– Хм… Ладно, тогда пиво.
Барсави хотел было спустить дочку с колен, но она спрыгнула сама, выскользнув из толстопалых мозолистых рук, и громко простучала подкованными каблучками по дощатому полу, направляясь к стоящим у стены слугам.
– И если еще хоть один из моих людей получит пинок по голени – будешь целый месяц ходить в тростниковых сандалиях! – крикнул ей вслед Барсави. Потом он снова затянулся сигаркой и повернулся к Цеппи и Локку. – Огонь-девчонка, сладу нет. На прошлой неделе вообще отказалась ложиться спать без маленькой удавки под подушкой. «Хочу как папины телохранители» – и все тут. Ее старшие братья еще не подозревают, что, вполне возможно, следующий капа Барсави будет ходить в платьях и шляпках.
– Теперь понятно, почему вас так позабавили рассказы Воровского наставника про нашего мальчонку, – сказал Цеппи, положив руки на плечи Локка.
– Вот-вот. Хотя с тех пор, как мои собственные дети вышли из несмышленого возраста, меня трудно чем-то удивить. Впрочем, речь сейчас не о них: ты привел сюда своего маленького подопечного, чтобы он принес мне первую и последнюю клятву пезона. Рановато, конечно; следовало бы подождать пару лет. А ну-ка, подойди ко мне, Локк.
Капа Барсави приподнял за подбородок лицо мальчика и пристально посмотрел в глаза:
– Сколько тебе лет, Локк Ламора? Шесть? Семь? А на счету у тебя уже нарушение Тайного уговора, сгоревшая таверна и шесть-семь смертей. – Капа усмехнулся. – Твоей лихости могут позавидовать иные из моих наемных убийц впятеро старше тебя. Цеппи все растолковал тебе про порядки в моем городе?
Локк кивнул.
– После того как ты принесешь клятву, никаких поблажек от меня не жди. Порезвился – и хватит: пора браться за ум. Если Цеппи сочтет нужным тебя убить, он так и сделает. Если я прикажу Цеппи тебя убить, он выполнит мою волю. Все ясно?
Мальчик снова кивнул. К столу вернулась Наска и встала подле отца, прихлебывая из просмоленной кожаной кружки, которую держала обеими руками, и неподвижно глядя поверх нее на Локка.
Капа Барсави щелкнул пальцами, и один из холуев тотчас скрылся за занавесом.
– В таком случае не буду больше утомлять тебя угрозами, Локк. С сегодняшней ночи ты – взрослый мужчина. Отныне ты будешь работать, как взрослый, и отвечать за свои поступки, как взрослый. Ты станешь одним из нас, Путных людей. Узнаешь секретные опознавательные слова и знаки, пользоваться которыми следует с умом и осторожностью. Подобно тому как твой гарриста Цеппи поклялся преданно служить мне, так же и ты поклянешься преданно служить мне, через него. Я твой верховный гарриста, стоящий над всеми остальными гарристами. Я единственный герцог Каморра, чью власть ты признаешь отныне. Преклони колени.
Локк подчинился, и Барсави протянул вперед левую руку ладонью вниз. На ней был узорчатый беложелезный перстень с огромной черной жемчужиной. Внутри жемчужины мерцала красная точка, похожая на каплю крови, невесть каким образом туда помещенную.
– Поцелуй перстень каморрского капы.
Локк прикоснулся сухими губами к прохладной жемчужине.
– Произнеси имя человека, которому присягнул в верности.
– Капа Барсави, – прошептал мальчик.
В следующую минуту капин прислужник вернулся и вручил своему хозяину небольшой хрустальный стакан с бурой жидкостью.
– Ну а теперь ты должен выпить за меня, как пили все мои пезоны. – Капа достал из жилетного кармана акулий зуб чуть побольше метки смерти, висевшей у Локка на шее, и бросил в стакан. Затем он легко взболтал напиток и протянул стакан мальчику. – Это ром из темного тростникового сахара с островов Медного моря. Опрокидывай одним махом, вместе с зубом. Только зуб не проглоти ни в коем случае – держи во рту. Вытащишь, когда весь ром в себя зальешь. И постарайся не порезаться.
Локк взял стакан. В нос ударил резкий запах крепчайшего спиртного, и желудок скрутило спазмом. Но мальчик стиснул зубы и, собираясь с духом, уставился на акулий зуб, смутно белеющий на дне. А потом, мысленно моля Великого Благодетеля избавить его от позора, одним движением опрокинул в рот все содержимое стакана вместе с зубом.
Проглотить оказалось не так просто, как он надеялся. Акулий зуб Локк осторожно прижал языком к нёбу, чувствуя, как острые зазубрины царапают верхние передние зубы, и начал заглатывать огненный напиток крохотными глотками, судорожно давясь и перхая. Через несколько бесконечно долгих секунд, передернувшись всем телом, он проглотил последнюю каплю рома и вздохнул с облегчением: ну слава богам, и не сблеванул, и акулий зуб языком удержал.
