за Светкой.
— Что тебе говорил Эфо насчет нашей бабушки?! — крикнул Дахот ему в спину.
— Без детей и наркотиков! — на мгновение развернулся Захим, продолжая спиной идти за Светкой.
— Может, она его пошлёт? — мстительно протянул Изис.
— Не, — покачал головой Дахот, — Светка податливая и падкая на плохишей. Она коленом в пах не врежет, как наша мамка.
Дима отвернулся и снова обратил внимание на израненную тётю Олю. Марина усадила её возле костра и гладила по коленям, что-то говоря успокаивающе.
— Что-то с тётей Олей не так… — сказал вслух Дима.
— Просто она капризная неженка, — фыркнул Изис, так же повернувшись к тёте. — Чуть что, так сразу в слёзы. Хворост попросишь принести, то ж…па у неё болит, то спина. Тьфу.
Внутренне Дима не согласился с братом. Для обычного каприза, Оля вела слишком отстраненно и потерянно, расплывшись пельменем и ни на что не реагируя. И Дима сказал бы, что она осунулась, да так, что щеки обвисли, а вокруг глаз залегли тени.
Решив, что от хранителей всё равно ничего не добьешься, он подошёл к отошедшей покурить тёте Марине.
— Что с ней? — осторожно спросил Дима у неё, кивнув на Олю.
— Столкнулась с красными тэасами, — сплюнула под ноги Марина.
— И… они… — ему не хотелось самому озвучивать страшную истину, словно она могла ожить. — Они же не сделали ей ничего плохого?
— Ты сам в это веришь? — угрюмо уточнила Марина. — Ты же не маленький мальчик, чтобы верить в благородство таких скотов, как красные тэасы.
И Дима не верил. Особенно после того, как отцовские воспоминания подкинули ему пару не самых приятных картин, связанных с красными тэасами.
— Как они вообще до неё добрались?
— Лёгко. Сама подошла.
— Что?! — едва не подпрыгнул на месте Дима.
— Сама-сама, — подтвердила Марина. — Они ж, суки, все красивые как на подбор, а она как мороженка перед ними таяла. Нас уверяла, что на самом деле они добрые и хорошие, просто мы неправильно с ними себя ведем. Мужик, мол, ласку любит, — у тёти саркастично поднялся уголок рта. — И вместо того, чтобы бежать, эта курица познакомиться с ними поближе решила.
— Нет…
— Вдоволь поиздеваться они не успели: плечо прокусили, да ноги ей порезали. Ульяна им бошки прострелила и кристаллы забрала, чтобы не восстановились, — и, закурив, она со вздохом добавила: — Еще через девять месяцев узнаем, не будет ли последствий…
— Вы же сказали, что они не успели…
Марина снова закурила, а в её взгляде появился недобрый блеск.
— Могло быть хуже… Я когда увидела, что они с ней сделали… едва кристаллы всем троим не раздавила, но твой батя не разрешил — он зачем-то их кристаллы собирает. Ульяна Оле память частично заблокирует, чтобы хотя бы впредь к этим мразям она не приближалась…
На этом Марина посчитала, что разговор окончен, а Дима после недолгих размышлений подошел к Кате со смутным и нехорошим подозрением в душе.
— Катя… мне кажется, что мама специально сразу не вмешалась, когда на тётю Олю напали…
— Я тебе больше скажу, она встречу и подстроила, чтоб мозги ей прочистить от романтизма раз и навсегда, — хмыкнула Катя, складывая вещи.
— Не верю…
— Дима, твоя мама очень жестокая женщина. И перерождение мягче её не сделало. У неё всегда были и будут радикальные методы решения проблемы. Может, потому она с Иро и объединилась. Два сапога пара…
— Я не могу поверить, что мама могла на такое пойти… Оля же её родная сестра…
Катя ободряюще коснулась его плеча.
— К твоей маме можно относиться по-разному, Дима. Но я предположу, что она уже не раз откатывалась из-за тупости Оли. И раз она так жестоко с ней поступила, значит, на то была причина. Например, гибель всей остальной группы.
— Она всегда была доброй с нами… она ни разу не подняла на нас руку, даже когда мы этого заслуживали…
— Я знаю, и как мать её понимаю. Она не хотела, чтобы вы знали об её тёмной стороне. Но это не отменяет того факта, что в вашем подвале целое кладбище всяких подонков, убитых твоей мамой с особой жестокостью… Она не ангел и её не за красивые глаза в этом мире называли доктором смерть и ночным скитальцем. И чтобы ты знал, Махарат не всегда завладевала её сознанием, так как Ульяну достаточно трудно было контролировать. Да и Махарат не смогла бы постоянно прятаться среди людей, так как у неё не было таланта биомага.
— Не верю… — повторил Дима.
— И я не верила, когда увидела в своих видениях, какой она была здесь… мне всё время казалось, что это как-то Махарат её изменила. Но нет, долгая жизнь в этом мире сделала её жестокой. Трудно, Дима, оставаться добрым и хорошим, когда тебя окружает адское пекло. И я долго не могла её принять… такой… но потом я вспоминала, отчего она не раз защищала меня и кого отправила из-за меня на свое личное кладбище. Мой дар, как огонь, всегда привлекал всяких сомнительных личностей. И моей вины в их гибели не меньше, чем её. Я их привлекала, а она убивала, чтобы защитить меня.
— Я всё равно не согласен, что нельзя было по-другому…
— Это твое право, — пожала плечами Катя. — А я вот иногда думаю над тем, что буду делать, когда вернусь домой… смогу ли я вернуться к прежней мирной жизни: учиться в универе, встречаться с друзьями, словно ничего не произошло? Или же придется тоже стирать личность и память, как это сделала твоя мама…
— Костя как-то же смог сохранить себя…
— Ну… то Костя — он у нас особенный, но мы-то — обычные смертные.
Дима отошёл от неё с твердым намерением поговорить с мамой. Ульяна заметила его издали, но никак не отреагировала на приближение сына, продолжая чистить оружие.
— Мама, я считаю, что ты не права в отношении тёти Оли! — жарко выпалил он. — Да, она немного наивна для своего возраста, но то, как ты с ней обошлась неправильно! Она твоя сестра!
Ульяна с усталой улыбкой подперла кулаком щеку.
— Как бы ты поступил на моем месте?
— Уж точно не стал бы допускать насилия над ней!
— Хорошо, давай всё исправим, — как-то лёгко сдалась Ульяна. — И сделаем так, как ты хочешь…
Дима не сразу понял, что она намеревалась сделать, пока мама не коснулась его плеча. Вроде бы это был то же место, но никого рядом не оказалось, а лагерь испарился.
— Ты…
— Откатилась. И тебя прихватила с собой, не бойся, потом верну.
Взяв его за локоть, она повела сына сквозь
