Кончил я ей в рот. Вероятно, весьма обильно — она даже закашлялась. Выпустила мой член, встала, включила свет, прошла в ванную. Я закрыл глаза думая о том, что мне только что сделала минет женщина, беременная моим ребёнком.
— Всё нормально? — спросила она.
И я впервые увидел её без халата, пальто, без всей той брони, за которой она пряталась от меня. На ней был короткий топ и трусики. И я видел живот. Небольшой ещё, но уверенно торчащий вперёд. Неправильный. Его не должно было быть.
— Да, — ответил я. — Мне очень понравилось. Спасибо.
Аська прыснула со смеху, должно быть происходящее казалось ей забавным. Выключила свет, снова завозилась устраиваясь. А затем взяла мою руку и потянула её к своему животу. Я замер. Я не был уверен, что хочу его трогать.
— Пожалуйста. Она как раз ерзает.
— Она?
— Это девочка.
Положила мою руку на живот. Тот был удивительно тёплым и упругим. А затем вдруг вздыбился под моей ладонью. Нечто внутри шевелилось. Ребёнок. В тот момент он стал для меня настоящим. Она.
Глава 48
Ася
Я стала использовать свою беременность самым бессовестным образом. Лгала Вадиму, что мне страшно, и заставляла оставаться на ночь, хотя я была умиротворена, как никогда в жизни. Просто мне хорошо было с Вадимом и я хотела, чтобы он был рядом. И малышка тоже этого хотела.
Теперь я шантажировала Аньку.
— Пожалуйста, — просила я. — Если Вадим узнает, что я выходила одна из дома, он меня убьёт.
— Так не выходи, — резонно ответила подруга. — Сиди дома.
— Мне нужно это. Скоро я лягу в больницу и останусь там на недели. Я хочу поговорить с ней.
— Тётя не сделала тебе ничего хорошего.
— Она меня вырастила.
Анька сдалась, мы вызвали такси и поехали к дому тёти. Понятия уже не имею, что там с её графиком, остаётся надеяться, что она дома. Второй раз я уже не поеду. Остановились у подъезда, ожидая, когда кто нибудь войдёт.
Я позвонила в дверь. Зачем я это делаю? Сама не знаю. Просто надо расставить все точки, сейчас, потом будет поздно.
Тётя была дома.
— Пришла? — спросила она. — Входи.
На Аньку зыркнула недобро, но её этим не проймешь. Я вошла и сняла пуховик. Тут надо сказать, что недель до шестнадцати у меня вообще живота не было, это порядком меня беспокоило. А потом, как начал расти. Сейчас — уже девятнадцать. Каждую пройденную неделю я помечаю в календаре.
Тётя посмотрела на мой живот, потом медленно перевела взгляд на моё лицо.
— Насовсем пришла?
— Нет, — вздернула подбородок я.
И не стала напоминать ей, что это моя квартира. Уверена, что она помнит. Тётя поставила чайник, затем разлила чай по чашкам.
— Что тебе нужно?
— Просто спросить… зачем вы лгали?
— А зачем ты рожаешь, хотя по глазам вижу, что такая же проблемная беременность, как у матери? Так же осунулась. Потом ноги опухнут. Под конец она даже ходить не могла. И как родила, легче не стало.
— Зачем? — спросила я снова.
— Думала спасти. Хоть так. Чтобы боялась стать как мать. Чтобы по мужикам не ходила. Что толку с той любви? Мать твоя любила, он даже не женился на ней.
Разговор не клеился, быть может я и правда зря пришла. Зато под конец тётя дала мне бумажку. На ней адрес.
— Что это?
— Папаши твоего адрес… А ко мне не ходи больше, не надо.
Конечно же, мы сразу поехали к папаше, хоть Аня и была против. Жил он в шестнадцатиэтажке на другом конце города. Подъезд нараспашку, пропах кошками и сигаретами.
— Не нравится мне это место, — пробурчала Анька. — Похоже твой папа алкоголик.
— Мы на минуточку, — обещала я.
И постучала в дверь. Она открылась сразу, видимо кого-то ждали. За дверью девушка. Юная совсем, лет двадцать, может и того меньше. Я смотрю на неё и с удивлением понимаю — наверное, это моя сестра.
— Вам кого?
— Алексея Викторовича можно?
— Па-а-ап, — крикнула девушка. — Это тебя!
