– Идиотка, о другом речь идет, о-дру-гом. Ты все равно не поймешь… да и не надо. Нет, ну Катька сволочь, кому все отдала? Кому?
Аркадий кричал мне в лицо, брызгал слюной, тряс головой, и я захотела разбить об его лоб что-нибудь стеклянное. Стерва, сидящая у меня на руках, тоже не выдержала, залаяла, даже попыталась подпрыгнуть и укусить Аркадия за нос.
Рядом с нами оказалась Татьяна Степановна. Она несильно шлепнула Аркадия по щеке, и тот осел на пол. Татьяна Степановна начала медленно ходить по комнате, потирая виски… Аркадий остался сидеть на полу:
– Ты его не слушай, Настя. Все на самом деле совсем по-другому. Художественные промыслы нужны были для отмыва денег. Ты же знаешь, что дело в фальшивой валюте, Алексей тебя просветил… Каждые три дня Гриша приезжал в банк и сдавал деньги как за товар, проданный на вернисаже в Измайлове. На самом деле в банк сдавались фальшивые доллары и евро, а через две недели деньги оттуда же получали в рублях. Художественный цех работал, хотя производил картины и статуэтки в сто раз меньше, чем записано в отчетах. У каждого был свой фронт работ: Алексей отвечал за типографию, Аркаша – за реализацию картин и поделок…
Я смотрела на Татьяну Степановну, спокойно объясняющую схему криминального предприятия. Ничего себе бабушка!
– А Григорий, интересно, чем у вас руководил? – спросила я.
– Занимался банками. Уговаривал их, за очень большой процент. Мы всех собрались обмануть, а обманули себя. Настя, иди домой, – неожиданно прервалась Татьяна Степановна и положила руку на грудь. – Мне тяжело говорить.
Я искренне пожалела старую и теперь одинокую женщину:
– Может, вам денег оставить?
Татьяна Степановна резко обернулась ко мне:
– Денег? Мне? Ты действительно, Настя, наивная дура. У меня денег столько, сколько до конца жизни уже не истратить. Всех купить могу. Вот ведь жили нормально, пока не связались с твоей семейкой. Лешенька, как мальчик порядочный, даже отказывался сначала от идеи знакомства с тобой…
– Он со мной специально познакомился? – уже зная правильный ответ, спросила я.
Но Татьяна Степановна на меня внимания не обращала, разговаривала сама с собой:
– Естественно, нужно было разобраться с бумагами Кати и найти платы купюр… Это ведь миллионы, миллиарды. И ведь удобно как с Катей и Гришей было… И тут твоя семейка переезжает в ее квартиру.
Татьяна Степановна хотела еще что-то сказать, но запнулась.
Какая же я дура! Ну не мог Леша по личной инициативе познакомиться с хромой девушкой со средними внешними данными! Знала ведь об этом, думала. Но так захотелось счастья, что закрыла глаза на очевидное и поверила в красивую сказку.
– Да, конечно. – Я встала из-за стола. – До свидания, Татьяна Степановна. Вы, когда успокоитесь, позвоните мне, я вас навещать буду.
– Договорились. – Женщина поцеловала меня и посмотрела на сидящего Арсения: – И ты вставай. Наорал, напугал… Иди, Настенька, жди Лешу. Он обязательно объявится.
Я надела шубу, взяла палку, спрятала на груди Стерву и вышла из квартиры.
Около подъезда, в кустах, курил мужчина. Он вышел навстречу, хамовато улыбаясь. Твою мать… Сигизмунд. Трезвый и злой.
– Здравствуй, миллионщица. Я вот подумал над твоими словами насчет наших шефов и решил, что ты права. Скоты они, захребетники. Но ты их озолотила, и теперь моя очередь. Я готов принять от тебя в дар несколько сотен тысяч долларов. Начну какое-нибудь хорошее дело. Фонд организую или колонию для проблемных подростков.
– Сизый, не мели ерунды, и так голова от проблем раскалывается. – Я попыталась обойти Сигизмунда, но он вцепился в мою палку, без которой я еще не научилась нормально стоять и ходить, и прижал меня к себе.
– Сняла уже свою хренотень с коленки? С тросточкой гуляешь? Значит, стала дееспособной. Мне ведь не только деньги от тебя нужны, мне хочется, чтобы у нас было взаимопонимание, чтобы ты орала подо мной от удовольствия, хочется…
– Сизый, не грузи! – Я разозлилась, а потому совершенно его не боялась. – Потом, потом как-нибудь расскажешь о своих сексуальных фантазиях. А денег у меня нет. И были бы – не дала.
Развернув меня и прислонив спиной к стене подъезда, Сигизмунд просунул руки под мою шубу, больно сжал грудь, нагнулся и укусил за шею так, что от боли пришлось заорать. Мне в тон заверещала Стерва, тявкая на придавившего ее Сизого. Укушенная шея онемела.
– Это тебе на память. В следующий раз на тебе будет десять таких укусов. – Сигизмунд оторвался от меня и поспешно ушел.
Стерва на руках тонко жаловалась на боль. Ситуация получилась патовая.
Из подъезда выбежал Ладочников.
– Ты сейчас орала?
– Да. Меня один ненормальный укусил, в шею.
Ладочников внимательно осмотрел укус:
– Еще немного, и он бы тебе мышцы повредил.
Ладочников забрал у меня Стерву и помог подняться по ступеням.
– Кость, этот парень, Сизый, он меня сторожил последние сутки при похищении. Уверена, что он бывший уголовник. И ментов ненавидит, я видела, как он смотрел на них тогда, при моем похищении.
В квартире Костя плотно закрыл дверь. Мила выглянула из кухни, но Ладочников замахал на нее руками, отсылая обратно:
– Иди, Мила, тебе этого слышать не надо. Настя, ты невнимательно слушала. Не было там милиционеров, кроме меня. Андрей вызвал своих людей. К какой организации они принадлежат, сама понимаешь.
– Тогда почему они так бездарно провели операцию по моему освобождению?
– Потому что они не боевики, просто ребята с работы Андрея.
– Но зачем, Костя?
– У Андрея своего спроси «зачем». Он играет в свою игру, и милиция здесь ни при чем.
Я разделась и ушла к себе в комнату. Свет не зажигала, легла на кровать, положила рядом трость, чтоб не искать потом ее на полу, и свернулась калачиком. Меня предали, подставили, использовали… Болела шея. Но именно это отвлекало от страшных мыслей.
Ярко зажегся свет, Костя протянул мне руку:
– Не отчаивайся, Настя, все проходит. Посиди с нами и обязательно делай что-нибудь. Уборку генеральную, напиши письмо, салатик нарежь. Давай руку.
И я пошла на кухню резать салат и делать вид, что у меня внутри нет черной, бездонной дыры.
Мила хохотала над каждой шуткой, а Константин начал рассказывать очередную байку.
Мила слушала Костю, забыв об ужине. А я, покончив с салатом, сидела и ждала чего-то. Хотя чего ждать-то? Спасение утопающих – дело рук…
Промямлила: «Ребята, извините, забыла сделать важный звонок…» Из ящика кухонного стола я достала старую, школьных времен записную книжку, нашла номер дяди Ильи и, соответственно, Андрея, записанный пятнадцать лет назад. В школе у меня еще были иллюзии по поводу родственной любви, но больше я тот телефон в новые книжки не переписывала ни разу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
