Рядом тонко и протяжно зазвенело, и Тэруя поднял голову. С неба что-то падало. Камни. Сверху градом летели камни и стрелы.
– Тэруя! В дом! – Тому, кто окликнул его, в плечо вонзилась стрела, он застонал. А через секунду голову ему разбил еще один камень. Тэруя увидел, как от удара вылетели из орбит глаза.
Рядом, встав на четвереньки, пыталась убежать другая обезьяна, но прямое попадание камня переломило ей спину.
Раздумывать времени не было. Он влетел под сосны рядом и сквозь ветви растерянно посмотрел вверх. С неба, которое только что было закрыто лишь тучами, обрушивались ятагарасу в полном вооружении. Один отряд ровным строем молниеносно падал и бросал камни, другой сидел на спинах птиц и обстреливал обезьян.
Тэруя встретился взглядом с одним из них – и тут же в сосну совсем рядом с его лицом вонзилась стрела.
«Проклятье! Они ведь должны были улететь на подмогу к Кин-мон. Когда они успели вернуться?!»
Отовсюду раздавались крики. Правда, теперь вопили его товарищи.
– Вы что, не видите?!
Он вздрогнул от окрика и повернулся на голос: это вышел из храма один из захватчиков. Он тащил худого бледного мужчину – наверняка воплощение Золотого Ворона. Ну, раз удалось схватить заложника, бояться нечего.
Однако не успел Тэруя перевести дух, как раздалось неприятное жужжание.
– А-а-а!
Одна из стрел, прилетевших сверху, беспощадно вонзилась в плечо правителя.
– Больно! Больно! – рыдал он. Из раны потекла кровь.
Растерявшаяся обезьяна смотрела вверх. С неба с гудением полетели бесчисленные стрелы. Правитель с рыданиями умолял пощадить его, а вороны, похоже, в своем стремлении перебить обезьян, были готовы вместе с ними пристрелить и собственного старейшину.
– Да вы в своем уме? – орал Тэруя, но наверху его, конечно, услышать не могли.
Его товарищ, у которого в руках был воплощение Золотого Ворона, погиб, весь утыканный стрелами. Из тела правителя тоже торчало несколько древков, и он, съежившись, дрожал.
Одна обезьяна пыталась прикрыться убегавшим вороном, но ей в голову тоже попала стрела. Тех, кто бросился обратно, преследовали ятагарасу, швыряя в них камнями. Кто-то попытался отбиваться, кидая булыжники вверх, но его тут же засыпало стрелами и раздавило обломком скалы. Перед аккуратными садовыми посадками разбросало еще горячие, исходящие паром внутренности, а от бившейся в судорогах обезьяны шел неприятный запах крови и испражнений.
– Тэруя! Амбар! Там оружие! – раздался крик, и к нему подбежал один из соратников.
Точно! Оружие! Если засесть внутри, то они смогут… Тэруя побежал за товарищем, перекатываясь между деревьями, в сторону амбара, где хранились запасы. Он мчался, прячась под ветками, с трудом уворачиваясь от летевших с неба камней. К нему подтянулись уцелевшие соратники. Совместными силами они разбили двери и ворвались внутрь, потом уцепились за сложенные горой ящики, разбили крышки и… не поверили своим глазам.
– Что это?!
Им говорили, что здесь должны быть припасы и заготовленное оружие. Но ящики оказались пусты.
– А-а-а!!! – вопили они как сумасшедшие, разбивая дерево.
– Ничего нет! Нет!!!
– Что это значит, Тэруя?!
– Разве здесь не должно быть оружие?!
Должно быть. Именно Тэруя, вслед за детьми пробравшийся в Ямаути, нашел это место. Но перед ними беспорядочной грудой лежали пустые ящики, и здесь не оказалось ничего, что могло бы им помочь.
«Что это значит?! Проклятые вороны!» – как будто издалека доносились до Тэруи визги соратников. Только сейчас он понял, почему ятагарасу, которые должны были улететь к воротам Кин-мон, оказались у них над головами.
Вдруг сверху блеснул свет. Открылось небольшое окошко, и оттуда полетели бутылки. Они с грохотом раскатились по полу, разбрызгивая вокруг какую-то жидкость, похожую на масло.
– Ох, – в растерянности выдохнул Тэруя.
Из того же окошка внутрь скользнула пылающая стрела, и перед глазами полыхнуло.
