Она подумала: а насколько легко будет потерять шлеп-автономника? Или прикончить его.
Йайм Нсокий стояла в главной комнате своей квартиры — плечи прямые, ноги в обуви прижаты одна к другой, голова чуть откинута назад, руки сцеплены за спиной. Одета она была строго — высокие темно-серые сапожки, серые брюки, легкая блуза и простой серый жакет с высоким жестким воротником. В нагрудном кармане жакета у нее был наладонный терминал и резервный терминал в форме каплевидного наушника на мочке уха. Волосы аккуратно расчесаны.
— Госпожа Нсокий, приветствую вас.
— Добрый день.
— Вид у вас очень напряженный. Не присядете?
— Я предпочитаю стоять.
— Хорошо. — Перед ней за мгновение до этого появилась аватара экспедиционного корабля Контакта «Бодхисаттва, НАСП», явно телепортированная, о ее визите Йайм была извещена получасом ранее. У нее было время одеться и собраться. Аватара приняла форму старомодного автономника почти в метр длиной, полметра шириной и высотой в четверть метра. Аватара парила на уровне ее лица. — Насколько я понимаю, мы можем отбросить всякие формальности, — сказала аватара.
— Я бы предпочла именно это, — согласилась Йайм.
— Понятно. В таком случае, готовы ли вы?..
Йайм присела, подняла небольшой мягкий пакет, лежавший у ее ног, и снова выпрямилась.
— Полностью, — ответила она.
— Прекрасно.
Аватара и женщина исчезли в двух серебряных эллипсоидах, которые едва успели появиться, как тут же сжались до точек и пропали из виду со скоростью недостаточной, чтобы вызвать два слабых удара грома, но все же настолько быстро, что возник ветерок, который зашелестел листьями стоящих поблизости растений.
Прин пробудился после долгого и жуткого реального кошмара — сна о том времени, что он провел в Аду, — и обнаружил, что Чей, его истинная любовь смотрит на него, моргая, а он лежит на больничной кровати. Он лежал на боку, смотрел на нее, она тоже лежала на боку в метре от него и лицом к нему. Ее глаза медленно моргали.
Ему понадобилось какое-то время, чтобы понять, где он находится, кто это смотрит на него и даже кто он сам такой. Поначалу он смутно осознавал только, что находится в каком-то медицинском заведении, что испытывает теплые и особые чувства к женщине, лежащей рядом, и что он совершил нечто важное и ужасающее.
Ад. Он был в Аду. Они были в Аду — он и Чей. Они отправились туда, чтобы доказать, что это реальность, а не миф, и что это омерзительная, извращенная версия послежизни, место неизбывной жестокости, невообразимое в любом цивилизованном обществе.
Они хотели убедиться в этом и вернуться со свидетельством, сделать публичное заявление, как можно шире распространить эту информацию, обличив государство, правительство, политико-коммерческий истеблишмент и все заинтересованные стороны, которым нужно было, чтобы их Ад — все Ады — существовал и дальше.
И вот они вернулись в Реал, вернулись оба.
Он еще не мог толком говорить. Он лежал на кровати, находящейся в каком-то помещении, определенно похожем на больничную палату, из которой они в свое время и переместились в Ад. Чей лежала на кровати рядом с ним. Их личности перевели в электронную, или фотонную, или еще какую форму — технические детали его никогда не интересовали, — и они вдвоем отправились в Ад.
Он слышал слабое побикивание и видел разное медицинское оборудование и коммуникационную аппаратуру вокруг двух их кроватей.
— Прин! Ты вернулся! — сказал голос. Он узнал этот голос. Или, по меньшей мере, знал, что говорящий должен быть знаком ему. В поле его зрения появился мужчина.
Он узнал его. Иркун. Его звали Иркун, и он был медиком, а по совместительству специалистом по связи и волшебником, который руководил перемещением их личностей, их существ, из их тел по коммуникационным сетям туда, где находился действующий переход в Ад. И, конечно, назад. В этом-то и был весь смысл: они должны были вернуться, поэтому их отправили с наборами кодов, которые и позволяли им вернуться. В Аду коды были замаскированы под ошейники из колючей проволоки. Они позволяли их обладателю на короткое время принять обличье одного из наиболее сильных и облеченных властью демонов и давали один шанс вырваться из виртуального мира в Реал.
Он помнил мерцающий синевой дверной проем, мельницу и склон долины, уставленный какими-то рогатинами, на которые были насажены разлагающиеся тела.
