и что-то обдумывал. Спустя минуту все же ответил:
– Выходит, что так. Случайность исключается. И вот что я думаю: ее убили из-за того, что она увидела похищенного ребенка, то есть вас.
Наконец Ульяна взяла себя в руки и стала мыслить рационально:
– Попробуем смоделировать ситуацию. Тыртычная приехала с подругой в деревню к ее бабушке и, пока те отвлеклись, из любопытства отодвинула задвижку…
– Вошла в комнату, – подхватил Богданов, – а вы, будучи смышленым ребенком, рассказали, что вас похитили.
– Она меня пожалела. А вот ее убийцы не пожалели.
– Вам крупно повезло остаться в живых, Ульяна Сергеевна. Те же три пули могли достаться вам.
– Одно непонятно, – увлекшись, Ульяна всем телом развернулась к Богданову, – меня похитили в сентябре девяносто шестого, а Тыртычную убили в июле девяносто седьмого.
– Плюс-минус, – уточнил Богданов.
– Таким образом, – Ульяна посчитала на пальцах, – прошло почти десять месяцев.
– Думаю, что сначала преступники хотели обойтись бескровным способом, засадив ее в психушку.
– Как видно, не обошлись. Хотелось бы знать почему? – Ульяна вдруг встрепенулась. – Мой психотерапевт работал в то время в психоневрологическом диспансере и вспомнил Тыртычную. Он обещал заглянуть в свои записи.
– А вот это удачно! – Богданов повеселел. – Как только поговорите с ним, немедленно позвоните мне.
– Теперь что касается моих похитителей. – Как ни старалась Ульяна отсрочить обсуждение этой темы, ей все же пришлось об этом заговорить. – Теперь ясно, что одним из них был Гуров. Хотелось бы знать, злым или добрым?
– Не понял. – Следователь посмотрел на нее. – Об этом вы не рассказывали.
– Когда я сидела взаперти, я слышала за дверью разговор двух мужчин. Один хотел меня убить и рвался в комнату, другой его не пускал.
Не сдержавшись, Богданов прошептал:
– Подонки.
– Как думаете, кто был вторым?
– Я обещаю вам, Ульяна Сергеевна…
– Просто Уля.
– Я обещаю вам, Уля, что разыщу второго мерзавца и, если он жив, накажу. – Чуть помолчав, он добавил: – Как и этого генерала.
– Спустя столько лет?
– Есть хорошая поговорка. – Богданов вел машину, склонив голову, как будто набычившись. – Как стараешься, так и выходит.
– Вы не поверите мне… – проговорила Ульяна. – Знаете, что для меня больнее всего? И Гуров, и Елена Петровна были друзьями отца, моими друзьями. И я привыкла считать их родными людьми. А они все эти годы знали и хранили эту постыдную тайну.
– Не мне вам рассказывать – бывает и не такое. Волей случая или судьбы вы оказались в клубке ядовитых змей, которые выдавали себя за ваших друзей. И если хотите…
– Что?
– Можно предположить, какую роль эти подлые люди сыграли в жизни и смерти вашего отца.
– Господи… – Ульяна резко замолчала, потом, прокрутив его фразу в голове, сказала: – Об этом я не подумала.
– Придет время, подумаете, – успокоил ее Богданов. – А пока нужно свыкнуться с тем, что узнали. Вы – человек бывалый, быстро в себя придете.
– По рассказам отца, в середине девяностых шел серьезный передел собственности и было несколько попыток рейдерских захватов «Технопласта». Гуров и Тягачев, по его словам, очень помогли. В благодарность или по какой-то договоренности он отдал им на двоих сорок процентов акций.
– Знаете… На зоне у осужденных есть такой прием: сначала создать человеку проблемы, а потом помочь их порешать. Чувство благодарности как рычаг для манипуляций.
В течение нескольких минут они ехали молча. Потом Богданов снова заговорил:
– Не удивлюсь, если Тягачев в этом тоже замешан.
