Подведем итоги первого этапа борьбы с немецкими самолетами в московском небе. До 21 июля было зафиксировано 89 пролетов вражеских разведчиков в зоне ПВО Москвы, из них девять проходили непосредственно над городом на высотах 7000 м и выше. Летчику-истребителю без «подсказки» с земли оказалось чрезвычайно трудно обнаружить высоко летящий «юнкерс» или «дорнье» даже при ясной погоде. А радиостанции имелись далеко не на всех самолетах и работали неудовлетворительно. Советские документы свидетельствуют, что поиск противника в небе тогда являлся первоочередной проблемой.
За первый месяц войны немцы признали потерю всего двух самолетов в районе Москвы. Однако в докладах германских экипажей указывалось, что многочисленные русские истребители неоднократно производили атаки (т. е. истребители их все же обнаруживали, сближались, но сбить не могли). Когда германский разведчик уходил от преследователей с помощью пикирования, то он часто подвергался неожиданным обстрелам большого количества зенитных орудий.
Первый налет
После захвата Белоруссии войсками вермахта Москва стала фигурировать как цель для соединений люфтваффе. В немецких авиационных штабах советская столица получила обозначение «объект 10», что, видимо, было связано с очередностью воздушных налетов. 8 июля 1941 г. начальник германского Генерального штаба сухопутных войск генерал Ф. Гальдер записал в дневнике: «Непоколебимо решение фюрера сровнять Москву и Ленинград с землей, чтобы полностью избавиться от населения этих городов, которое в противном случае мы потом будем вынуждены кормить в течение зимы. Задачу уничтожения этих городов должна выполнить авиация… Это будет, по его словам, народное бедствие, которое лишит центров не только большевизм, но и московитов (русских) вообще» [25].
13 июля командир 8-го авиакорпуса генерал В. Рихтгофен (W. Richthofen ) высказал мнение, что воздушный налет на Москву, имевшую свыше 4 млн жителей, ускорит катастрофу русских [26]. На следующий день Гитлер в очередной раз заявил о необходимости бомбардировки советской столицы, «чтобы нанести удар по центру большевистского сопротивления и воспрепятствовать организованной эвакуации русского правительственного аппарата». В утвержденной фюрером 19 июля директиве N 33 «О дальнейшем ведении войны на Востоке» ставилась задача «по возможности быстрее начать силами 2-го воздушного флота, временно усиленного бомбардировочной авиацией с Запада, воздушные налеты на Москву». Здесь же говорилось, что ее бомбардировка должна стать «возмездием за налеты русской авиации на Бухарест и Хельсинки» [27].
Геринг планирует налеты на Москву
В середине июля на Восток из состава находящегося во Франции 3-го воздушного флота перебрасываются шесть бомбардировочных авиагрупп. Это был пятый и последний эшелон (резерв главного командования люфтваффе — OKL), который по плану войны с Советским Союзом Геринг и его штаб вводили в бой. Состав резерва приведен в табл. 1.9[28]. Ответственным за организацию налетов назначили командира 2-го авиакорпуса генерала Б. Лерцера (B. Loerzer ). Ему оперативно подчинили все авиагруппы резерва Главного Командования; их предполагалось задействовать в первую очередь. Кроме того, в бомбардировке Москвы должны были участвовать эскадра KG53 из состава 2-го авиакорпуса 2-го воздушного флота (самолеты Не111 действовали с аэродромов Дубицкая Слобода, южнее Минска и Борисова), авиагруппы I и II/KG55 из 5-го ак 4-го ВФ (также Не111 с аэродрома Бояры, между Минском и Двинском, недалеко от Кривичей), группы I и II/KG3 из 2-го ак 2-го ВФ (Ju88 с аэродромов Орша и Бояры) и группа III/KG3 из 8-го ак 2-го ВФ (Do17 с аэродрома Вильнюс). Таким образом, из пяти действовавших на Восточном фронте авиакорпусов только 4-й ак не готовился бомбить Москву.
Таблица 1.9.
БОМБАРДИРОВОЧНАЯ АВИАЦИЯ, ПЕРЕБРОШЕННАЯ НА СОВЕТСКО-ГЕРМАНСКИЙ ФРОНТ В ИЮЛЕ 1941 Г.
