Я слышал об одной вечеринке очень богатых людей... Чем богаче становится человек, тем сильнее его привлекают всякого рода извращения. Богач может себе это позволить. Бедняка бы давно опозорили, выгнали с работы, но кто поднимет голос на супербогача? В своих домах они устанавливают частные кинотеатры, где смотрят порнографические фильмы. По их заказу снимаются грязные фильмы, жуткие сексуальные оргии.
Итак, на одной из подобных вечеринок богачи увлеклись игрой. Туда же пригласили и архиепископа страны. Игра была такой необычной, что он сказал: "Думаю, мне нужно идти. Я не могу играть в такие игры". Архиепископ немного опоздал и не мог знать, что игра уже началась. А заключалась она в следующем: в комнате выключался свет, мужчины полностью раздевались, а девицам в темноте нужно было определить, кто есть кто, только по их гениталиям. Те, кому удавалось правильно назвать имя человека, получали право провести с ним одну ночь. Архиепископ начал отказываться: "Я не могу идти против своих религиозных убеждений, мне нельзя играть в такие игры". Но присутствующие лишь засмеялись: "Не будь таким лицемером, мы играем уже давно, и уже трижды называлось твое имя. Видимо, наши дамы тебя хорошо знают, не строй из себя скромника".
Все эти мерзости являются результатом запретов, их побочным продуктом.
Две пожилые леди болтают друг с другом через забор на заднем дворе дома. Одна из них хвастает: "Вчера у меня был старый Кейн, и мне пришлось дать ему пару пощечин".
"Чтобы остановить его?" - спросила подруга.
"Нет, - хихикнула первая, - чтобы завести его".
Наверное, он был очень стар и заснул. Ей пришлось отшлепать его, чтобы вернуть к чувствам... Чем он там занимается?
Давай посмотрим на брак с черного хода - и мы увидим очень странную ситуацию. Брак омерзителен, ибо он подтолкнул людей к гомосексуализму, скотоложеству, к всякого рода извращениям, к порнографии. Брак помог мужчинам поработить женщин. Половина населения мира была лишена возможности духовного развития.
Женщины постоянно задаются вопросом: почему ни одна из них не достигла уровня Гаутамы Будды, Иисуса, Заратустры или Лао-цзы? Потому что мужчина не давал им возможности получать образование. Он не позволял им быть финансово независимыми. Он запрещал им любую социальную активность в обществе. Женщине разрешалось лишь посещать церковь. Единственным доступным для нее мужчиной был священник.
Как могла женщина стать Буддой? Будды не растут на деревьях; они не падают случайно с неба! Для роста им нужны корни на земле и соответствующая подпитка почвы. В прошлом женщина рожала одного ребенка за другим. Ее использовали как фабрику по производству детей. В этом была биологическая необходимость, потому что девять из десяти родившихся детей погибали. Чтобы иметь несколько детей, жена должна была постоянно находиться в положении. У нее не было времени становиться Буддой. Она не имела даже равных прав с мужчиной.
Брак породил семью - ячейку общества, ячейку нации. Пока не исчезнет семья, не исчезнут и нации. А без исчезновения наций мы не избавимся от войн; человек будет продолжать уничтожать человека. Я настаиваю на немедленном уничтожении института брака. С исчезновением семьи исчезнет также и проституция. В браке все несчастны - и муж, и жена.
Я гостил в тысячах семей - и повсюду семьи были несчастны. Люди относились ко мне необычайно тепло, мне открывали свои сердца и мужья, и жены. Когда они порознь, это прекрасные люди, но вместе они начинают воевать. Каждый дом становится полем битвы. И дети впитывают эту отравленную атмосферу. Они обучаются тем же методам и приемам, они будут повторять их в своих собственных жизнях.
Вот так каждое уходящее поколение передает свои болезни новому. Поколения меняют друг друга, а болезни не уходят. Отбросив все предрассудки, мы спасем человечество от страшных хронических болезней.
Не нужно менять названия, нужно менять содержание.
Три молодых человека появились однажды у жемчужных врат рая. Святой Петр спросил у них:
- Как же так получилось, что вы такие молодые и так рано умерли?
- Дело было так, - ответил первый, - однажды я вернулся с работы раньше обычного и увидел, что моя жена лежит в ворохе постельного белья абсолютно голой. Я успел заметить, что она взглянула на открытое окно. Выглянув в него, я увидел, как через двор бежит какой-то мужчина. Я помчался на кухню, схватил холодильник, притащил его в спальню и обрушил его вниз на убегающего человека. Но напряжение оказалось слишком большим для меня, сердце не выдержало, и я умер.
- А у тебя что? - спросил Петр другого.
