Давление на уши усилилось, и я упал на колени.
Тут стена, к которой мы подошли, разомкнулась, явив коридор, заполненный народом. На площадку, принявшую «Арго», выступило десять человек в броских разноцветных одеждах, больше похожих на лохмотья, равномерно распределенные по телу. Их головы венчали высокие колпаки, обложенные тонкими трубками, напоминавшими тростник. Лица были изукрашены рисунками, похожими на детскую мазню. В руках они держали железные трубки, один конец которых заканчивался деревянным ложем. Трубки напоминали доисторические ружья, которые на Земле теперь разве что в музее или у частных коллекционеров встретишь. Свободные руки вошедшие держали возле ртов — судя по всему, дули в то, что держали в кулаках.
Боль в ушах стала нестерпимой. Я завалился на бок, громко застонал. И потерял сознание…
«Кто они, как думаешь? Почему до сих пор лежат?.. А! Вомбата, ты в своем ракурсе!.. Что за шут устроил смотр полкового оркестра в заброшенной шахте? Я вас всех к ответу привлеку!.. А вы видели железную птицу?! Почти как у нас — только массивнее, да и… Глупости какие — как у нас! Кхм. Нашла что сказать, дура! Ты сопла видела? Из таких сопел не наших воробьев гонять! Это межзвездные гости!.. Да ну!.. Я тебе говорю! Явно прилетели извне!.. Что ты говоришь, Урамни! Извне прилететь невозможно! Разве кому под силу продавить космическую патоку?.. Придут в сознание — вот и спросим у них. Может, что и скажут… А ты заметил, Вомбата, что у них уши не защищены? Вот и слетели с нарезки. Хоть бы выжили…»
Голоса заполнили мою голову. Я не мог никуда от них деться. Они были повсюду и одновременно нигде. Они окружали меня, но доходили словно бы через океанскую толщу… Голова трещала. Каждый звук причинял ужасную боль…
Я открыл глаза и обнаружил, что лежу на хирургическом столе. Вокруг толклись несколько человек в высоких колпаках и с дикими лицами. Они оживленно переговаривались. Заметив, что я очнулся, умолкли.
— Кто ты, чужак?! — медленно выговаривая слова, произнес один из «колпаков».
— Со звезд прилетел, — отозвался я.
Мое сообщение произвело впечатление. Аборигены зашептались, стараясь, чтобы я ничего не услышал, но обрывки фраз все же долетали:
«Если он со звезд, то как понимает нашу речь?.. Удивительно!.. Невообразимо!.. Следует проверить… Да это же шарлатан из майлакцев!..»
Я напрягся и сел на столе. Это было воспринято как агрессия. «Колпаки» отскочили, точно я оскаленной окровавленной пастью срочно потребовал на ужин человеческое мясо. Несколько десятков ружей нацелилось мне в грудь.
— Где мой друг? — медленно выговорил я.
— Не шевелись! Мы будем стрелять! — пригрозил самый смелый. — Откуда ты знаешь наш язык?
Я равнодушно развел руками:
— Понимаю — и все.
— Твой друг очень плох. Наша музыка причинила ему вред. Но мы не хотели этого. Старой шахтой никто давно не пользуется. Мы не знали, что вы в ней.
— Проводите меня к нему! — потребовал я.
Они подчинились. Позволили мне подняться, слезть с хирургического стола, подобрать валявшееся рядом оружие, которое придало мне уверенности в собственных силах, и указали, куда идти.
Марк лежал в соседней палате (да уж, комнаты, в которых нас держали, весьма напоминали больничные!) — грузно возвышался над хирургическим столом. Его грудь мерно вздымалась, втягивая воздух, и опадала, извергая его через кратеры ноздрей. Внешне с Крысобоем все было в порядке. Но пугала его неподвижность — он словно спал или пребывал в коме.
— Что вы с нами сотворили? — потребовал я объяснений.
— Это вышло случайно. Вы оказались там, где полковой оркестр репетировал новую янху в честь нашего императора! — засуетился самый смелый, точно извиняясь за причиненный вред.
— Мы что, оказались недостойными слушателями вашей янки? — сурово спросил я.
— Не янки, а янхи!.. Слух непосвященного и рассудок могут пострадать от ее звучания!
Я чувствовал на себе извиняющиеся подобострастные взгляды и строил из себя разгневанного Нерона, выбирающего способ поджога Рима. Гневно хмурил кустистые брови, теребил прическу и покачивал стволом автомата из стороны в сторону.
Марк застонал… Я оглянулся. Веки его дрогнули. Он обозрел собравшуюся компанию одним глазом, закрыл его, открыл второй и проверил, не привиделось ли ему чего. Убедившись в реальности картинки, открыл оба глаза и заявил:
— Господи, что они сделали с моей головой? Такое ощущение, будто там целый кавалерийский полк отрабатывает приемы атаки!
