- Если поломку в ближайшее время не устранить, то с огромной долей вероятности наш корабль в вакууме разорвет на миллиард деталей, - сделал большие глаза собеседник.
- Я не достаточно ясно выразился? - поднял бровь Каерин.
- Простите за беспокойство, адмирал, мне не следовало вас тревожить, - произнес паренек и запнулся, стоило его взгляду зацепиться за меня.
- Свободен, - коротко приказал ариец.
Наверняка, со стороны мы с Каерином представляли собой весьма милую картину: я, ужинавшая в постели, с растрепанными волосами и адмирал в домашних тапочках с пультом от голограммного вещания. Отменное зрение сыграло с помощником механика плохую шутку - он покраснел до самых кончиков ушей и что-то невнятно пробормотал, прежде чем вовсе испариться в воздухе.
В отличие от внешне спокойного адмирала я оказалась напугана предстоящей перспективой распасться на миллиарды частиц, и потому заметила:
- Ты можешь смело отправляться в ядерный отсек, я никуда не денусь с корабля в открытом космосе, к тому же с таким милым украшением, как сверхчувствительный рабский браслет.
- Если ты подобным хитрым образом пытаешься выпроводить меня из каюты, то можешь даже не надеяться: я ни при каких обстоятельствах не уйду раньше, чем ты доешь свой ужин.
- Каерин, ты просто невыносим, - с чувством сказала я, отложив столовые приборы в сторону. - Я не могу больше это жевать.
Глаза арийца в мгновение зло сузились, и он заметил голосом, не обещавшим ничего хорошего никому в радиусе нескольких световых лет:
- Если ты не будешь есть сама, то я стану кормить тебя лично, но при этом не гарантирую, что ограничусь одними лишь прелюдиями.
В полной мере оценив нерадужную перспективу, я молча взяла вилку обратно в руку и под недобрым взглядом мужчины воткнула ее в кусок мяса. Ариец успокоился, когда я продолжила ужин, но порция была слишком большой, если не сказать, великанской, и, в конце концов, я не выдержала. Я не заметила, как оказалась в санитарной комнате, неосторожно разбив тарелки об пол, и меня стошнило. Я предусмотрительно заблокировала за собой в дверь, но имперец, немыслимым образом выломав ее из стены, оказался за моей спиной:
- Что с тобой происходит, Минам? - схватился за голову мужчина.
- То, что и должно было случиться, учитывая обильный ужин, которым тебе вздумалось меня накормить.
- Я наивно полагал, что прошлый эпизод, имевший место быть в отеле, был единичным, но теперь вижу, что нормальное питание для тебя в принципе недопустимо, - произнес шокированный имперец. - Что же ты с собой сотворила, Минам?
- Все это было ради науки, - тяжело облокотилась я о стену.
- Какая ко всем черным дырам космоса наука?! Ты же живешь на наркотиках, бледная, худая и изможденная! - вызверился мужчина.
- Она никогда не могла обойтись без жертв, а в непредсказуемой генной инженерии они неизбежны тем более.
- Страдать априори должны бесчисленные лабораторные животные, над которыми вы, врачи, проделываете свои безумные опыты!
- Но это не этично.
- А то, что ты с собой сделала, разве этично?!
- По крайней мере, это честно - самой отвечать за свои ошибки, - упрямо ответила я.
- У тебя очень извращенная нравственность, Минам, и у меня буквально взрывается мозг, когда я пытаюсь тебя понять! За свою жизнь я многое повидал, но то, что делаешь ты - за гранью добра и зла. Ты уничтожаешь саму себя, кропотливо и методично.
- Это мой выбор, Каерин, - тихо ответила я.
- Я тебе уже говорил, что отныне у тебя его больше нет! Я не позволю тебе достичь своей цели.
От взорвавшихся внутри ярких эмоций мне захотелось раствориться в пространстве и во времени и больше никогда не видеть невыносимого арийца. Осознав безвыходность ситуации, я закрыла глаза в попытке унять сильную головную боль.
- Как я могла забыть, что с недавних пор я меньше, чем насекомое! Бесправное существо второго сорта, не имеющее своего мнения и зависящее от сумасбродной воли хозяина.