И тут вдруг острый зуб крутанулся у него во рту. Крутанулся с силой, будто зажатый в незримой руке, и глубоко полоснул по левой щеке изнутри. Локк вскрикнул от боли, закашлялся и выплюнул зуб на ладонь вместе со слюной и кровью.
– Ну вот… – Капа Барсави схватил зуб двумя пальцами и засунул обратно в жилетный карман, даже не потрудившись вытереть. – Теперь ты связан со мной кровной клятвой верности. Мой зуб вкусил от твоей жизни, и отныне твоя жизнь принадлежит мне. Мы с тобой больше не чужие люди, Локк Ламора. Я твой капа, а ты мой пезон, в согласии с волей Многохитрого стража.
По знаку Барсави мальчик неуклюже поднялся на ноги, мысленно проклиная знакомое со вчерашнего вечера чувство головокружения от спиртного. С похмелья он за весь день не съел ни крошки, и комната уже плыла перед глазами. Локк перевел взгляд на Наску и увидел, что та улыбается со снисходительным одобрением, какое порой выказывали старшие дети на Сумеречном холме ему и его товарищам из уличников.
Еще не успев ни о чем подумать, Локк опустился перед ней на одно колено.
– Раз ты станешь следующим капой Барсави, я должен присягнуть и тебе тоже, – выпалил он. – И вот я присягаю и клянусь верно служить. Сударыня. Госпожа Наска. То есть… госпожа Барсави.
Девочка отступила на шаг назад:
– Да у меня уже есть слуги. И еще какие – самые настоящие убийцы! У моего папы сотня шаек и две тысячи ножей!
– Наска Белонна Дженавеза Ангелиза де Барсави! – прогремел ее отец. – Пока что ты научилась ценить в слугах лишь телесную силу. Но со временем ты уразумеешь, что любезная учтивость важна ничуть не меньше. Мне стыдно за тебя!
Заметно смешавшись, Наска несколько раз перевела взгляд с отца на Локка и обратно. Щеки ее медленно залились краской. После минутного хмурого раздумья она неловко протянула Локку кружку:
– На, можешь отпить моего пива, если хочешь.
Локк взял кружку и поднес к губам с таким чувством, будто ему оказана величайшая честь. Он сознавал, хотя и смутно, что хмель с решимостью парламентского охвостья упраздняет у него в голове привычные понятия о поведении с окружающими – особенно с девочками. Пиво было темное, горькое и чуть подсоленное, как принято у веррарцев. Локк из вежливости выпил два глотка и с поклоном (довольно шатким) вернул кружку. Девочка от волнения не нашлась что сказать, а потому просто кивнула.
– Ха! Превосходно! – Капа Барсави весело пожевал сигарку. – Твой первый пезон! Разумеется, оба твоих брата тоже захотят обзавестись собственными пезонами, как только узнают.
5
Обратно в Храмовый квартал Локк возвращался как в мутном, душном тумане. Он цеплялся за шею своего Усмиренного козла, чтоб не свалиться, и осоловело таращился на Цеппи, который шагал рядом, тихонько посмеиваясь в бороду.
– Ах, мальчик мой, – негромко произнес мужчина. – Мой славный маленький пьянчужка. Ты же понимаешь, что это был всего лишь дурацкий фокус?
– Вы про что?
– Про акулий зуб. Много лет назад, в Картене, эту штуковину заколдовал для Барсави один вольнонаемный маг: чтобы всякий, у кого она окажется во рту, пребольно ею порезался. С тех пор капа с зубом не расстается и использует при любой возможности. За годы, посвященные изучению театра эпохи Теринского владычества, он приобрел сильную склонность к драматическим эффектам.
– Значит, это не было… ну там, знаком судьбы или волей богов… ничем таким?
– Нет, это был просто акулий зуб с малой толикой колдовства. Неплохой фокус, надо признать. – Цеппи потер щеку, сочувствуя Локку и вспоминая свой собственный опыт. – Не бойся, дружок, ты не принадлежишь Барсави. Он могущественный союзник, с которым лучше не ссориться, и он властный повелитель, требующий безоговорочного подчинения, да. Но ты капе не принадлежишь. Да и мне тоже, коли на то пошло.
– Значит, я не должен…
– Соблюдать Тайный уговор? Быть исправным маленьким пезоном? Должен, но только для виду, Локк. Только для отвода глаз. Если последние два дня твои уши не были плотно зашиты сыромятным шнуром, ты наверняка уже понял, что я намерен сделать из тебя, Кало, Галдо и Сабеты… – Цеппи хищно оскалился, – подобие мощной катапультной стрелы, которая вонзится в самое сердце драгоценного Тайного уговора Венкарло.
Часть II. Неожиданное осложнение
