служанку за кофе с мёдом и засел за бумаги. И… сложно. Чертовски сложно выходило, но стряпчий Младе если и не врал прямо, то недоговаривал.
Итак, род Разичей, те, что остались — вольные владеющие, это факт. Но, при этом, если Барисул уже Борич, то выходит вполне перспективное дело. А именно: Боричи — именно данники, полноценные данники Корифейства. Подчиняются законам Корифейства и… находятся под защитой государства. Однако, у любой палки минимум два конца: за счёт того, что Боричи в правовом поле законов корифейства и под защитой, корифейство их как защищает, так и несёт за них в определённой мере ответственность.
И, если опираться на законы и прецеденты судейства (причём не судов, а непосредственно Лидари), выходит, что род владетелей-данников просто ограбил слабый род, ослабевший не просто, а будучи данниками Корифея. В общем — шансы есть. Правда, дело, если я за него возьмусь и доведу до суда, требует тщательной подготовки. Как в плане предъявления судье конкретных (и неоднократных) прецедентов вынесения решения Лидари, так и шпионажа и расследования. Мне нужна доказательная база, желательно — злонамеренности Боричей или видимости таковой. И видимость тут нужна такая, чтобы отбрехаться этим ушлым типам было бы затруднительно.
В общем, дело — с перспективой, не безнадёжное. Работать, конечно, придётся, но это даже интересно…
«Шебуршень!» — осудил меня товарищ ленивая задница.
Кроме того, мой вторичный план — «покусывать» корифейство. И он в данном деле воплотится: корифейство, если всё выйдет правильно, встанет враскоряку. С одной стороны их данники, которых они как бы должны защищать, а с другой — законы корифейства. Славно выйдет, если выйдет. На этом я папки закрыл, убрал и потопал в кабинет. Девицы негромко щебетали о чём-то, причём Лиса явно минорное настроение Млады подняла.
— Уважаемая Млада Разич, — провозгласил я. — Я берусь за твоё дело, как стряпчий и как поверенный. Однако, скажу тебе сразу, вернуть тебе все земли удастся вряд ли. От половины, до трёх четвертей.
— Спасибо, почтенный Михайло Потапыч…
— Составим ряд на поверение защиты твоих интересов в суде, уважаемая.
— Как скажете. А чем буду вам обязана? — на последнем девица заметно покраснела, а часть моих подозрений стали почти уверенностью.
Не знаю, кто всё это сделал, но этот кто-то точно получит по наглой рыжей заднице, мысленно посулил я. Хотя «семейных разборок» устраивать не стоит по причине отсутствия семьи, но что-нибудь, полное страшного педагогизма, совершить непременно надо. Чтоб неповадно было.
Задумался я буквально на несколько секунд, вопрос подвис, а Млада всё сильнее краснела, зыркая исподлобья то на меня, то на Лису. Ну рыжая, ну погоди, чуть вслух не засмеялся я, но сотворил мордас деловой и благостный:
— Земли твои, уважаемая, оценим в три тысячи авров…
— Но они дороже, там же…
— Знаю, что дороже. Я сказал — оценим, для расчётов. Если я верну тебе половину, то должна мне будешь десятую часть, полторы сотни авров. Если две трети — то двести. Согласна?
— Согласна, а если не выйдет?
— Выйдет. А «если» — то ничего не должна будешь. Оплата по факту… по результату, — поправился я. — И сразу требовать не буду, дам год на сбор…
— Да у меня и сейчас есть, почтеннейший.
— Есть — и хорошо. Тяжбу закроем — разберёмся, — ровно ответил я, стараясь не биться челодланью. — Повозка у въезда твоя стоит, уважаемая?
— Моя.
— Вот и ступай, а я делом нашим займусь. Как будут новости, тебя касающиеся — сообщу. Прощай, уважаемая.
— Прощайте, почтеннейший, — растерянно поднялась Млада.
— А вас, Рейнар, я попрошу остаться, — пробасил я рыжей, собирающейся смазать лыжи.
— А зачем?
— А по делу.
— Ну ла-а-адно, — застреляла глазками она.
Млада выперлась, Лиса уселась в кресло для посетителей, лапки на коленях сложила, ресничками лупает. Прям пай-девочка, а не стервозина рыжая. Ну и я на неё сурово и неподкупно пырился. Так прошло пара минут тишины, и первой не выдержала рыжая.
— Не глянулась? — захлопала ресничками интригантка ещё интенсивнее.
— Нет, — тяжело уронил я, с каменным мордасом и прокурорским взглядом.
— А почему? — аж зашевелила ушами лиса.
— Просто «нет», — отрезал я. — Моя очередь. Зачем? — сделал я ещё более прокурорский взгляд.
— Ну-у-у… жалко её.
— Лиса, давай ты мне честно расскажешь, почему. Мне эта ситуация не слишком приятна.
— Правда?
— Вру.
— А-а-а…
— Так вот. Я не понимаю, зачем это тебе. Если что — ты мне нравишься, именно ты.
— Это… приятно, Михайло, — несколько растерянно, слегка покраснев, выдала она. — Ты… мне тоже.
— Я чрезвычайно рад, — с сиволапой мордой отметил я. — Ты на вопрос ответишь?
И стала рыжая рассказывать, а на полрассказе подключился Потап — с уточнениями. Просто такие вещи как бы… в книгах не прочтёшь, чисто семейные. Не только беролаков, но и вообще большинства териантропов. Хотя и не всех, но большинства точно.
Итак, для начала, в наших взаимоотношениях именно с Лисой вышла такая заковыка: оборотни моногамны, с оборотнями. Есть исключения, но Рейнары — так. До создания пары — нет, само собой. И есть такой интересный нюанс, как и в сексе с оборотом, когда партнёры стараются «взять верх». Более сильный оборотень доминантен, более того, привязывает к себе партнёра. Как пояснил Потап, тут работают механизмы и тотемного животного, и человека, в довольно диковатой связке. Правда, к подчинённому тоже привязка идёт, опять же по сложной схеме, и телом, и магией.
В бою — не совсем так, там механизмы другого рода задействуются, и оттрахать побеждённого может любой териантроп, причём, не ломая механизма моногамный привязки. Там он «замещается» быстродействующими и кратковременными стрессово-боевыми механизмами.
«Но ты — непонятная хрень. На тебя не подействовало. А на эту лису — подействовало. И она, даже если не захочет с тобой быть, будет несколько сезонов от тебя отвыкать, даже если видеть тебя не будет», — сообщил топтыгин.
— То есть она редко появляется…
«Глупость, но похоже на то».
В общем, Лиса от меня девок из Счётов чуяла. И до моих слов была в твёрдой уверенности, что мне она… не нравится. Так, уровень потрахаться-забыть. И мои всяческие чрезвычайно галантные и романтичные «рад видеть» и всякие прочие сюсюканья, типа «как дела?» — воспринимала как… вежливость, к реальности не имевшую отношения.
Самое забавное, что она в
