тебе, – голос её звучал трогательно, даже виновато.
– Что это? – не понял подарка Матвей, когда разглядел на коробке изображение какой-то фигурки. – Нет не надо. Где я буду с ним играть? Я же не маленький.
– С этим не играют, – Валентоха мило улыбнулась. – Это нэцкэ. Японские фигурки, сделанные из слоновой кости. Открой – посмотри.
Матвей достал из коробочки небольшую фигурку толстенького японца.
– Это символ воина, – объяснила Валентоха.
– Что мне с ним делать? – не понимал Матвей, но фигурка ему понравилась, и он смотрел на неё заворожённо. – Сопрут ещё.
– Ты же император. Храни, – женщина любовалась мальчишкой. – Это мой тебе подарок.
У Матвея появилась тайна. Тайна куда более священная, чем все остальные предыдущие. Он шёл в интернат, обескураженный произошедшим и не знал, что теперь делать. Ко всему прочему в кармане лежал Валентохин подарок.
«Как его прятать от пацанов? Обязательно сопрут, – размышлял он, но и крепко сжимал в руке заветную фигурку. Уж очень она ему понравилась, а главное, была дорога – подарок Валентохи».
Потянулись дни и недели. В школе он избегал встреч с пионервожатой. Замкнулся от сверстников. Даже закадычные друзья Юрка Серебрянский и Димка Мезенок не могли его разговорить. Как-то Румянцева сама его нашла. Подкараулила вечером, когда он, дежурный по классу, после самоподготовки мыл полы.
– Ты один? – заговорила она как ни в чём ни бывало. – Давай помогу.
– Не-е, не надо, – неожиданное появление Валентохи взволнованно Матвея, ему стыдно было даже глаза поднять на пионервожатую.
– Где тряпки?
– Там, – буркнул он.
Вместе они быстро управились, опустили стулья, закрыли класс и вышли на улицу.
– На, это тебе, – Валентоха протянула в темноте руку.
– Что это?
– Посмотри. Я заходила в наш магазин и купила себе и тебе.
– Спасибо, не надо.
– Бери, бери, – и Валентоха мягко положила руку ему на плечо: – Я хотела попросить тебя помочь.
– Что?
– Зайдём ко мне?
Вспомнив тот вечер, Матвей снова тяжело вздохнул. Ему стало стыдно, но он и сегодня не мог самому себе солгать – он хотел, чтобы она его пригласила к себе. Их встречи стали регулярными. Шло время, и с этим временем резко менялся Матвей. Даже их воспитательница Любовь Николаевна подметила:
– Наш Шпагин как-то резко возмужал, что ли? – расхваливала она его на педсовете. – Остепенился, перестал дерзить. Вот только замкнулся очень.
После такого педсовета Валентоха специально заходила за ним после ужина, и они тайком от всех шли гулять допоздна на речку. Много говорили. Она рассказывала о загранице, об интересной прежней работе. А далеко за полночь, сидя у неё дома в полумраке спальни, она благодарила его за мужественность и умение хранить тайны. Иногда начинала плакать, бесшумно вытирать слёзы и всё время приговаривать:
– Спасибо тебе! Настоящий мужчина! Спасибо тебе!
В такие минуты Матвей терялся и не знал, за что «спасибо» и как он мог поддержать беззащитную женщину.
И потом, вдруг, она исчезла.
Годы спустя в его жизни снова появилась Валентоха. Как и тогда, он откликнулся на эту встречу всем сердцем. И, как и прежде, лежал и не знал, что делать. До сей ночи для него было всё ясно, а что теперь? Матвей снова тяжело вздохнул, но в этот раз Валентоха проснулась.
– Почему мой мужчина так тяжело вздыхает? – оставаясь с закрытыми глазами, сонно произнесла Валентоха.
– Ты снова ворвалась в мою жизнь, всё разворотила, и что потом? – Матвей умолк, но, не получив ответ, продолжил: – И снова сбежишь.
– Всегда хотела узнать, когда вы в интернате начинали этим заниматься?
– Чего это ты вдруг? – усмехнулся Матвей. – Спросила бы у кого-нибудь. Ты же работала у нас.
– Как-то неудобно было. По разговорам девочек, я догадывалась, но всё-таки…
– А у тебя, когда случилось в первый раз?
– Стыдно признаться, – хихикнула Валентоха. – На третьем курсе.
– Я имел в виду у нас в интернате, – голос Матвея ревностно дрогнул.
– Бесстыжий! – смешливо выпалила Валентоха и мило хлопнула его по губам: – Ой, поздно уже, – Румянцева взглянула на часы. – Ты выспался?
– Да, – сухо ответил он.
– За мной скоро приедут, – засобиралась она. – Тебе не стоит меня провожать.
Матвей не шелохнулся, отрешённым взглядом наблюдая, как женщина одевается.
– Как давно я тебя не видела, – говорила она, метаясь по комнате. – Когда вынуждена была уехать, первое время думала с ума сойду. – С этими словами Валентоха подошла к кровати и став на колени поцеловала Матвея в лоб. – Ты возмужал и всё такой же галантный, – в её голосе снова зазвучала знакомая издевательская интонация, которую с первого дня знакомства невзлюбил Матвей. В такие минуты он терялся в догадках – она говорит искренне или подшучивает над ним, и он пристально посмотрел ей в глаза. Они, наполненные слезами, блестели даже во мраке комнаты, а губы застыли растянутые в улыбке. – Ты извини меня за всё. Не знаю, что на меня тогда нашло… – она замолчала, подбирая слова: – Но ты был такой беззащитный, нуждающийся в материнской ласке… а потом… Я так боялась, что ты расскажешь кому-нибудь… Но ты оказался настоящим мужчиной! Надо же! Мальчишка, а стержень мужского характера был уже тогда, – Валентоха снова выдержала паузу, чего-то ожидая от обездвижено лежащего Матвея, но тот молча уставился в стену. – Как мой подарок? Ты хранишь его? Это дорогой нэцкэ. Когда-то, мне его дал племянник японского императора. Он сказал: «Отдай его любимому мужчине».
– Валяется где-то в вещах, – небрежно бросил Матвей, но ему не удалось обмануть чуткое женское сердце.
– Поцелуй меня, – одними губами проговорила Валентоха.
– Не хочу. – И Матвей отвернулся, но даже спиной он почувствовал, как она снова улыбнулась своей издевательской улыбкой.
– Я тут тебе привезла, – переведя дыхание, продолжила Валентоха. – Взглянешь?
Матвей резко обернулся, желая наговорить гадостей, но осёкся, увидев, как слёзы стекали по её щекам.
– Ладно, лежи, потом посмотришь, – и вышла.
Несколько шагов отстучали её каблуки по небольшому коридорчику, и Матвей услышал скрип петель ворот.
«Откуда пришла? Как добралась? И куда уходила? – задавался вопросами Матвей. – И что ей от меня надо? Она знала – я здесь! Она пришла ко мне! – неожиданная уверенность созрела в голове Матвея, он подскочил и схватил пакет, оставленный Валентохой.
В небольшом непромокаемом мешочке лежали семьсот рублей и знакомый фотоаппарат с микроплёнкой. Шпагин взорвался в гневе – с силой сжав кулаки, он обрушился на дверцу шкафа.
Глава тринадцатая
Валентоха
Выйдя из дома Эргаша, Румянцева спустилась по каменному проходу к выходу, где поджидал её капитан на мотоцикле «Урал».
– Их здесь никто не найдёт, – вместо приветствия сообщил капитан.
– Вы уверены? – голос женщины звучал отчуждённо. – Они не совсем похожи