Прощаясь у главного корпуса, Ульяна посмотрела на часы и спросила Богданова:
– По-моему, вы не ужинали.
Тот ухмыльнулся:
– И даже не обедал. Впрочем, как и вы.
– Идемте!
– Куда?
– Ужинать. Я приглашаю вас.
Чуть помедлив, Богданов вышел из машины, и было видно, что он чувствует неловкость.
– Было бы хорошо, если бы сегодня мы смогли поговорить с Тягачевым.
– Хотите предъявить ему длинные рукава рубашки? – насмешливо поинтересовалась Ульяна.
Задержав на ней внимательный взгляд, Богданов улыбнулся:
– Знаете, что меня особенно в вас восхищает?
– Поделитесь.
– Ваша способность в любых обстоятельствах твердо стоять на ногах.
– Это что-о-о, – протянула она. – Вы еще не видели, как я стреляю.
Они вошли в обеденный зал ресторана, сели за столик, но не успели заказать официанту еду, как вдруг вспыхнул ослепительно-яркий свет, дверь распахнулась и в пустынный зал ворвалась орава киношников.
Подольский, не замедляясь, прямиком направился к Ульяне.
– Приветствую! Послезавтра мы с вами смотрим отснятый материал!
– Я здесь при чем? – По ней было видно, что она не слишком обрадовалась.
– Кирилл Сергеевич сообщил, что вы уполномочены принимать решение.
– Он так и сказал?
– В точности.
– Ладно. Только сначала я с ним поговорю. – Наблюдая за тем, как съемочная группа постепенно перетекает на веранду, Ульяна поинтересовалась: – Будете снимать?
– Остались заявочные планы и так, по мелочам. – Подольского окликнули, и он, перед тем как убежать, пообещал: – Созвонимся.
– Уля! – От двери к ним быстро шагал Кирилл. – Наконец-то! – Пожав руку Богданову, он сел за стол. – Ну где же ты пропадаешь? Я без тебя как без рук.
– Прости, Кирилл, было много дел.
– Не слишком ли много времени ты посвящаешь расследованию? Для этого у нас есть Игорь Константинович.
Ульяна опустила глаза:
– Почему же ты не возразил Тягачеву и Гурову, когда они повесили на меня эту работу?
– Я не предполагал, что она отнимет у тебя столько сил. Ну да ладно.
– Мы с Дюковым договорились, что дежурными вопросами занимается он, – сказала Ульяна.
– К нему претензий нет, работает с полной самоотдачей.
– Зачем ты меня искал?
– На завтра назначены похороны Елены Петровны. Хоронить будут на Старокущинском кладбище. Прощание состоится в пансионате.
– Почему не сказал мне раньше?
– Ты была занята, и мы…
Ульяна с грохотом отодвинулась от стола вместе со стулом:
– Пансионату не нужен начальник службы безопасности, если такие важные вопросы проходят мимо меня. Дюков толковый парень, справится без меня.
– Уля, не дури! – Кирилл схватил ее за руку. – Сейчас как никогда необходим твой опыт. Мы не имеем права выпускать из-под контроля расследование убийства. – Взглянув на Богданова, он обронил: – Простите.
Тот пробурчал:
– Без претензий.
Взглянув на часы, Кирилл поднялся из-за стола и по-свойски чмокнул сестру в макушку:
– Все. Пока. Мне надо идти. Да, и чуть не забыл! Прошу, посмотри отснятый материал у киношников. Вопрос чисто формальный, но его нельзя оставлять без контроля.
Одновременно с тем, как ушел Кирилл, официант подал ужин. Он извинился за задержку, сославшись на то, что в связи с завтрашними поминками на кухне полный аврал.
С террасы доносился галдеж киношников, которые продолжали съемки. Ульяна и Богданов ели в полном молчании.
Первым заговорил следователь:
– Как думаете, а при чем здесь фартук Тыртычной?
