Мы нашли всего один труп, заброшенный на крышу сарая, но зато было много крови и следы, очень большие и очень кошачьи. Я смотрела, как снег медленно засыпает отпечаток лапы размером с тарелку. Хэвишем подошла и положила мне руку на плечо.
— Большой Мартин, — тихо сказала она. — Наверное, он преследовал тебя.
— До сих пор? — спросила я.
Мне было не по себе, и понятно почему.
— Кто знает? — ответила мисс Хэвишем. — Большой Мартин сам себе закон. Давай внутрь.
Мы вернулись в дом, где все персонажи поднимались, отряхиваясь от пыли. Джозеф ругался себе под нос и пытался завесить окна одеялами.
— Да, веселенькое выдалось заседание, — проворчала мисс Хэвишем.
— Я все равно уйду из этой жуткой книги, — вскинулся Хитклиф, который снова обрел прежнюю наглость и самоуверенность.
— Нет, не уйдете, — ответила Хэвишем.
— Только попытайтесь остановить меня…
Мисс Хэвишем, которой до чертиков надоело вилять и которая до смерти ненавидела мужчин вроде Хитклифа, схватила нахала за шиворот и ткнула мордой в стол, приставив к его затылку дуло пистолета.
— Слушай, ты, подонок пошлый, — произнесла она дрожащим от гнева голосом. — Благодари свою счастливую звезду, что я подчиняюсь законам беллетриции. Многие на моем месте сдали бы тебя. Я могу пристрелить тебя прямо сейчас, и свидетелей не найдется.
Хитклиф с мольбой посмотрел на меня.
— Я была снаружи, когда услышала выстрел, — сказала я ему.
— И мы тоже! — с готовностью подхватили остальные, кроме Кэтрин Эрншо, которая просто насупилась.
— Может, мне и правда следует тебя прикончить! — прорычала Хэвишем. — Наверное, это было бы милосерднее. Я представила бы все как несчастный случай.
— Нет! — покаянным голосом вскричал Хитклиф. — Я передумал! Я останусь здесь и вовек пребуду старым добрым мистером Хитклифом!
Хэвишем внимательно посмотрела на него и медленно убрала пистолет.
— Хорошо же, — сказала она, ставя пистолет на предохранитель и переводя дух. — Мне кажется, что беллетрицейское заседание по урегулированию взаимной ненависти закончено. Что мы уяснили?
Соперсонажи тупо уставились на нее.
— Ладно. До встречи через неделю.
Глава 14
Как обучать генератов
Генераты — хамелеоны Кладезя. Как правило, их обучают для определенных работ, но в случае необходимости их можно усовершенствовать. Порой какой-нибудь генерат спонтанно продвигается в рамках своего класса, но перейти в другой, более высокий класс без помощи извне считается невозможным. Насколько я понимаю, «невозможно» — это слово, которое в Кладезе следует употреблять, предварительно хорошенько подумав. Когда дело касается воображения, случиться может что угодно — и обычно случается.
ЧЕТВЕРГ НОНЕТОТ Беллетрицейские хроники
Я отправилась домой своим ходом, когда в «Грозовом перевале» окончилась зачистка. Глава ячейки кэтринистов был хорошо известен беллетриции и предпочел наши пистолеты внутри дома клыкам Большого Мартина снаружи. Дом отремонтировали парой новых строк, а поскольку Хэвишем проводила заседание между главами, никто из читателей ничего не заметил. Единственным свидетельством нападения в книге остался дробовик Гэртона, который случайно выстрелил в тридцать второй главе — видимо, из-за того, что рикошетная пуля повредила механизм затвора.
— Как прошел день? — спросила бабушка.
— Началось все очень… описательно, — сказала я, падая на диван и щекоча Пиквик, которая воспринимала жизнь серьезно и степенно, — но кончилось весьма драматично.
— Снова тебя кто-нибудь спасал?
— В этот раз — нет.
— Первые дни на новой работе всегда немного выбивают из колеи, — заметила бабушка. — Почему ты снова должна работать на беллетрицию?
— Это часть сделки по Программе обмена.
— Ах да, — ответила она. — Омлет тебе сделать?
— Да, что-нибудь поесть!
— Хорошо. Разбей мне несколько яиц и смешай, а еще дай сковородку…
Я с трудом поднялась и пошла на кухоньку, где стоял как всегда набитый холодильник.
— А где ибб с оббом? — спросила я.
— Думаю, ушли, — ответила бабушка. — Не сделаешь нам по чашечке чаю, раз уж встала?
— Конечно. Никак не могу вспомнить фамилию Лондэна, ба. Весь день пыталась.
Бабушка вошла в кухоньку и села на стул, который стоял так, что я постоянно натыкалась на него. От бабушки пахло шерри, но я, ей-богу, не понимала, где она его прячет.
— Но хоть как он выглядит, ты помнишь?
Я замерла и уставилась в иллюминатор кухоньки.
— Да, — медленно проговорила я. — Каждую черточку, каждую родинку, даже каждое выражение его лица, — но я все равно помню, что он погиб в Крыму.
— Этого никогда не было, дорогая! — воскликнула она. — Но на самом деле — на твоем месте я взяла бы миску побольше — то, что ты можешь вспомнить его лицо, говорит о том, что со вчерашнего дня он не поблек в твоей памяти. Я взяла бы сливочное масло, а не растительное, и если у тебя есть грибы, почему бы не покрошить их с луком и беконом… у тебя есть бекон?
— Возможно. Но ты так и не рассказала мне, как находишь дорогу сюда, ба.
— Это просто объяснить, — отозвалась бабушка. — Скажи, ты не составила мне список самых нудных книг, какие только можно достать?
Бабушке Нонетот было сто восемь лет, и она пребывала в уверенности, что не умрет, пока не прочтет десять самых занудных классиков. Некоторое время назад я предложила ей «Королеву фей», «Потерянный рай», «Айвенго», «Моби Дика», «В поисках утраченного времени», «Памелу» и «Странствие пилигрима». Она прочла их все и еще множество других, но все еще не покинула нас. Беда в том, что «занудный» — такая же размытая категория, как и «очаровательный», так что мне и правда придется вспомнить еще десяток книг, которые она сочла бы скучными.
— Как насчет «Сайлеса Марнера»?
— Душен только местами, как и «Тяжелые времена». Тебе придется поискать что понуднее — я бы взяла сковородку побольше, а огонь сделала поменьше.
— Ладно, — сказала я, начиная раздражаться, — может, сама сготовишь? Ты ведь уже сделала почти всю работу.
— Нет-нет, — ответила бабушка, нимало не обидевшись. — У тебя прекрасно получается.
В дверях послышалась толкотня, и вошел Ибб, а по пятам за ним — Обб.
— Поздравляю! — воскликнула я.
— С чем? — спросил Ибб, который теперь разительно отличался от Обба.
Для начала, Обб был дюйма на четыре выше Ибба, и волосы у него были темнее, а Ибб постепенно превращался в блондина.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
