– Тьфу ты, прямо наваждение какое, – отругала она себя. И еще более грозно, но тихо, чтобы ни словечка не долетало до сына, который блаженствовал в ванной, прошептала:
– Про то, что батюшка ваш писывал. Про дар. Я ведь потом только узнала, потом поняла. И то, спасибо лорду Кивали, – при этих словах Ниоко перекосило очередной раз.
– Что ж ты, котяра высокородный, не знал, что к сыну-то дар твой перейдет? И какой, Сияющая Мать! Самый что ни есть поганый, – тут сети Лована всхлипнула, – Перемещений, чтоб ему и вовсе не проявляться!
Лорд, который, как мы помним, об этом в конце концов узнал, молчал, понурив обычно гордо задранную голову. Даже его все еще яркие, несмотря на седину, которой, кстати сказать, было не так уж и много, рыжие непослушными волосы поникли, и покорно лежали на плечах.
Послышался звук открываемой двери, и оба родителя отошли друг от друга на безопасное расстояние.
Из ванной вышел молодой, худой и веселый очередной лорд Ниоко. Его непослушные рыжие волосы торчали вихрами в разные стороны. Бороды, щедро обрамлявшей заросшее лицо, как не бывало. На мир радостно и невинно взирали глубоко посаженные синие глаза.
Сети Лована охнула, а лорд Ниоко опять прислонился к стенке, взирая на молодого самого себя, забыв и дышать
Локко был вылитый он в молодости. Даже и сейчас их можно было принять скорее не за отца с сыном, а за братьев-близнецов. Ну, с некоторой натяжкой.
И в груди лорда Фемини-младшего вдруг появилось глубоко ему не свойственное чувство. Чувство завершенности, законченности. Спокойствия, уверенности.
Он смотрел на своего сына, о котором старался не думать и забыть все эти годы. Да что там старался. Он и забыл.
– Это немыслимо, как на меня похож! – и Ниоко вдруг вздрогнул, представив широко раскрытые глаза матушки и тетушек, если бы они могли увидеть Локко. Однако род лордов Фемини угасал, и в живых была только одна престарелая тетушка, которая всякий раз при встрече смотрела на Ниоко укоряющим взором. Еще бы. Лорд всячески избегал женитьбы, мало беспокоясь о продлении рода.
А тут…
В его голове мигом промелькнули душераздирающие картины воссоединения семьи и представления в Совете сына как наследника! И лорд Ниоко в очередной раз кинулся с объятиями к молодому человеку:
– Сынок! – он крепко, по родительски, обнял отпрыска, ощущая в душе … радость? Чувство было похоже на нечто эфемерное, готовое взлететь… На сердце стало непривычно тепло. Странность этого чувства заворожила лорда.
Сети Лована смотрела на него неверящим взглядом, и в ее душе шевельнулось нечто вроде ревности.
Она мигом, несмотря на свои довольно неплохо сохранившиеся формы, кинулась к сыну, чуть было не крикнув лорду:
– Отпусти! Ну-ка отпусти моего ребенка! Ишь, сынок ему… А где ты раньше был, целовался с кем?! – справедливое негодование заполняло душу домоправительницы, грозя вырваться наружу.
– Слава Сияющей, хоть у меня нет магии! – вдруг подумала пожилая женщина и облегченно вздохнула.
В то время, когда разрешался конфликт и выяснялись отношения между сети Лованой и лордом Ниоко, Тася с лордом Кивали Сияющим времени даром не теряли.
Приведенный в чувство фамильным артефактом и лелеющий далеко идущие планы насчет девушки, маг горячо, со всем рвением и энтузиазмом, подкрепленным мощнейшей мотивацией, принялся за дело.
Он с профессорской миной на аристократическом лице, отмеченным шрамом, давал Тасе основы необходимых упражнений и показывал их на собственном примере.
Тася, мотивация которой была не менее вдохновляющей, ну, вы понимаете, была вся внимание.
И лорд с удивлением наблюдал, как легко ей даются только что преподнесенные довольно-таки непростые упражнения. Казалось бы, с виду все было совсем не сложно.
Однако далеко не все могли с первого, ну хорошо, со второго раза понять, как нужно дышать.
Всего-то на всего, нужно сесть прямо и начать дышать животом. На равный счет. Вдох, задержка, выдох.
