ведется в основном на французском языке. В настоящее время в институте учатся на дневном отделении более пятидесяти студентов, и еще около 400 занимаются на заочных курсах.