20 июля командующий 2-м воздушным флотом генерал-фельдмаршал А. Кессельринг (A.Kesselring ) провел совещание с командирами в связи с предстоящим рейдом. По его словам, русская авиация была уже практически разгромлена и оказать серьезного сопротивления не могла. Немецкий летчик фельдфебель Л. Xaвигxopcт (L. Havighorst ), который в то время служил в эскадре KG28, вспоминал:
«Накануне удара по русской столице на аэродром Тересполь, где находились два наших отряда, прибыл генерал-фельдмаршал Кессельринг. Он обратился к экипажам:
— Мои авиаторы! Вам удавалось бомбить Англию, где приходилось преодолевать сильный огонь зениток, ряды аэростатных заграждений, отбивать атаки истребителей. И вы отлично справились с задачей. Теперь ваша цель — Москва. Будет намного легче. Если русские и имеют зенитные орудия, то немногочисленные, которые не доставят вам неприятностей, как и несколько прожекторов. Они не располагают аэростатами и совершенно не имеют ночной истребительной авиации.
Вы должны, как это всегда делали над Англией при благоприятных условиях, подойти к Москве на небольшой высоте и точно положить бомбы. Надеюсь, что прогулка будет для вас приятной.
Через четыре недели войска победоносного вермахта будут в Москве, а это означает конец войне…» [29].
В результате поломки И-16 из 176-го иап погнут винт, помяты консоли
Тактика налета мало отличалась от применявшейся при бомбардировках крупнейших городов Англии. Для наведения самолетов 100-й бомбардировочной группы, оборудованных радионавигационной аппаратурой «X-Gerat» , создавались радиомаяки в районе Орши. Эти бомбардировщики, выполнявшие роли лидеров, выводились в створ радиолуча Орша — Москва и следовали строго определенным курсом, который не должны были менять, даже попадая в световые поля и под обстрел зенитной артиллерии. Экипажам самолетов определили конкретные цели, на которые предполагалось сбросить осветительные, зажигательные и фугасные авиабомбы. Так, бомбардировщики эскадры KG55 наносили удар по Кремлю, МОГЭСу, зданию ЦК ВКП(б), KG53 — по Белорусскому вокзалу и фабрике им. Клары Цеткин (видимо, немцы имели в виду завод по производству бездымного пороха), KG4 — по мостам в западной и северной части столицы. Авиаторов снабдили подробными картами города масштабов 1:25 000 и 1:40 000, а также фотопланшетами. Наиболее опытные экипажи брали на борт новейшие бомбы массой 2500 кг.
Москва во время первого ночного налета. Снимок сделан британской журналисткой М. Бурке-Вайт
На сохранившейся в сбитом немецком самолете карте Москвы были отмечены все крупные авиазаводы: N 1 им. Авиахима, N 22 им. Горбунова и N 24 им. Фрунзе. В этом нет ничего удивительного, так как руководил информационной службой в штабе 2-го воздушного флота генерал Г. Ашенбреннер (H. Aschenbrenner ), занимавший перед войной должность военно-воздушного атташе в германском посольстве в Москве. Можно согласиться с советскими контрразведчиками, отметившими, что сведения о многих целях для бомбометания были получены немцами еще до войны от сотрудников германского посольства и торгпредства, а также от пилотов авиакомпании «Люфтганза», совершавших регулярные рейсы по маршруту Москва — Берлин. Кроме того, еще в мирные дни в Москву и область абвер заслал агентов-сигнальщиков, которые оказали существенную помощь экипажам люфтваффе [30].
Подготовка к удару по Москве проводилась весьма поспешно. Об этом свидетельствует неукомплектованность до штатной численности бомбардировочных авиагрупп: не хватило времени их пополнить. А вот другой любопытный факт: аэродром Динабург (Даугавпилс) оказался не готов к приему группы III/KG4. К тому же здесь длина взлетной полосы не позволяла стартовать перегруженным «хейнкелям». По этой причине группу срочно перебазировали в Проверен близ Кенигсберга. Впервые с сентября 1939 г. все три боевые авиагруппы эскадры KG4 «Генерал Вефер» (58 бомбардировщиков, не считая транспортных и связных машин) оказались расположены на одном аэродроме. Многие немецкие командиры полагали, что скученность и спартанские условия на авиабазах не обеспечивают безопасности при одновременной работе большого количества самолетов и для соответствующей подготовки потребуется время. Но рейхсмаршал Геринг, возглавлявший люфтваффе, торопил и требовал, чтобы в предстоящей операции было задействовано не менее 150 бомбардировщиков.
Налет на Москву в ночь на 22 июля напоминал таранный удар. В 21 ч с линии Рославль — Смоленск от постов ВНОС поступили первые данные о появлении в воздухе большой авиагруппы противника, 195 самолетов (по советским данным, их было 220) засветло взлетели с аэродромов Брест (Тересполь), Барановичи, Бобруйск, Дубинская и др. При этом 127 машин шли компактной группой, выдерживая направление Вязьма — Гжатск — Можайск. С наступлением темноты на маршруте полета специальные команды разложили костры, служившие экипажам ориентирами. На подступах к городу самолеты рассредоточились и проникали к назначенным им целям с разных направлений.
