Николай.
Он попросил дать ему документы на рейсы в город Энск за четвертое и пятое. Ежедневно туда отправлялся один рейс, поэтому документов было немного. Каково же было удивление Соснина, когда он обнаружил, что четвертого числа в Энск вылетел Барабанов.
«Час от часу не легче, — подумал Соснин. — Итак, Барабанов. Посмотрим, что скажут у него на работе. Стало быть, надо ехать к нему в трест. Все равно надо взять его фото».
В стройтресте Соснину сообщили, что Барабанов со второго числа в трудовом отпуске и, по рассказу сослуживцев, собирался поехать в брату куда-то в Сибирь.
«Насколько я разбираюсь в частях света, Энск к Сибири не имеет никакого отношения. Может, брат не в Сибири, а в Энске живет? Но даже тогда он не исключается. Он мог воспользоваться этим обстоятельством для встречи с Тихомировым. Письмо Тихомирова Зарецкому, судя по рассказу Андрея, известно ему, равно как и Мезенцеву и Петрунину. Надо ехать к нему домой».
Полина Александрова Барабанова встретила Соснина настороженно: она никак не могла понять, почему супругом заинтересовался уголовный розыск. Она подтвердила, что муж действительно собирался навестить брата в Иркутске и на этой почве у них произошла размолвка: она была против поездки. Они поссорились и не разговаривали. Четвертого числа утром он уехал, по ее мнению — к брату, но утверждать этого она не может, потому что не провожала его.
— Полина Александровна, в Энске у вас или у мужа есть родственники? — спросил Соснин.
— В Энске? — удивленно спросила она. — Абсолютно никого.
— Ну а близкие друзья?
— Я же сказала: ни родственников, ни знакомых. А что все же случилось?
— Ничего страшного. Просто в связи с одним делом нам понадобилось побеседовать с вашим супругом. Поверьте, никаких оснований для беспокойства нет.
«Значит, Барабанов уехал четвертого, — размышлял Соснин по пути в Управление, — и это совпадает с данными аэропорта. Но билет он взял в Энск, а брат проживает в Иркутске. Весьма странно, если учесть, что в Энске у него никого нет. Почему же никого? А Тихомиров? Да, Тихомиров вполне может интересовать его. Выходит, Петрунин говорил правду, что Барабанов оставался один некоторое время с умирающим Зарецким. Стало быть, все сходится на Барабанове. А Мезенцев? Что, собственно, мы имеем против Мезенцева? В Энск, по крайней мере, уехал не он. Да, но и в Москву он почему-то не попал. Разве только поездом? Сейчас поеду в Управление, свяжусь с Москвой».
В Управлении его уже ожидал радостный и возбужденный Манукян. Весь вид его говорил о том, что ему удалось выяснить нечто существенное.
— Докладываю, Николай Семенович, — весело сверкая глазами, встретил он Соснина. — Петрунин с третьего числа находится в Энске.
— В Энске? — переспросил Николай.
— Так точно, — подтвердил Манукян. — В командировке до десятого. Там у них филиал, и он выехал для проведения занятий.
— Да они что, заодно действуют? А Барабанов тоже в Энске — с четвертого. Не хватает Мезенцева для полного комплекта.
Попросив Манукяна отнести фотографии троицы для размножения и отправки Туйчиеву, Николай связался с Москвой.
Вечером, без двадцати семь, из Москвы сообщили: встреча выпускников гидротехнического факультета МИСИ состоялась сегодня, Мезенцева на встрече не было.
Он вел себя в жизни скромно и чего достиг? Логическая посылка: «Скромность украшает человека» — оказалась на проверку несостоятельной. Ага, попался! Значит, он подсознательно готовит себя не к спасению монеты для истории и даже не к обладанию ею, а к обогащению. Конечно, с самого начала он решил ее продать, но не хотел признаться себе в этом. Деньги не бог, но помогают, усмехнулся он и еще раз мысленно прошелся по линии своего поведения после кражи. Вроде бы все предусмотрел. Да-да, он предусмотрел все, и подозрение на него пасть не может, хотя надо признать: Туйчиев — орешек крепкий. Что ж, тем почетнее победа. Вот так, дорогой Арслан Курбанович!
Забавная штука — жизнь. Ведь ее можно рассматривать не только как подарок судьбы, но и как пожизненный смертный приговор. И тогда каждый новый день надо встречать с опаской — не последний ли? Он избавился от страха и сейчас надеется на лучшее. Конечно, смерть всех уравняет: и праведников и преступников, но пока живешь, не надо отказывать себе в радости.
Недавно по телевидению крутили чаплинские ленты, он хохотал до упаду, но одна короткометражка его потрясла: он понял, в чем величие Чарли. Маленький человек под проливным дождем стоит на трамвайной остановке и держит над головой дырявый зонт. Трамваи подходят один за другим, но ни в один из них невозможно сесть — они переполнены. Наконец чудом ему удается протиснуться в трамвай. И здесь начинается... Оказывается, влезть в него было не самым сложным. Гораздо сложнее удержаться в вагоне под сокрушительным напором тех, кто давит сзади. Человека неумолимо несут к передней площадке, он сопротивляется, но безуспешно, и в конце концов вылетает из передних дверей. Трамвай трогается, а герой остается под дождем.
Жизнь — это тот же трамвай, недостаточно войти в него, надо удержаться. Монета сделает его более устойчивым, и он сможет спокойно доехать до конца маршрута.
Напрасно Тихомиров пытался разговорами развлечь гостя: Арслан слушал его невнимательно, думал о своем. Николай прав: никого из троицы полностью исключить нельзя... Утром надо провести опознание. Впрочем, если даже Павел Дмитриевич опознает Петрунина, это не значит, что удастся заполучить монету. Он наверняка поспешит избавиться от нее, и уникальная монета будет навсегда утеряна...
— Эту любовь, — слышит Арслан откуда-то издалека голос Тихомирова, — дед пронес как святыню до конца дней своих...
Лучше подождать до десятого, до конца его пребывания в Энске. Не исключено, что еще придет. Монета, конечно же, у него. А Барабанов? Что ему надо в Энске? И с Мезенцевым непонятная история. Куда он-то уехал?
Звонок показался Арслану нестерпимо пронзительным, и поначалу он не сразу сообразил, что кто-то пришел. В прихожей послышались голоса:
— Покорнейше прошу простить меня за опоздание. Сердечко пошаливает.
Голос Арслану был знаком. Он машинально посмотрел на часы — пятнадцать минут десятого — и быстро прошел в кабинет Тихомирова.
— Прошу вас, проходите. Сейчас вы чувствуете себя лучше?
— Скажите, когда вы взяли монету? — спросил Арслан.
— В тот момент, когда профессора опускали на носилках вниз.
— Почему вы прилетели в Энск под фамилией Барабанова?
— Хотел подстраховать себя, — после небольшой
