Всё было бы прекрасно, если бы не одно обстоятельство: задержанная своими поклонниками, я не успела на последнюю электричку и лишилась какой бы то ни было надежды покинуть станцию Ми-нами-Урава на линии Мусасино.
На этом участке перегоны ужасно длинные, не то что в центральной части города, и если легкомысленно сесть в такси, можно наколоться на кругленькую сумму. Однажды ради экономии времени я решила таким вот способом проехать пару станций, и это удовольствие обошлось мне тысяч в шесть. По незнанию тут можно основательно подзалететь.
Попрошу Дайки приехать за мной.
Я набрала наш домашний номер. Дайки оказался на месте, но, как и следовало ожидать, он был не в духе, как всегда в дни моих выступлений. Более того…
— Ненормальная! Ты хоть знаешь, сколько сейчас времени? Я уже спал, мне завтра в пять утра вставать на работу! Добирайся сама!
Получив такой ртлуп, я жутко разозлилась. Ну, сейчас я ему задам!
Послушай! Молоденькая девушка, одна, среди ночи, бродит по станции. А если кто-нибудь её обидит? Приезжай за мной немедленно!
— Ничего! Сейчас ещё только начало первого. Тоже мне, «молоденькая девушка»! Вспомни, сколько тебе лет! Или у тебя совсем память отшибло, как в песенке про забывчивую канарейку? Оставь свои наезды, старушенция!
— Сам ты старый хрыч! Между прочим, с недавних пор мой сценический возраст — двадцать два года! Так что за кулисами я год от года только молодею!
— Хватит заливать! Я и так уже сыт по горло твоей закулисной жизнью. Пора уже возвращаться на честный путь. Езжай домой, шалава!
На этом наш разговор закончился. Мне ничего не оставалось, как сесть в такси, но денег у меня в кошельке было всего ничего. Между тем на стоянке перед зданием вокзала уже выстроилась длинная очередь из опоздавших на последнюю электричку. Подумав, я решила, что единственный шанс выбраться отсюда — это подсесть к кому-нибудь из пассажиров.
— Простите, — обратилась я к стоящим впереди, — мне нужно в Хигаси-Кавагути. Может быть, кому-то из вас со мной по пути?
Говорят, в Южной Корее искать себе попутчиков для поездки на такси — обычное дело, но у нас, в Японии, это всё ещё считается чем-то зазорным. Однако на сей раз я решила пренебречь условностями и опросила каждого из стоявших впереди меня. В результате двое мужчин и одна женщина выразили готовность принять меня в свою компанию. К счастью, они стояли в начале очереди, и я довольно скоро села в машину, окинув победным взглядом оставшихся на стоянке сограждан.
— Надо же, первый раз еду с попутчиками, — смущённо произнёс с заднего сидения молодой человек лет двадцати пяти, по виду, служащий какой-то компании.
— Да? Вы тоже? — с улыбкой откликнулся его сосед, солидный господин средних лет с проседью в волосах. — Если подумать, это выгодное дело, поездка на такси окажется для нас не такой разорительной.
— Действительно, какое-то странное чувство, — хихикнув, заметила сидевшая рядом с водителем полненькая девушка лет двадцати с чуть скошенным разрезом глаз и типичной внешностью конторской служащей. — Я выйду в Хигаси-Урава, а вы?
Поскольку, задавая свой вопрос, она взглянула в мою сторону, я сразу же ответила:
— Мне до Хигаси-Кавагути.
— А мне до Такэнодзука, — сообщил молодой человек. — Одному было бы дороговато, а так удастся сэкономить.
— Мне дальше всех, — сказал господин средних лет. — Я сойду в Ниси-Араи.
— Интересно, во что нам обойдётся эта поездка?
— Думаю, выйдет тысячи по две с носа, может быть, чуть больше. Надо спросить у водителя. Как вы считаете, любезный?
Таксист не ответил. Должно быть, ему был неприятен разговор о том, как дороги его услуги. Господин средних лет несколько раз повторил свой вопрос, но тот по-прежнему не реагировал, только включил радио погромче.
Упорство, с каким его игнорировали, повергло пассажира в шок, и хотя он ничего не сказал, было видно, что он в полной растерянности. Я невольно усмехнулась про себя. Длительный опыт общения с оркестрантами в кабаре настолько меня закалил, что болезненная реакция моего попутчика показалась мне скорее неожиданной. Я с некоторой даже ностальгией вспомнила те времена, когда только начинала свой путь в шоу-бизнесе.
В салоне повисло неловкое молчание. И тут, как видно, желая разрядить атмосферу, заговорил молодой служащий. Он рассказал, что работает сотрудником отдела сбыта в одной из компаний по производству продуктов питания и сегодня допоздна задержался на службе. Казалось бы, ничего особенного в его словах не было, но сам по себе бодрый тон этого рассказа поднял всем настроение. Молодой человек спросил своего соседа, чем тот занимается.
