додумывается до этого сам!
— Ну это же очевидно! — Даша обиженно надулась.
— Очевидно, не очевидно… — вздохнула тётя Софи, — но чтобы это понять уже надо иметь некоторый задаток этого «само», которое надо сохранять.
— И его надо постоянно выращивать и воспитывать, — добавила тётя Лиз.
— А ещё нужна воля. Железная воля, чтобы чётко разделить: что у тебя общего с той или иной общностью, а что только твоё. И, участвуя, порой с полной отдачей, в делах эгрегора, сохранять это своё.
Тут мне в голову пришла удивительная мысль, которую я озвучил:
— Извини, крёстный, но как получается, что именно ты говоришь про это. Ведь ты — глава эгрегора. И учишь, как быть от него независимым. Как же так?
Удивительно, но император на это искренне обрадовался:
— Очень хороший вопрос, крестник! Когда-нибудь, управляя людьми, ты поймёшь, что что любая общность тем сильнее, чем ярче индивидуальности, её составляющие. Да, управлять такими людьми, когда каждый себе на уме, у каждого свои цели, свои идеалы, гораздо сложнее. Но и сделать такие люди могут больше. Сделают такое, что не под силу толпе безликих, полностью подчинённых общей воле. Да и сама эта общая воля получается более осмысленной.
Мы ещё трепались какое-то время на оккультные темы, но вот всё уже было съедено, чай выпит (крёстный, кстати, очень заинтересовался принесённым мной из прошлого методом заваривания зелёного чая) и государь, с заметным сожалением, заявил, что дела вынуждают его отбыть в столицу. Тётя Лиз тяжело вздохнула, Даша заметно погрустнела.
— Всё понимаю, дорогие мои… — с явной теплотой в голосе сказал император, но тётя Лиз его прервала:
— Да всё я понимаю. Ничего не поделаешь. Просто иногда хочется…
— Вот и посижу тут за тебя летом, а вы на пару месяцев смотаетесь в Гурзуф. С детьми, — заявила императрица. Или… мне теперь называть её тётя Софи?
Тётя Лиз снова вздохнула:
— Софи…
— Да ладно, — тётя Софи легкомысленно отмахнулась. — За два месяца тут ничего не случится. Расслабься.
— Ну а им летом поступать в Петроградский корпус, а там даже Мишель приказать не может! — сделала последнюю попытку тётя Лиз.
— И не подумаю! — решительно ответил император. — Даже если будут поступать в ремесленную школу. Но поступать они будут во второй половине Льва, а Близнецы и Рак вполне можно провести на море. Как раз будет полезно расслабиться перед экзаменами.
— Да не загоняй ты себя, сверхответственная ты наша, — хихикнула Софи, — тебе тоже надо расслабиться.
— А я приеду к вам третьего Козерога и проживу тут недельки две. Мне тоже надо иногда отдыхать, — подытожил император.
Тут Дашенька набралась храбрости и спросила, очень грустным голосом:
— Может мне тогда можно тебя папой называть?
Его величество потрепал дочку по голове и с мягкой улыбкой ответил:
— Можно, конечно… — но тут же со вздохом добавил: — Но, пожалуйста, только в кругу семьи. Ладно?
— Конечно… — тихо ответила неофициальная светлейшая княжна, но глаза её при этом светились.
На этом, пообещав новогодние подарки, как и положено, под ёлкой, Его Императорское Величество слинял и жизнь островной крепости вернулась в своё обычное русло. Макарыч снова воцарился в гараже, меня пристроили ему в помощь, а тётя Лиз, как я понимаю, не могла оставить любимую машину без присмотра, поэтому тоже включилась в работу. Так мы и провозились там до обеда. Перебрали машину до винтика, я закончил с ревизией, теперь предстояло всё это собирать. При всей своей суровости, Макарыч придерживался принципа: «Война — войной, а обед по расписанию!», поэтому в положенный час объявил перерыв, почти без матюгов вытащил тётю Лиз из недр её любимого «Тёрна» и разогнал всех питаться. Мальчишки-стажёры из местной ремесленной школы, которых Макарыч привлекал к работе весьма охотно, сгрудились стайкой, что-то горячо обсуждая. Я воспринял это довольно равнодушно: по большому счёту, из их компашки хорошо знал только Лёху, так что от них был довольно далёк. Но только я собирался идти за тётей, как Лёха обернулся ко мне и крикнул на весь гараж:
— Слышь, Серый! Айда с нами к старому Ли! У него пельмени классные и чай он заваривает — закачаешься!
Глава 16. Тайны озёрной крепости
Против чая я устоять уже не мог, поэтому хотел уже было окликнуть тётю. Но она и так обернулась на этот крик и просто махнула мне рукой: мол, делай, как хочешь. Ну я и пошёл обедать с ребятами — моими сверстниками. Компашка, кстати, не просто так: эти ребята уже подрабатывают у Макарыча и гуляют на свои. Потому среди остальных ребят они в авторитете. Я хоть и барчук, но у Макарыча тоже не стою в сторонке на посмотреть как надо работать, а участвую в процессе, хоть и на периферии и мне, кстати, тоже сколько-то рубликов за участие в работе перевели. Так что я тут тусуюсь на всех основаниях, на равных, можно сказать.
Ну вот, сидим, трындим, поглощаем пельмени (действительно вкусные) запиваем чаем (реально хороший). Коснулись темы: А чего это барыня тут сидит, как лягушка на болоте? Другие царские наложницы завсегда во дворце жили! Лёха недоволен, остальные смотрят на меня. Пожимаю плечами и подтверждаю, что тётя Лиз с императрицей лучше чем лучшие подруги, Его Величество их обеих чуть не на руках носит. Так что семейными размолвками тут и не светит.
— Я ж тебе говорил! — многозначительно воздел палец к небу Федя — старший в этой компании.
— А чего ты говорил? — уточняю самым безразличным тоном.
— Да Федька у нас самый коренной тут, — хмыкает Лёха, — больше всех про всё знает.
Тут значит прошла волна коротких препирательств на тему «расскажи, да расскажи!». И хотя все кроме меня уже слышали эту историю по много раз, мальчишки были не против ещё раз пощекотать свои нервы тайной.
— Ну я же уже рассказывал… — проворчал Федя, но за напускной ворчливостью видно было, как глазки-то светятся гордостью. И он поведал…
Если оставить за скобкой многочисленные смешки остальных ребят, хождения круг да около, по кругу и разжёвывание очевидного, получается примерно такая