- Так будет лучше для тебя самой, - попытался меня переубедить собеседник.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Несмотря на то, что мой желудок успокоился, мне с каждым мгновением становилось хуже. С трудом различая слова арийца из-за шума в ушах, я потребовала, чтобы он вышел, потому как мне было жизненно необходимо побыть в покое, но он, конечно же, меня не послушал.
- Тебе нужна помощь, ведь ты едва стоишь на ногах, - стараясь не делать резких движений, словно разговаривал с самоубийцей на парапете, произнес имперец.
- Со мной все нормально, мне лишь нужно несколько минут, - попросила я мужчину по-хорошему. - Каерин, пожалуйста, оставь меня одну.
- Я отнесу тебя в медицинский отсек, Минам, ты же в полуобморочном состоянии и в любой момент можешь потерять сознание.
- Мне не нужна твоя жалость! - вызверилась я. - Не подходи ко мне.
Каерин продолжал со мной спорить, в то время как боль становилась все сильнее, а головокружение - нестерпимее. Когда ариец сделал ко мне шаг, то мои расшатавшиеся нервы не выдержали, и, как результат, его смела в сторону мощная воздушная стена. Имперец протаранил собой мебель, которой не повезло попасться на его пути, и с силой впечатался в стену, изуродовав гладкую поверхность. Я беспорядочно тратила энергию на то, чтобы не позволить арийцу приблизиться, пока меня не накрыл очередной приступ, и мое сознание не отключилось. Перед тем как окунуться в небытие, я с удивлением почувствовала, как нечто пыталось выползти прямо через мой нос, и я уже не видела, как упала в надежные руки ругавшегося чрезвычайно грубыми словами сразу на нескольких языках арийца.
Очнулась я в очередной раз в медицинской палате и сразу же скривилась от вида гуманоида в белой одежде и обилия спецоборудования вокруг. Мне совсем не улыбалась роль подопытного кролика, в то время как азартный блеск в глазах Юн-Джина при взгляде на меня волшебным образом превращался в маниакальный.
- Пришла в себя, отлично, - констатировал врач. - У тебя почти не прощупывался пульс, а биение сердца и вовсе походило на взмахи крыльев бабочки, Минам. Ты заставила нас сильно поволноваться.
- Извините, я не хотела, - поморщилась я.
- Она 'не хотела', - язвительно повторил мои слова мужчина, постаравшись вложить в интонацию все, что думал о моем здравомыслии.
Каерин сидел на соседней койке, и то, что у него не было культурных слов, красноречиво читалось по его волевому лицу, в то время как его мысли озвучил Юн-Джин, стоило взгляду последнего упасть на двух дохлых моллюсков, а, вернее, на то немногое, что от них осталось.
- Что ты с ними сделала?! Сверхъестественная живучесть данных созданий была занесена в рекорды, их убить практически нереально! - ошеломленно воскликнул доктор.
- Скорее всего, им не пришелся по вкусу мой организм в качестве среды обитания, - озвучила я гипотезу.
- Эти уникальные создания прекрасно себя чувствуют при неимоверно высокой температуре, когда плавится сталь, так же, как и в космический лютый холод. Их приспособляемость находится на столь запредельном уровне, что они могут выжить в априори непригодных для этого условиях, - произнес озадаченный собеседник. - Что же с ними могло случиться такого, чтобы от них осталось только жалкое бесформенное нечто?
- Лично я с ними ничего специально не делала, - зло процедила я. - Если ты забыл, Юн-Джин, то идея засунуть этих мерзких моллюсков в меня была исключительно твоей, а я с самого начала была категорически против!
- Ты самая настоящая живодерка!
- Я тебя предупреждала, что из этой затеи ничего хорошего не выйдет, но ты ведь даже не стал меня слушать, обездвижив транквилизатором, - сверкнула я глазами.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
- Мне нужно взять дополнительные образцы твоего спинного, головного мозга, а также изучить состав клеток, чтобы выявить точную причину гибели моллюсков, - решительно заявил собеседник.
После его слов я резко села на кушетке, где до этого момента расслабленно лежала с подключенной капельницей, и неосторожно выдернув из вен иглы. На проколотых местах поспешили набухнуть красные капли, но я не обратила на них ровным счетом никакого внимания.