— Моя работа связана с электричеством, — ответил господин средних лет.
— Электричество — это довольно широкое понятие, — отреагировал молодой служащий. — А в какой именно сфере вы заняты?
Тут началось нечто вроде викторины, — все принялись угадывать профессию его соседа. Не дождавшись правильного ответа, тот дал его сам:
— Мы устанавливаем осветительную технику в магазинах круглосуточного обслуживания. Впрочем, о нашей работе мало кто знает.
Вот оно что? Да, действительно. Кто бы мог подумать?
В приятной беседе время текло незаметно.
— Но что это мы всё обо мне и обо мне, — спохватился «электрик». — Мы ещё не спросили, чем занимается наша юная попутчица, — сказал он, вовлекая в разговор «конторскую служащую», которая сидела на переднем сидении рядом со мной, держа на коленях портфель. Начался новый раунд викторины.
У меня тревожно забилось сердце. Следующая очередь — моя.
Как мне лучше ответить? Скажу, что я певица. Все, конечно же, удивятся и обрадуются. «Правда, у меня пока что нет собственного диска, — скромно замечу я. — Где я выступаю? Преимущественно в оздоровительных центрах». «Вот как? — воскликнет кто-то из моих попутчиков. — Что ж, теперь мы, все трое, просто обязаны побывать на вашем концерте». «Отличная идея!» — согласится другой…
Увлёкшись этой воображаемой беседой, я не расслышала ответа моей соседки. Тесный салон такси сотрясался от дружного смеха и оживлённых голосов обоих мужчин.
Сейчас моя очередь, — приготовилась я.
Но тут наступила напряжённая пауза. Трое моих попутчиков умолкли, даже не взглянув в мою сторону. Потом разговор неожиданно возобновился, перейдя на тему футбола и сумо. Как будто переключили канал телевизора. Один к одному.
«Почему же они не спрашивают, чем я занимаюсь?» — в растерянности думала я.
Я совершенно оторопела. Совсем как господин средних лет, когда таксист не счёл нужным ему ответить. Почему? Нет, в самом деле, почему?
Мы подъехали к Хигаси-Урава. «Ну что ж, всего вам доброго», — сказала «конторская служащая», высаживаясь из машины. Меня она тоже удостоила коротким взглядом. Перед тем, как выйти, она достала из кошелька две тысячи, но мужчины замахали на неё руками:
— Достаточно одной тысячи.
— Как же так? Мне неудобно…
— Всё в порядке. Как можно грабить незамужнюю женщину?
Под звуки добродушного смеха такси тронулось с места.
Как только наша попутчица вышла, в машине вновь повисло напряжённое молчание. Видимо, разговаривать между собой, игнорируя меня, мужчинам было неловко, а как сделать, чтобы я тоже включилась в беседу, они не знали.
Может быть, просто не могли найти подходящую тему? Я же чувствовала себя слишком уязвлённой, чтобы проявлять инициативу.
До сих пор мне всегда казалось, что я такая же, как все. Ан нет, оказывается, между мной и всеми остальными существует огромное различие. Но в чём?
Лет в двадцать его ещё не было. Хотя вид я имела довольно-таки разбитной, люди с добродушным любопытством спрашивали меня: «Должно быть, вы работаете в сфере досуга?» Однако с течением времени я стала замечать, что любопытство это проходит.
И вот теперь люди уже не задают мне никаких вопросов. Почему? Я этого не понимаю. И, наверное, до самой смерти не пойму.
Может быть, дело в одежде и косметике? Может быть, они не такие, как у всех? Я посмотрела на своё отражение в оконном стекле. Разлитая снаружи мгла превратила его в зеркало, из которого на меня глядело моё бледное, как луна, лицо. На мне брючный костюм из ткани под леопарда и шляпка такой же расцветки. Возможно, всё это выглядит немного броско, но таких вещей полно в магазинах повсюду. Я купила этот наряд средь бела дня в универмаге «Маруи».
Впрочем, на первых порах мистер Уайлд тоже довольно бурно реагировал на мою экстравагантность. Когда, возвращаясь после концерта, я бросалась ему на шею, он сурово приказывал мне сперва смыть с лица «эту гадость»: «Ты же не в Кабуки работаешь, в самом деле! Тоже мне, Тибитама[37]!»
На сцене особое освещение, к тому же зрители смотрят на исполнителя издалека, поэтому без грима его лицо кажется невыразительным. Поневоле приходится накладывать косметику, подводить брови, красить веки, мазать губы. В противном случае ты попросту не сможешь создать на эстраде яркий, запоминающийся образ.
