— Меня отравили? — тихо спросил он. — Что же она со мной сделала? — Что бы ни сделала, ему как-то не сожалелось об этом. Внутри он ощущал покой, странно связанный с излучением покоя самим коридором. И с ней тоже этот покой был как-то связан, как будто они подсоединялись невиданным доселе способом, который требовал слияния не умов, а только тел.
Он сказал себе, что этот способ ему не нравится, но не очень себе поверил.
Он поднял мочильник и пошёл к шахте лифта. Ему показалось, что в Центре стало темнее. Он кинул взгляд на Киндар, да так и остался стоять. Даже планета казалась иной, хотя он не мог понять, в чём именно.
Понял. Коричнево-красное поблескивало приглушённым сиянием, как будто он смотрел через сенсоры. У него захолонуло сердце, и какое-то мгновение он ожидал очередной галлюцинации — гигантских насекомых, ползущих по лику планеты. Вместо этого он услышал голос Рикации.
— Второй инженер Стерек, мне нужен ваш рапорт.
Стерек оттолкнулся и поплыл в темноту к освещённой огоньками стальной чаше и парящей над нею фигуре. Когда он приблизился, Рикация нахмурилась и покачала головой.
— Задание не выполнено.
— Прости, — он вытянул руку, ухватился за край чаши и затормозился на расстоянии вытянутой руки от неё. Он избегал смотреть ей в глаза; всё же она притянула его к себе. Его тело напряглось, и он почувствовал ответную реакцию её тела.
— Ты ранен? — спросила она с озабоченным видом, от которого, казалось, искривились её золотые импланты.
— Нет, всё нормально. Я её нашёл, но…
— Подсоединяйся, покажи.
Он поднял взгляд и уставился в миниатюрные серые отраженьица самого себя. Её прикосновение казалось его коже слабым и отдалённым. Со щелчком её имплант подключился к его брови — и ничего не произошло. Рикация отстранилась, глаза её расширились, лицо накрыла тень страха.
— Это не похоже на смерть мозга. Твой имплант просто перестал функционировать — вообще.
— Это Бриа устроила.
— Каким образом? — Она оттолкнулась от него, развернулась в воздухе, ухватилась за край чаши и быстро нажала на клавишу под монитором датчика.
— Не знаю. — Тут рот его сам собой захлопнулся; сколько он себя помнил, это была первая в его жизни ложь. Что-то не давало ему признаться. Может, это было сознание собственной слабости, сознание того, что он дал Брии делать с собой всё, что вздумается, и позволил ей скрыться — фактически способствовал этому. Он даже не сожалел ни о чём особо — а ведь надо бы. Ведь Бриа представляла для «Волдыря» угрозу первой степени — разве нет?
— Нужно произвести мануальный осмотр импланта. — Рикация перегнулась к нему, и в руке её блеснул электрод. Она подвела его к импланту Стерека, повернулась и стала вглядываться в экран.
— Что там? — Он оттолкнулся и подплыл к ней поближе.
— Ничего, — прошептала она.
— Никаких повреждений?
— Да нет, просто ничего. — Она повернулась и внимательно посмотрела ему в лицо. — Как будто импланта вообще нет.
— Как же его нет, — он потянулся потрогать податливое, тёплое золото под электродом. — Я же его чувствую.
— А я его вижу, Стерек. Но на экране ничего не отражается. Зачем ты ей дал его трогать?
— Я и сам не знаю, — чувства страха и потерянности внезапно нахлынули на него, и он потянулся к ней. Ему нужны были её руки, её объятия, нужно было снова почувствовать в своём мозгу полёт знакомой информации «Волдыря». Рикация отвернулась.
— Есть ещё одна вещь, — она извлекла из аппарата чёрную квадратную пластинку. — Нагни голову.
Он колебался лишь мгновение — и подчинился. Металлические ногти Рикации осторожно поскребли ему по коже. Она прижала квадратик ему на загривок; пластинка слегка пощипывала.
— Не больно? — спросила она. По позвоночнику вниз побежало тепло; заполнило ноги, руки. Совсем не больно, а приятно. Он хотел ей об этом сказать, но рот не слушался. Он попытался двинуть руками, и его охватила паника.
— Стерек, прости меня, пожалуйста, — прошептала она. — Я не знаю, что она с тобой сделала, а на сенсоры надежды никакой. Пожалуйста, пойми, что и ты теперь считаешься источником проблемы. Если я не могу к тебе подсоединиться, то чему мне теперь верить, как мне знать, что ты можешь теперь выкинуть? Может, она попытается тебя использовать против всех нас. Нет, я не могу взять на себя такой риск.
Ему было видно только её ноги в штанинах комбинезона и форменные стёганые шлепанцы. Рука её скользнула ему в карман и вытянула наружу мочильник. Она проплыла мимо него к центру чаши и с минуту сообщалась по своему интерфейсу с «Волдырём». Когда она снова посмотрела на него, глаза её влажно поблескивали.
— Я активировала бесшумное оповещение. Бриа опаснее, чем я думала. Ты один из лучших моих работников, Стерек, и если она в состоянии тебя вот так запросто нейтрализовать, то я обязана собрать всех Вторых Инженеров и отловить её. Тебе не о чем беспокоиться до моего возвращения. Деактивация нервной системы не наносит долговременного ущерба здоровью.
Она так и оставила его парить в воздухе, далеко от гуда возбуждённых голосов. Он не смог определить, когда же она отправилась на поиски и скольких она взяла с собой. Поскольку звуковые сигналы тревоги не сотрясали воздух, он знал, что кое-кто ещё оставался на посту. Ему оставалось только смотреть вниз на своё искажённое отражение в тёмной стали.
Через какое-то время и зрение начало угасать. И вырубилось. Дахание участилось, врываясь и вырываясь из грудной клетки — единственное усилие, на которое он был ещё способен. Чувствительность кожи нарастала, как бы в эротическом смысле, так что даже мягкое прикосновение комбинезона стало ему непереносимо.
Внезапно вокруг него вспыхнул свет и стал усиливать, концентрировать все его чувства, пока наконец ему не начало казаться, что Центр продувало ветром — зелёным ветром. Перед застывшим взором Стерека нержавеющая сталь разгоралась и разгоралась до приятного густо-зелёного цвета.
— Правда, красиво? — голос спросившего прозвучал откуда-то изнутри.
— Да, — подумал он в ответ, — хотя ни на что не похоже.
— Это называется мох, — сказал второй голос. — Он растёт естественным путём, если только дать ему волю.
— Мох? Помню, это растение такое, — подумал он в ответ.
— Да, и очень вкусное. Ты его раньше не видел? — спросил второй голос.
— На борту «Волдыря» нет растений, — сказал он. — Никогда не было.
— Да, чего не было, того не было, — подумал первый голос.
— Хочешь потрогать? — спросил второй. — Он такой гладкий-гладкий.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