* * *
Добравшись до Рёундзана, Суйкан увидел залитую кровью дорогу к храму. Обитатели горы, видимо, убежали, и на дороге остались лишь недвижные тела ятагарасу и обезьян. От дворца Рёунъин, где должен был находиться воплощение Золотого Ворона, поднимался черный дым, а в небе над ним собралась огромная стая всадников.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Есть кто-нибудь?
Он бегал между застывшими жертвами, слушая доносившееся издалека карканье коней.
– Не подходи! – послышалось сбоку от дороги.
Увидев, кто кричит, он прищелкнул языком. Обезьяны добрались даже до Тэнрэйин – храма, где нашли приют девочки-сироты.
– Ах ты!.. – выругался он и бросился туда.
Неужели они отозвали воинов и оттуда? Совсем головы потеряли! Суйкан бежал на голос, вспоминая, за что его лишили свободы.
– Устроим западню в Рёунгу, – заявил Юкия на заседании штаба сразу после того, как официально стал его членом.
Чтобы подготовиться к прорыву защиты Кин-мон, в штаб созвали представителей от Кэйсоин и Уринтэн-гун и отставных военных. Разумеется, вытащили из провинции и Суйкана, который до недавнего времени был главным тактиком.
Заседание проходило в большом зале Кэйсоин, где всего несколько лет назад Суйкану пришлось потерпеть поражение от Юкии. Стояла ночь, и в зале развели огонь, который осветил лица собравшихся. Кроме знакомых, тут оказался и глава Северного дома – главнокомандующий, управляющий всеми войсками.
На доске для занятий по тактике раскрыли подробную карту Тюо и расставили фигуры воинов. Юкия, расположившись там, где во время уроков стоит наставник, медленно обвел взглядом лица присутствующих.
– Мы уберем охрану из Рёунгу и заманим туда обезьян – пусть думают, что воинов там нет, спровоцируем их на атаку. Другого выхода нет, – решительно заявил он.
– Ты хочешь сделать всех благородных воронов, включая правителя и его семью, приманкой? – заколебался главнокомандующий, но Юкия сохранял спокойствие.
– Я думаю, наши благородные сородичи поймут, что это необходимо для защиты Ямаути.
– Но ведь…
– Мы с самого начала говорили, что существует угроза нападения обезьян на Тюо. Это они нас не слушали. Думаю, эти люди осознают опасность. Я не сомневаюсь, что они будут рады, когда поймут, что их жертва принесла мир в страну, – улыбнулся Юкия.
Главнокомандующий замолчал. Именно ему, министру севера и капитану войск, предстояло сообщить дворцовому совету, чем закончится совещание в штабе. Здесь видели все слабые места Рёунгу и не советовали переносить туда двор. И ответственность за то, что это не удалось как следует донести до совета, не удалось убедить других министров, лежала и на нем тоже.
Глядя на деда, Юкия отрезал:
– В нынешнем положении нам остается только пользоваться тем, что имеем. Обезьяны не глупы. Они понимают нашу речь, они могут принимать человеческий облик. Мы должны исходить из того, что в Ямаути проникли их шпионы. Неизвестно, откуда они нападут. Двор, насколько сумел, изучил варианты, но и там возможны пробелы. Что ни делай, преимущество на стороне тех, кто начнет вторжение. Если они отравят, например, колодцы в городе, это приведет к ужасной трагедии.
На всякий случай у колодцев и амбаров с запасами для Рёунгу выставили охрану, но это имело смысл лишь в Тюо. Если обезьяны рассеются по провинциям и начнут травить воду там, воронам не справиться. Нужно либо, не затягивая, заставить обезьян сдаться, либо уничтожить, на чем настаивал Юкия.
Один из членов штаба сказал:
– Подожди. Мы ведь не знаем, откуда выдвинутся обезьяны. А вдруг у них есть еще один мир, такой же, как Ямаути? Ведь мы так и не отыскали, где их основные силы.
Остальные тоже зашумели, но Юкия не смутился.
– Разумеется, мы не можем исключать возможность, что у этих негодяев есть собственный мир. Если их силы превосходят наши числом, в лоб нам их не одолеть. Остается только готовиться и молиться, что их немного…
– Что ж… – заговорил один из членов штаба, но Юкия громко продолжил, перебив его.
