Обычай приветствовать гостей у гномов так же был… гм, своеобычен. У нас являющихся на празднество встречают лично хозяева, у людей — толпа лакеев. Здесь же вход в здание перегораживала целая дюжина гномов, наряженных в старинные — но старательно начищенные — кольчуги, меховые жилеты поверх них и шлемы с рогами. В первый момент я предположила, что перед нами актеры, представляющие тех самых «Эйнаров и прочих Фарнульфов», о которых упоминал полковник. Но если настороженно-подозрительные взгляды еще кое-как укладывались в образы древних героев, то новомодные каучуковые дубинки уже явно вылезали за рамки.
Тщательно изучив «билет» — к счастью, пытаться читать его целиком гномы не стали, ограничившись разглядыванием чеканного узора на уголках обложки, — охранники сдали нас гному в новенькой темно-зеленой ливрее. Судя по страдальческому выражению личика и неотмытым пятнам копоти за ушами, мы с ним были ягодами одной поляны — бедный гном старательно прятал руки за спиной, с ужасающим акцентом бормотал себе под нос что-то неразборчивое и отчаянно краснел. Впрочем, и то, что удавалось расслышать, мало походило на литературный аранийский и куда больше — на диалект западного побережья, говор овцеводов и рыбаков, изрядно разбавленный гортанными словечками островитян.
После третьей попытки даже Кард оставил надежду добиться от бедняги хоть одной понятной фразы.
— И что теперь?
— Для начала сдадим плащи в гардероб. — Кард помог мне избавиться от упомянутого предмета одежды и, оглядевшись по сторонам, уверенно направился к хвосту небольшой очереди.
— Не туда, — шепот остался без ответа, и мне пришлось догонять полковника и дергать за рукав. — Там не гардероб, а… совсем другое заведение. Причем женское.
С невозмутимостью и грацией броненосца Кард сменил курс, развернувшись в сторону деревянного барьера, из-за которого виднелось что-то бурое, мохнатое, с большими круглыми ушами, вблизи оказавшееся традиционной для холмовых гномов «медвежьей» шапкой. В этот раз ему повезло больше — скрывавшийся в глубинах шапки гномик не только избавил нас от плащей, но и на почти хорошем аранийском разъяснил, как добраться до Зала Больших Торжеств, где будет происходить основное действо. Правда, он забыл — или попросту не догадался напомнить нам, — что понятие «зал» у склонных к агорафобии гномов отличается от людского, и тем более эльфийского. Лишь в третий раз оказавшись в длинном и широком коридоре — впрочем, ряды гранитных колонн визуально делали его заметно уже — мы с полковником, наконец, догадались, что неуловимый Зал Больших Торжеств уже вокруг нас.
Как и предсказывал Кард, большинство встреченных нами холмовых и болотных гномов щеголяли во фраках, причем было весьма заметно, что многим из них подобный наряд совершенно непривычен. Зато их подгорные соплеменники в этот раз выделялись не только ростом и сложением, но и куда более привычными для этих низкорослых бородачей кафтанами, разумеется, парадными — то есть бархат, атлас, парча и меховая опушка в больно режущих глаз и чувство прекрасного количествах, не говоря уж о рядах самоцветных пуговиц, нашитых где только можно. Помню, один из моих кузенов шутил, что парадная одежда гнома получается очень просто: заказчика мажут дегтем и пускают поваляться на ткани, после чего состригают лишнее и посыпают из ведерка драгоценными камнями. Сейчас мне начинало казаться, что в этой шутке истины больше, чем предполагал ее автор.
Еще одним откровением для меня оказалось, что мы с Кардом вовсе не были белыми драконами — межрасовых парочек на празднике хватало и без нас. Эльфы, гномы, тролли… в дальнем от нас конце коридора мелькнули орочьи клыки, но это могла быть и просто искусно сделанная маска.
— Кажется, — ехидно заметил полковник, провожая взглядом одну из парочек: высокий светловолосый эльф в белом фраке и человеческая девица, чей наряд сочетал людские и эльфийские мотивы в довольной странной, на мой вкус, форме — некоторые пытаются стать большими эльфами, чем сами Перворожденные.
— Одних лишь накладных ушей для этого мало! — резко возразила я. — И затянутого вопреки всем законам физиологии корсета — тоже!
— Иногда достаточно лишь мыслей.
Интересно, подумала я, полковник напитался столь неординарными идеями у кея Молинари? Или я вкушаю плоды его собственных многолетних умствований?
— Лучше скажите, как нам среди ваших… подражательниц найти супругу посла?
— В этом вопросе я целиком и полностью полагаюсь на эльфийские глаза и уши мисс Грин, — «обрадовал» меня полковник. — Человека, увы, очень легко ввести в заблуждение накладными ушами.
Удача впрямь улыбнулась мне, но вовсе не благодаря зрению или слуху. Просто идя мимо входа в один из боковых зальчиков, я уловила странный запах: едва различимый, чуть приторный, но «звучащий» наособицу — как одинокий скрипач, упрямо играющий свою партию совершенно не в такт остальным оркестрантам. Чем-то он был знаком, смутно, но если постараться вспомнить… так и не додумав эту мысль до конца, я шагнула через порог и почти сразу же увидела хэю Таринэль. Супруга посла Высоких Ветвей стояла справа, у стены, окруженная примерно двумя десятками людей, эльфов и гномов… а также вдвое большим количеством небесно-голубых бабочек. В сочетании со сложной прической, забранной тонкой сеточкой «белого серебра», и изумрудно-медовым паучьим шелком платья это выглядело впечатляюще даже на мой вкус, что уж говорить о тех, кто никогда не бывал на наших балах. И макияж безупречен, с легкой завистью отметила я, поставь нас рядом, уверена, ни один человек не скажет, кто кому в прабабушки годится.
— Эльфийская магия? — насмешливо шепнул полковник.
— Эльфийская химия, — отозвалась я, зачарованно наблюдая за танцем «живых драгоценностей». — Феромон, который их привлекает, чрезвычайно сложен и нестабилен, да и сами бабочки… морфокиприды обитают лишь в тропиках, а вырастить их довольно сложно.
— Да, гномский подход выглядит практичнее, — легким кивком Кард указал на стоящую чуть в стороне от остальной группы юную гномку, сверкавшую в самом прямом смысле слова: усыпанная бриллиантами диадема по блеску соперничала только с бриллиантовым же колье. — Камни, по крайней мере, не дохнут от морозов.
— Но и не летают! — парировала я.
— Вопрос в том, считать ли это недостатком или достоинством, — усмехнулся полковник.
— Если кому-то пустой холодный блеск бездушных камней кажется прекраснее живых красок…
— Ну, положим, насчет бездушных камней гномы могли бы проспорить с вами год-другой, с перерывами на лечение от хрипоты. Да и я, — Кард взялся за верхнюю пуговицу фрака, — мог бы рассказать историю об одном рубине. Не знаю, имел он собственную душу или нет, но вот проклятым камешек был совершенно точно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
