Но поведение преступников после ареста часто обманчиво. Костенбаум слишком долго проработал в полиции, чтобы заблуждаться на этот счет. Однако Буни не проявил никакой активности, даже когда послышались крики Кормака, и по-прежнему сидел на полу, еще сильнее вжав голову в колени.
Костенбаум закрыл смотровое окошко, и тут же сзади послышался шорох. Он едва успел обернуться, как раздался выстрел. Пуля разнесла в щепки половину двери. Полетели осколки, помещение наполнилось дымом. Увидев метнувшуюся к нему тень, Костенбаум выстрелил наугад и, видимо, промахнулся. Сквозь пелену дыма он различил стоявшего перед ним человека, который бросил на пол оружие и угрожающе поднял вверх руки. Костенбаум выстрелил снова. На этот раз пуля попала в цель, но человек даже не пошатнулся. Через секунду полицейский был прижат к стене. Обезображенное, красное лицо приблизилось вплотную. Одна рука с загнутым ногтем зависла над его левым глазом. Прикосновение другой он почувствовал в области паха.
— Чего ты предпочитаешь лишиться? — спросил человек.
— Не надо, — послышался женский голос.
— Прошу вас, позвольте мне… — сказал Нарцисс.
— Скажите, чтобы он не делал этого, — взмолился Костенбаум. — Пожалуйста!
Женщина приблизилась к ним. Выглядела она обычным человеком, но кем была на самом деле — об этом Костенбаум мог только догадываться. Ясно только одно — он попал в лапы оборотней.
— Где Буни? — спросила она.
Отпираться было бессмысленно. Они все равно найдут арестованного и без его помощи. Поэтому Костенбаум показал глазами на дверь камеры и сказал:
— Там…
— Ключ?
— У меня на поясе.
Женщина наклонилась и отстегнула от его ремня связку ключей.
— Какой? — спросила она.
— С голубой биркой.
— Спасибо.
Женщина направилась к камере.
— Подождите, — обратился к ней Костенбаум.
— Что?
— Скажите, чтобы он отпустил меня.
— Нарцисс, — строго сказала Лори.
Нарцисс опустил одну руку, другая продолжала упираться Костенбауму в пах.
— Нам надо торопиться, — проговорил Нарцисс.
— Знаю, — тихо донеслось в ответ.
Костенбаум услышал скрип открываемой двери. Он оглянулся, но тут же, получив сильный удар в лицо, упал на пол со сломанной челюстью.
Подобный удар испытал на себе и Кормак, но, благодаря тому, что в этот момент он уже оседал на пол, удар получился не очень сильным и лишь на мгновение лишил его сознания. Он быстро пришел в себя, подполз к двери и, ухватившись за косяк, с трудом поднялся на ноги, а потом вышел на улицу. В этот час машин было уже мало, но изредка автомобили все-таки проезжали. И, конечно, раненый полицейский, ковыляющий по проезжей части и слабо размахивающий руками, сразу привлек внимание. Движение остановилось. Водители и пассажиры выскакивали из машин. Вокруг Кормака уже собралась небольшая толпа, когда он вдруг почувствовал, что силы оставляют его. Сознание помутилось. До него долетали лишь обрывки каких-то фраз, смысл которых он никак не мог уловить. Он пытался рассказать им о том, что случилось, но пересохший язык лишь беспомощно ворочался во рту.
Перед глазами у него поплыло. И только в самый последний момент пришла мысль: кровавый след его раненой ноги приведет их к месту преступления… Успокоенный, он потерял сознание.
***
— Буни! — позвала Лори.
Он сидел в углу, голый по пояс, покрытый многочисленными ранами и, услышав свое имя, лишь вздрогнул, даже не подняв головы.
— Забирай его быстрее, — послышался голос Нарцисса, стоявшего у двери.
— Заберу. Только не надо кричать, — сказала Лори. — Оставьте нас, пожалуйста, одних ненадолго.
— Сейчас не время заниматься амурами.
— Выйди… пожалуйста…
— Хорошо, ухожу, — покорно сказал Нарцисс и закрыл за собой дверь.
Они остались вдвоем — Буни и она. Мертвый и живая.
— Вставай, — сказала Лори.
Он снова лишь едва заметно вздрогнул.
— Вставай, пожалуйста. У нас мало времени.
— Оставь меня, — проговорил он.
Ей неважен был смысл его слов, главное — его голос.
— Скажи мне еще что-нибудь, — попросила она.
— Не стоило тебе приходить сюда. Ты рискуешь — и напрасно.
Лори никак не ожидала этого. Он мог быть сердит на нее за то, что она бросила его в гостинице. Мог, в конце концов, с подозрением отнестись к ее появлению — не пришла ли она с кем-нибудь из Мидина. Но он сидел такой отрешенный и беззащитный… как боксер, только что пришедший в себя после нокаута. Куда девался тот полузверь-получеловек, существо необыкновенной силы с жадным блеском в глазах? Сейчас он, похоже, не в состоянии даже поднять головы, не то что рвать зубами человеческое мясо.
Буни словно понял ее мысли.
— Я и сейчас могу это сделать, — тихо сказал он.
Голос его звучал так виновато, что у Лори сжалось сердце.
— Ты просто был не в себе тогда.
— Зато теперь я в норме, — глухо ответил он, сжав голову руками, будто удерживая себя от какого-то безрассудного шага. — Поэтому я никуда не пойду. Я буду ждать здесь… когда они придут и вздернут меня.
— Тебе ведь это не поможет, — осторожно сказала она.
— Господи… — всхлипнул Буни. — Ты все знаешь?
— Да. Нарцисс рассказал мне. Ты мертв, поэтому они не смогут… убить тебя.
— Они найдут способ, — сказал Буни. — Отрубят голову и разможжат ее.
— Не говори так!
— Они должны прикончить меня, Лори. И я наконец избавлюсь от своих страдании.
— Я не хочу этого, — ответила она.
— А я хочу! — решительно сказал он, впервые подняв на нее глаза.
Глядя на его лицо, Лори сразу вспомнила, сколько ему пришлось пережить.
— Я хочу уйти. Уйти от всего, от этой жизни.
— Нет, ты нужен Мидину. Его уже уничтожают, Буни.
— Ну и пусть. Мидин — это просто яма в земле, кишащая разной нечистью, которой давно пора отправиться на тот свет. И они сами понимают это. Просто не могут смириться с этой правдой жизни.
— Правды нет, — неожиданно для себя сказала Лори. — Правда — это только то, что ты сам чувствуешь и знаешь.
Буни совсем сник.
— Я чувствую себя мертвым, — сказал он. — И ничего не знаю.
— Не правда! — воскликнула Лори и шагнула к нему.
Буни съежился, будто ожидая удара.
— Ты знаешь меня, — продолжала она. — И ты должен чувствовать меня.
Она взяла его руку и приложила ладонью к своей груди.
— Думаешь, ты мне отвратителен? Думаешь, я боюсь тебя? Нет, Буни! Ты нужен мне, как прежде. В Мидине тоже ждут тебя. Но мне ты нужен больше, такой, какой есть… Даже если мертвый и холодный. Я не оставлю тебя. Пусть лучше они меня пристрелят.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
