Кристина пропустила Губочкину.
Та, войдя в комнату, протянула Кристине коробку косметического набора:
— Поздравляю, Кристина! Мой подарок скромен, но он от души, честное слово!
Родимцева приняла подарок, проговорив:
— Меня и угостить тебя нечем. Может, чай разогреть?
Валентина отказалась:
— Не надо. А вот поговорить, если ты, конечно, не против, так это с удовольствием.
Кристина пожала плечами:
— Что ж, поговорим! Только, извини, не вижу темы для нашего разговора.
Губочкина кивнула головой:
— Да! Еще неделю назад я тоже думала бы, что нам не о чем поговорить. Сейчас же многое изменилось.
— И что конкретно?
— Извини, Кристя, но я хотела поговорить о Юре Бекетове.
Увидев, как лицо Кристины изменилось, Губочкина поспешила добавить:
— Нет, нет, Кристя, не подумай ничего плохого. Просто сложилось так, что я люблю Бекетова, а он любит тебя. Вот такая история.
— Откуда тебе знать, что Бекетов меня любит?
Губочкина снисходительно посмотрела на Родимцеву:
— Эх, Кристя, Кристя. Раньше Бекетов ударял за мной. Потом, после очередной встречи, сказал, что не нужна я ему больше: мол, полюбил другую. Я, естественно, спросила, кого, если не секрет, он ответил: Родимцеву. Помню, возмутилась, как же так? Получается, пользовался мной и выбросил? Он извинился, сказал: сердцу не прикажешь!
Кристина побледнела:
— И как… как давно была эта ваша последняя встреча?
— Точно не помню. После одной из дискотек. Он тогда куда-то пропал из клуба, я ждала его возле общежития, и он пришел поздно. Но я дождалась. В комнату проникли, как всегда, через окно. Бекетов еще удивился тому, что ждала его. Может, другую хотел привести? Тогда получилось бы нехорошо. Но не получилось.
Родимцева вспомнила ночную прогулку к реке, и то, как Юрий предложил ей пройти к нему в номер. Неужели он тогда переспал с Губочкиной. Нет, этого не может быть. Хотя… зачем Валентине врать? Тем более, так грубо?
— Значит, в ту ночь он и сказал, что любит меня?
— Точнее, под утро!
Валентина взглянула на Кристину печальными глазами:
— Счастливая ты, Кристя?
— Да? Чем же? Уж не любовью ли Бекетова?
— Не думай о нем плохо, Кристя! Если разобраться, то человек он неплохой, но несчастный, неустроенный, не нашедший себя, оттого и злой иногда. Мне кажется, что, обхаживая женщин, Юра невольно задавается целью унизить их. Отомстить за все то, что ломает его жизнь. Хотя не женщины ломают его, а водка. Вот и сейчас он в запое! Почему? Ведь у него есть ты? Молодая, красивая! Он болен, это ясно, но любовь лечит все!
Кристина отрезала:
— Остановись, Валя! Я не желаю слушать о Бекетове ничего! Ни хорошее, ни плохое. Он как ворвался в мою жизнь, так и вылетит из нее! Я тоже имею собственное достоинство и личные принципы.
Губочкина сожалеюще произнесла:
— Ну вот, кажется, я испортила тебе настроение. А ведь не хотела.
— Тогда зачем завела этот разговор?
— Успокойся, Кристя. Раньше я смотрела на тебя, как на всех остальных женщин нашего бабского взвода, а вот сейчас…
— Что изменилось сейчас?
— Вернее не сейчас, а чуть ранее, находясь на блокпосту…
— Продолжай!
— Находясь на блокпосту, я впервые позавидовала тебе.
Кристина искренне удивилась:
— Позавидовала? Чему?
— Тому, что тебя любят как минимум два человека, а я вот стала не нужна никому! Данное обстоятельство заставило задуматься. И я поняла, что ты действительно заслужила счастья. Не раздала любовь по сторонам, как это, к сожалению, сделала я. И зависть, как ни странно, сменилась уважением. Да, Кристина, уважением! Немногие могли поставить себя в сложном армейском обществе так, как ты! Независимо, строго!
Кристина потерла лоб рукой:
— Подожди, подожди! У меня все в голове путается. Ты сказала о двух мужчинах, влюбленных в меня. С Бекетовым ясно, но кто второй? Почему ты знаешь, а я не ведаю о нем?
— Потому что он очень скромный человек. Порядочный и скромный. Он из тех, кто молча будет страдать, видя, что его возлюбленная с другим, продолжая любить ее всем сердцем!
— Но о ком ты говоришь?
— О Жарове! Игоре Жарове, командире взвода роты, в которой служит и Бекетов!
— Жаров? Вот никогда не подумала бы!
— Я тоже!
Валентина спросила:
— Можно закурить?
Кристина разрешила:
— Кури. Я только форточку открою.