Казалось бы, что тут сложного?
А вот на памяти Кивали мало у кого получалось так быстро освоить этот прием.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Леди, вы прекрасная ученица, – не смог удержаться маг от похвалы. Тася зарделась от удовольствия, и ее улыбка опять чуть не вынесла мага за пределы профессорского образа, рисуя перед глазами картины совсем иного рода.
На самом деле, для девушки, прошедшей школу выживания на местном рынке, который располагался не так далеко от мясокомбината, эти упражнения были детским лепетом. Она могла, при необходимости, задержать дыхание и на минуту. А может, и на две. Особенно когда на комбинате шли так называемые технологические работы.
Уроки профессора Кивали с усердной ученицей шли своим чередом, до тех пор, пока не наступило обеденное время. А наступило оно сегодня поздно, ибо не до обеда и не до подносов было сете Ловане с ее новообретенным сыном и с лордом Ниоко.
Одним словом, маг и будущая магиня отчетливо поняли, что упражнениям нужно положить конец. По крайней мере, сделать вполне себе приличный обеденный перерыв.
Эта здравая мысль пришла в головы учителя и ученицы практически одновременно.
А стоило Кивали кинуть взор в окно гостиной, в которой они занимались, как ему стало ясно, что ни о каком обеде не может быть и речи.
Ужин. Только ужин.
Ибо за окном готовились тихо нагрянуть местные ранние сумерки.
– Как, уже?! – воскликнула Тася, когда лорд показал ей на уже посеревшее окно.
– Но, милорд…Ведь только недавно на дворе белый день стоял? – девушка изумленно смотрела то на лорда, то на менявшийся чуть не на глазах свет за окном.
Там явно стало темнее, и чувствовалось, что день катился к концу.
– Прямо удивительное рядом! – недоумевала девушка, которая подошла поближе к окну, и все еще неверяще в него глядела.
Кивали Сияющий подошел к девушке, глядевшей растерянно и непонимающе, и, как не хотелось ему ее обнять, встал чуть дальше.
– Дело в том, Тасся, – лорд не удержался на профессорской позиции, и назвал девушку по имени, – что в этой части герцогства всегда так. Мгновенный рассвет и быстрый закат.
При слове закат маг сглотнул, а Тася вздрогнула и сердце ее опять застучало.
Вот тебе и дыхательные упражнения!
Лорд быстро осознал свою ошибку, и, коря себя чуть не вслух, еще на шаг отошел от девушки.
Но что мы все про лордов и попаданцев? А как же маленькая Самонет и ее воспитательница?
Надо сказать, что обещанные лордом два часа прошли для леди Макони как одна минута. Все-таки стресс от встречи с непонятным мужчиной был. И пришлось нашей Макони вспомнить о заветном пузырьке, и даже отпить из него.
Но на этот раз только одну-единственную капельку, которую она запила прямо водой из-под крана. Чистейшей, минеральной, с волшебными пузырьками.
Ровно через два часа, к назначенному времени, леди Макони спустилась в комнату для занятий, где обнаружила маленькую Самонет, которая стояла у окна и смотрела в сад.
Что-то в позе девочки показалось воспитательнице неестественным. Она стояла чуть согнувшись, упираясь руками в низкий подоконник.
Показалось даже, что оттуда доносится тихие всхлипывания.
– Показалось…, – облегченно вздохнула леди Макони, увидев, что девочка повернула к ней лицо. Оно было совершенно сухим, только очень бледным.
– Леди Самонет, вы готовы начать заниматься? – сказала Макони привычную фразу. Сама-то она не сказать, чтобы была готова на все сто процентов. На самом деле, ее съедало любопытство.
Кто ж этот мужчина? Почему был у нее в спальне? Как попал туда?
И что с ним сейчас? – девушке было даже стыдно за свое неуемное любопытство, но ничего поделать с этим она не могла.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Однако занятия с воспитанницей превыше всего.
И она вздохнула.
Вздохнула и маленькая Самонет. Все-таки девочке нелегко далось посещение комнат мамы. Особенно, когда она увидела в стенном шкафу все еще развешанные мамины платья. Ее любимых цветов, сиреневых, розовых и ярко-синих. Она уже смирилась с тем, что там теперь будет обитать Тасся, но грусть, разбуженная в сердце, пока не проходила.