Мерцающий синим светом проем и его отчаянный прыжок вместе с нею…
Кульбит, переворот в воздухе, чтобы проскочить первым, держа ее в конечностях сразу же за собой, если это возможно.
— Ты сделал это! — сказал Иркун, хлопая хоботами. Он был одет, как медик: белый жилет, хвост подобран и подколот, копыта в маленьких белых сапожках. — Ты вернулся! Ты сделал это! А Чей — она?..
Иркун повернулся и взглянул на Чей. Она все еще смотрела прямо перед собой. Прин, придя в себя, подумал, что она смотрит на него, но это, конечно, было не так. Она опять медленно моргнула — точно, как раньше.
— …сразу же за тобой? — спросил Иркун, его голос замер — он повернулся посмотреть на медицинскую и коммуникационную аппаратуру вокруг ее кровати. Он вытащил пульт дистанционного управления и принялся выстукивать что-то на нем, пальцы его хобота плясали по иконкам, буквам и цифрам. — Она?.. — произнес он и замолчал. Перестал манипулировать с пультом и ошеломленно посмотрел на Прина.
Иркун, Чей, кровать, на которой она лежала, — в плавучем доме в лагуне мелководного моря — все это стало покачиваться и растворяться по мере того, как слезы наполняли глаза Прина.
В этом, кроме Прина и Иркуна, участвовали еще трое. Они составляли команду, число членов которой было сведено до минимума, чтобы не утекла информация и не дознались сторонники Ада.
Они лежали на террасе перед лагуной, за которой виднелись дюны и море. На фоне лиловатого захода летали птицы, темные формы на длинных полосах и разрывах усеянного облаками неба. Ни других лодок, ни плавучих домов в лагуне больше видно не было. Тот, в котором находились они, имел достаточно невинный вид, хотя в нем имелось высокотехнологическое оборудование, а утопленный оптический кабель связывал их с ретранслятором в небольшом городке в нескольких километрах. Прин уже около половины дня как пришел в себя. Им нужно было решать, что делать дальше, в особенности что делать дальше с Чей.
— Если мы оставим ее в ступоре, то сможем реинтегрировать, когда она вернется, — сказал Биат. Он был у них специалистом по мыслеразумам.
— Даже при таком надломленном разуме? — спросил Прин.
— Конечно, — ответил Биат, словно это было некое достижение.
— Значит, мы берем абсолютно здоровый спящий разум, внедряем в него надломленный, и побеждает, пробуждается надломленный? — спросила Йолерре. Она была их главным программистом, умельцем, которая выдумала код на колючей проволоке, позволивший им бежать из Ада.
Биат пожал плечами.
— Перезапись — накладка нового на старое, — сказал он. — Обычная вещь.
— Если мы ее разбудим, то она будет такой же, какой была перед вашим погружением, — сказал Сульте. Он был координатором их миссии, их главным источником информации из правительства и еще одним специалистом по связи. — Но чем дольше она будет находиться в состоянии пробуждения и жить более или менее нормальной жизнью, тем труднее будет воссоединить две ее личности: ту, которая теперь лежит без сознания и не имеет опыта пребывания в Аду, и ту, что виртуально сейчас пребывает в сознании, — где бы она ни находилась, — которая такой опыт имеет. — Он посмотрел на Биата, который кивнул, выслушав его.
— А поскольку последняя личность, возможно, сделает ее безумной, то, может, так оно и к лучшему, — сказал Биат.
— Это лечится, — сказал Иркун. — Есть специальные методы.
— А эти методы когда-нибудь применялись к тому, у кого в голове все ужасы Ада? — спросила Йолерре.
Иркун покачал головой и звучно всосал в себя воздух.
— Сколько у нас есть времени до того, когда реинтеграция станет невозможной? — спросил Прин.
— В худшем случае, возможно, несколько часов, — сказал Биат. — Не исключено, что несколько дней. Максимум неделя. Перезапись будет жесткой, она может… в лучшем случае впасть в кататоническое состояние. Единственный мягкий способ — это попытаться перенести ее воспоминания об Аде по частям. — Он покачал головой. — Очень возможно, что ее изначальная личность будет категорически отвергать эти воспоминания. При ночных кошмарах за ней нужно будет установить наблюдение.
— Ты и в самом деле не думаешь, что она вскоре придет в себя? — спросил Прина Иркун. Он держал перед собой дистанционный пульт, по которому контролировал состояние Чей в палате всего в нескольких метрах от них.