Губочкина прикурила сигарету, глубоко затянулась:
— Признаюсь, после облома с Бекетовым я хотела прицепить к себе Жарова. Как ты знаешь, мы вместе выходили на блокпост, и у меня была неделя на обработку старшего лейтенанта. Но… не тут-то было. Зайдя в блиндаж и поставив оружие в пирамиду, он выставил на стол твою фотографию!
— Мою фотографию?
— Да! Я спросила, что бы это значило? Он вздохнул и ничего не ответил. Занялся делами. После отбоя, ночью, я к нему. А Жаров вежливо так отстранил меня и сказал: «Не надо, Валя, я люблю другую женщину, фото которой стоит на столе!» Меня всю перевернуло, говорю: но она же с Бекетовым? А он: это без разницы, главное, что я ее люблю! И надеюсь, настанет время, заметит и она мое чувство! Я накричала на него: телок, мол, он облизанный, баба в камуфляже. Слизняк. А он, не повышая голоса: «Успокойся, Валя! И больше данной темы не касайся, как не надейся на то, что я буду спать с тобой. Этого не будет!» Я опять: мужик он или нет? И кто узнает, трахались мы или нет? Вот тут Жаров показал, кто в доме хозяин. Резко оборвал меня и отправил спать, пригрозив, что если и дальше буду приставать, то вернет в часть! Вот так я узнала о том, что Жаров сходит от тебя с ума. Поэтому и говорю: счастливая ты! И счастье свое заслужила. Одно хочу посоветовать, Кристина, поверь, от чистого сердца, не ошибись в выборе! И продолжай оставаться такой, какой есть. А я уволюсь. Вот контракт закончится, уеду домой! Пошла бы к черту эта армия!
Родимцева выглядела растерянной. Она никак не ожидала услышать то, что услышала. И чувства ее перемешались. Бекетов изменил ей, а Жаров молча, ни чем не показывая это, любил. И любит! Бекетов тоже любит, но так, как выгодно ему! А Жаров? Но почему Жаров? Зачем? Впрочем, парень он неплохой, на хорошем счету, красивый, ровесник Кристины. Полная противоположность Бекетову. Самоуверенному и своевольному, самолюбивому Бекетову. Но сердце Родимцевой отчего-то продолжает тянуться к капитану. Может, оттого, что она раньше на Жарова не обращала никакого внимания? А если обратить? Ведь это ничего не значит! Можно построить и дружеские отношения. Кристина вздохнула.
Губочкина, видя, что сумела выполнить миссию, возложенную на нее Жаровым, затушив окурок, поднялась со стула:
— Ладно, Кристина! Еще раз поздравляю тебя с днем рождения. Желаю, поверь, искренне желаю тебе счастья. В подруги не набиваюсь, захочешь, я готова, нет, дело твое! Пойду я!
Кристина остановила Губочкину:
— Подожди, Валя! Я в шесть в фойе хочу вечеринку устроить для своих, так ты приходи, ладно?
— Зачем, Кристя? Лучше Жарова пригласи, приглядись к нему! Хороший он человек, надежный. Из таких мужья верные получаются. Для таких семья — все! А я не приду, не обижайся. Просто нет настроения.
— И все же, если захочешь, приходи. Мне интересно с тобой. Ты можешь дать дельные советы.
Губочкина усмехнулась:
— Намекаешь на то, что я старая, прожженная баба?
— Ну что ты! Что ты! Какая же ты старая? У тебя еще все впереди! Вот увидишь, Валя!
— Спасибо тебе, Кристина! Жаль, раньше не сошлись. Но это моя вина. Счастья тебе!
Валентина вышла из номера и быстро направилась к выходу из казармы.
Кристина, закрыв за ней дверь, прошептала:
— Боже! Как же все сложно!
Кристине захотелось плакать. Она легла на постель, уткнувшись в подушку. Так начался для нее самый светлый день в жизни, день ее рождения, которого она всегда с нетерпением ждала и который, как правило, проходил хоть и празднично, но не так, как того хотелось бы Кристине. Намного слаще было ожидание праздника. Кристина плакала тихо, совершенно сбитая с толку откровениями Губочкиной.
Губочкина, пройдя по аллее, остановилась у скамейки, позвонила Жарову:
— Игорек?
— Как дела, Валентина?
— Лучше не придумаешь, развела лохушку на все сто.
— Уверена?
— Абсолютно! Дорога тебе расчищена, доволен?
— Я оценю твою работу после того, как встречусь с Родимцевой.
Валентина посоветовала:
— Тогда делай это немедленно. Подари подарок, сыграй влюбленного, застенчивого Ромео, получишь приглашение на вечеринку. А там, глядишь, уже сегодня трахнешь эту невесть что мнящую из себя сучку!
— Ты выражения подбирай, дорогая?!
— Значит, говоришь, лучше прямо сейчас к ней завалиться?
— Да.
— А я там, случайно, на Бекетова не налечу?