- Я так и не понял, что произошло. Я опаздывал на одну важную встречу. Поэтому выбежал из своей квартиры на первом этаже, а какой-то идиот сверху кинул мне на голову холодильник. Вот так я и скончался.
- Ну а ты? - спросил Петр третьего.
- Понимаете, лечу я в холодильнике...
Вот что происходит...
Веселенькая ситуация. Как-то вечером тетя Эмма уходила от своей подруги, и та предупредила ее, что где-то в округе прячется сексуальный маньяк. Придя к себе домой, она осмотрительно заглянула под кровать, в туалет, за гардины. Затем включила свет.
- Черт возьми! Его здесь нет! - вздохнула она.
Возлюбленный Ошо,
Чем для Тебя является сон? Покидаешь ли Ты свое тело во сне или, наоборот, сон помогает Тебе оставаться в теле?
Прем Шуньо, независимо от того, сплю я или нет, мое сознание всегда находится в одном и том же состоянии. Сон для меня - это самадхи. Вот как Патанджали определяет самадхи: это сон без сновидений, это не бессознательный сон, не кома, а просто небольшой отдых тела. Но глубоко внутри душа продолжает тлеть... Совсем как свеча, всю ночь горящая в темной комнате, куда закрыт доступ ветру. Свеча горит ровным пламенем, излучая свет.
Я не чувствую никакой разницы, сплю я или бодрствую. Денно и нощно меня не покидает все тот же свет, все то же блаженство, все то же безмолвие. Мой сон не совсем похож на обычный сон, это очень поверхностный сон - всего лишь небольшой отдых для тела. Мое внутреннее естество не спит.
Ты спрашиваешь: "Покидаешь ли ты свое тело во сне или, наоборот, сон помогает тебе оставаться в теле?" Я не покидаю тело во сне, но и сон не помогает мне оставаться в теле. По существу, сон помогает функционировать моему телу. Моя внутренняя сущность, моя индивидуальная природа никогда не спит. Я не вижу снов, потому что ничего не подавляю. Я не аскет, я против какого-либо подавления. Я самый естественный человек, почти дикарь.
Сон несет в себе дивное ощущение полнейшего отдыха. Результат такого отдыха можно почувствовать утром, сразу после пробуждения. Но тебе только кажется, что сон освежил тебя, принес отдых и омоложение. Это лишь твои ощущения. У меня же свой личный опыт. Пока мое тело отдыхает, расслабляется, восстанавливает силы, я наблюдаю за этим. Поэтому я не только утром чувствую, что мое тело отдохнуло. Я ощущаю его расслабленность непосредственно в момент отдыха. И мне нет необходимости покидать тело.
Моя работа представляет собой нечто совершенно иное. Я не намереваюсь вмешиваться в жизнь другого человека; все можно делать очень просто: выйти из тела и, пока другой человек спит, поработать с ним. Но это было бы уже посягательством на свободу человека. Я категорически против любых посягательств, даже если это принесло бы пользу человеку; для меня свобода - высшая ценность.
Я уважаю тебя таким, какой ты есть, и именно из уважения к тебе я не перестаю утверждать, что ты можешь добиться намного большего. Однако это вовсе не означает, что я перестану уважать тебя, если ты не изменишься. Мое почтение к тебе останется прежним, независимо от того, изменишься ты или нет, будешь ты моим сторонником или противником. Я уважаю твою индивидуальность, я ценю твой разум.
Вместо того чтобы работать с человеком в бессознательном состоянии, я намеренно выбираю путь сознательного общения. Мой опыт подсказывает, что это самый лучший и правильный способ. Вторгаться в твой сон с черного хода, и подвергать тебя каким-либо изменениям было бы, прежде всего уголовным преступлением, хотя здесь нет свидетелей, и невозможно поймать преступника, ведь все происходит незаметно для глаз других. Даже ты никогда не узнаешь о моем вторжении, но будешь всегда ощущать произошедшие с тобой перемены как нечто чуждое твоей внутренней природе, навязанное тебе; это будет вызывать в тебе чувство напряженности.
Воздействуя на тебя во время твоего сна, я могу сделать тебя более любящим, более сострадательным. Да, ты станешь более любящим, но твоя любовь будет неестественной, напряженной, ты не будешь расслаблен, потому что на самом деле ты не изменился, изменение не прошло через твое сознание. А ведь должно быть именно так. Поэтому я строю свою работу на других принципах. Я буду продолжать говорить с тобой, я буду стараться, чтобы ты услышал и понял меня, и если что-нибудь из этого выйдет, то это будет только твоя заслуга. А то, что принадлежит человеку, и является для него главной ценностью.