И ускакала в квартиру. Кстати судя по всему, мой папа не алкоголик. В квартире уютно. Пирожками пахнет.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Ты ещё можешь передумать, — шепнула Анька.
Папа был высоким. Метра под два точно. Когда то, наверное, красивым, теперь на усталом лице печать прожитых лет. Несколько секунд он смотрит на меня молча, а потом все понимает, сразу почти.
— Ассоль? — шёпотом спрашивает он. — Ты так на неё похожа…
Я не знаю, что ему сказать, сюда меня привело любопытство. Начинаю жалеть, что пришла. Жалеть, что расстегнула тяжёлый пуховик — и сейчас мой живот не остался незамеченным.
— Спасибо, — отвечаю я, не зная, что ещё сказать.
— Сейчас, — говорит он.
Возвращается в квартиру, выносит деньги. Суёт мятые купюры мне в руки, они падают вниз.
— Не надо, — отказываюсь я. — Мне не нужны деньги.
— Ты беременная… на тебе нет кольца, бери.
Я отталкиваю деньги и наша возня выглядит должно быть, неприятно со стороны.
— У моего ребёнка другой отец, — качаю головой я. — Он его не оставит.
Такси приходится ждать целых восемь минут, и каждая из этих восьми минут у чужого подъезда кажется мне вечностью.
— Ты так уверена насчёт Вадима? — спрашивает Аня в машине.
— Да, — киваю я. — Уверена.
Вадим ждёт меня у подъезда. Ужасно зол, я даже немного съежилась при виде него. Полезла за телефоном — так и есть, на беззвучном и десять пропущенных.
— Прости, — сразу говорю я.
— Что я должен думать? Что ты рожаешь где-то в сугробе? Ася, блять!
— Прости-и-и, — упрашиваю я. — Я не одна была, с Аней!
Он и правда невероятно зол. Закуривает, хотя теперь старается при мне не курить.
— И эта здесь, — качает головой он. — Ну ладно, к лучшему. Садитесь в машину и поехали.
— Куда? — удивилась я. — Зачем?
— За мясом. У тебя двадцать недель уже почти, по моему этот ребёнок твёрдо вознамерился родиться. И родится он в браке. Поехали в загс.
Я на несколько минут теряю дар речи и просто смотрю на Вадима хлопая глазами.
— Но я не хочу, чтобы ты женился на мне просто потому, что обязан!
— Ты дура? — почти ласково спрашивает он. — Если прогнозы врачей сбудутся и ты все же умрёшь доносив ребёнка, я должен буду судиться с твоей тётей по поводу опеки? Или ты облегчишь мою участь и сделаешь меня отцом сразу?
Все слова, которые я приготовила сразу потеряли всю свою значимость. Он прав. В первую очередь я должна думать о ребенке, и потом только о своей гордости.
И мы женимся. Прямо этим же зимним вечером. Кольца Вадим купил, а вместо платья на мне штаны для беременных и растянутый свитер. Мне хочется реветь, но я все равно говорю да и изо всех сил пытаюсь быть счастливой.
А Анька не стесняется, она ревёт и громко сморкается, словно выплескивая в носовой платок всю радость за меня.
Глава 49
Вадим
— Мы поедем ко мне? — капризным тоном спрашивает Ася после нашей свадьбы.
— А ты хочешь ко мне?
— Я хочу в дом.
Желание новобрачной — закон. Я звоню, и все то время, что мы ужинаем, дом готовят к нашему приезду. Чокнутая подруга Аси весь ужин хлюпает носом.
— Зачем она плачет? — спрашиваю я у Аси не выдерживая.
— От счастья, наверное, — пожимает плечами Ася.
Я счастья не чувствую. Я чувствую тяжеленный воз ответственности. Глядя на Аську и не скажешь, что что-то идёт не по плану, но я говорю с врачом почти каждый день. После двадцати недель по сути пойдёт обратный отсчёт. Ребёнок станет слишком велик для того, чтобы измученный организм Аси с ним справлялся. А ещё этот ребёнок слишком уперт, чтобы покинуть её живот. Он решит родиться, и я так понимаю, родится несмотря ни на что.
После ужина я везу её в дом.
— Фонарики! — хлопает в ладоши Ася.
Я не вижу ничего забавного, но поневоле улыбаюсь. Этим вечером Ася похожа на ребёнка. Сугробы перед домом расчистили. Скоро весна, день был тёплым, снег липкий и пристаёт к подошвам.