— Не волнуйся, Крысобой. Это они так свое радушие выказывали! — усмехнувшись, пояснил я.
— Ни хрена себе — радушие! За него им вечное оледенение устроить — и то мало! Вот доберусь на «Арго» до полюса — узнают тогда, что такое таяние льдов и вечная мерзлота!
Наш разговор «колпаки» не понимали — улыбались и кивали головами, выказывая согласие.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Грубость — остроумие дураков.
А. Моруа
Познакомиться с «колпаками», завязать дружеские контакты, задобрить их невинными сувенирами я не успел, как, впрочем, и Марк. Мы даже палату не покинули. Внезапно боязливая атмосфера вокруг нас сгустилась, предвещая грозу, которая не заставила себя долго ждать.
Толпа аборигенов вдруг расступилась, пропуская вооруженную группу из четырех человек. Новые люди отличались от полковых музыкантов, как средневековые мушкетеры, приближенные к королевскому двору, от ирокезов. Строгие серые мундиры, стянутые портупеями, военные фуражки с гербами, изображавшими то ли воинственную ворону, то ли крылатого барсука, двуствольные автоматы с круглыми магазинами…
Командир группы хищно улыбнулся, протянул нам раскрытую ладонь и заявил:
— Вы арестованы, именем Пресветлого Ратцаклятмана!
— Что сказал этот утконос? — шепотом поинтересовался Крысобой.
— Они нас арестовали, — перевел я. — Именем какого-то Кляцмана.
— Арестовали? Не круто ли берут? — усомнился Марк. — Давай покажем им, кто тут главный… Чур, утконос мой!
— Подожди, Марк, любопытно же, кто такой Кляцман и с чем его едят! Опять же, как нам беспрепятственно добраться до «Подсолнуха» и найти эту клятую Библиотеку?.. Лучше втереться этим идиотам в доверие…
Военный босс, чьим начальником был пресветлый Кляцман, бешено завращал глазами и издал истошный крик, скрещивая руки на своей груди:
— Не сметь разговаривать непонятно! Вы арестованы! Следуйте за мной!
— Позвольте полюбопытствовать, — учтиво поинтересовался я, — за какие такие прегрешения вы нас арестовали?
— Молчать! — взвизгнул военный. — Вы арестованы, поскольку умеете разговаривать на чужом языке! А также смеете утверждать, что прибыли со звезд!
— Так оно и есть, — вежливо сказал я.
— Молчать! — взорвался военный.
Похоже, он вошел во вкус, и роль маленького диктатора весьма ему нравилась.
— Пресветлый Ратцаклятман объявил вас вне закона!..
Толпа «колпаков» отхлынула от нас, словно от прокаженных.
Этот прегрязный наглец Кляцман уже нас в местные отверженные записал!
Я почесал рукой нос, задумался и двинул командира в лицо. Он безвольно осел на пол. Я понимал, что нарушаю этику встречи, что не должен так поступать. Конечно, следовало подчиниться распоряжению Кляцмана и последовать за солдатами в местную тюрьму, а потом постараться договориться с местной властью. Ведь без помощи аборигенов нам не разобраться в каменных лабиринтах и, стало быть, не добраться до «Подсолнуха», не освободить Ренату… Но я ничего не смог поделать с собой! Наглецов нужно учить — даже если за ними стоят пресветлые Кляцманы, однорукие Шляфманы и одноногие Ширманы!..
«Колпаки», увидев мой подвиг, отхлынули еще дальше. То есть поспешно покинули палату. Марк довольно соскочил с хирургического стола и подхватил «Шершень». Не давая опомниться трем уцелевшим воякам, я вырос подле них и в три секунды обезоружил, одному сломав нос, второму вывихнув руку. Третий остался цел, добровольно отдав оружие и отшатнувшись в испуге к стене.
— Вот это я понимаю! Вот молодец! Порадовал! — запричитал Марк.
— Думаю, стоит отсюда слинять, — предложил я.
— Всецело поддерживаю! А сканер у тебя?
Я обшарил карманы своего костюма и нашел прибор. Ух, хоть карта с нами!
— Вперед! — кивнул я.
Палаты, в которых нас содержали, находились в трехэтажном здании, построенном внутри каменной пещеры, чей размер был сопоставим с размерами Нью-Йорка. Я мог догадываться, что мы — внутри скалы, но стен и потолка не видел. Задрав голову вверх, обнаружил густые облака, повисшие над городом, на окраине которого мы были.
— Куда теперь? — спросил Марк.
Потеряв несколько секунд на то, чтобы свериться со сканером, я определил направление. Но передвигаться пешком с оружием наперевес по улицам было неразумно — все равно что класть голову в пасть дикому льву, предварительно связав ему лапы, чтобы не сбежал. Где же мы находимся и есть ли в каменном чреве выход в нужной нам стороне?..
